Диана Стаккарт - Королевский гамбит

— Ах, обладать картиной великого Леонардо, чего бы я только не отдал за это? Но какова будет моя ставка, что мне придется отдать вам, если одержите верх вы, месье?

— Я прошу немногое: всего лишь рекомендательное письмо от вас.

— Это немало. — Взгляд посла посуровел. — Вы просите меня о том, чтобы я помог вам получить место при дворе его величества короля Людовика?

— В каком-то смысле. Вы, должно быть, понимаете, что здесь, в Милане, мое положение зависит исключительно от прихоти герцога. Не угоди я ему или изменись политическая обстановка, мне тут же придется подыскивать другого богатого покровителя. — Учитель многозначительно кивнул и присовокупил: — Скажем, короля Франции.

— Ах, месье Леонардо, люблю таких людей, как вы, — посланник рассмеялся и игриво погрозил пальцем. — Всегда следует помнить о том, что будущее сулит нам перемены — и не всегда приятные. И поэтому я принимаю ваш вызов? Что, сыграем прямо сейчас? У меня с час не будет никаких встреч.

Не дождавшись ответа учителя, он подбежал к высокому шкафу и достал большую шахматную доску и деревянную коробку.

— Но причина вашего посещения, разумеется, не связана с шахматами, месье, — промолвил посланник, указывая на один из маленьких столов. — Пожалуйста, откройтесь, что же вас привело в мои покои?

— Вы, конечно, прекрасно осведомлены о несчастном случае во время шахматного представления, — усаживаясь, ответил учитель.

После кивка месье Вилласа он продолжил:

— Поскольку герцог счел, что столь деликатное поручение не под силу его стражникам, он велел мне отыскать убийцу своего двоюродного брата. К сожалению, до сих пор мне мало что удалось выяснить, и я надеюсь, что вы прольете свет на это дело.

— Я?

— Посол, уже положивший доску на стол и открывший коробку с шахматными фигурами, оторвал взор от раскрашенных деревянных фигур, которые с любовью расставлял, и изумленно поднял свои седые брови.

— Боюсь, от меня вам не будет никакого прока, — сказал он. — Я прежде виделся с графом Феррара всего раз, когда он в прошлом году приехал во Францию. Это случилось до того, как его двоюродный брат, герцог, назначил его послом в нашу страну. Помнится, мы тогда перекинулись лишь парой фраз — и потом встретились здесь.

Он замолк и, бросив на меня мимолетный взгляд, понизил голос.

— Простите, — произнес посол, сдержанно кивнув головой, — но при дворе ходят слухи, что он был убит кем-то из своих знакомых, так сказать, по личным мотивам.

— Вполне вероятно, однако, учитывая его новое положение, мы не можем исключить возможности того, что его убийство носило политический характер.

— И вы гадаете, не стоит ли за ним Франция? — Кровь бросилась ему в лицо, и его акцент стал еще заметней. — Уверяю вас, господин Леонардо, Его величество король Франции не имеет отношения к смерти двоюродного брата миланского герцога.

— Я так и не думал, — спокойно ответил учитель. — Я лишь высказываю предположение о том, что некое лицо более низкого ранга, скажем, какой-нибудь обиженный аристократ из числа наших же придворных, стремился таким образом сорвать переговоры между Францией и Ломбардией. Но, если это так, тогда, я уверен, человек с вашими возможностями давно бы уже знал об этом.

— Уверяю, что мне ничего не известно о заговоре против наших стран.

— И я рад слышать это. Но вы понимаете, что мой долг перед герцогом обязывал меня задать вам этот вопрос.

— Конечно, — посланнику с заметным усилием удалось вновь обрести прежний дружелюбный тон. — Теперь же, если у вас нет больше вопросов, давайте забудем о неприятном и приступим к игре. Мне не терпится получить обещанные вами полотна.

Скромно стоя в стороне и с интересом наблюдая за их беседой, я старалась понять по выражению лица посланника, говорит ли он правду. Как обычно, когда на мне было платье слуги, на меня не обращали внимания — лишь однажды посланник одарил меня мимолетным взглядом. Поэтому я была удивлена, когда Леонардо жестом подозвал меня.

— Уверен, что вы не станете возражать, — сказал он месье Вилласу, — я обучаю своего слугу Дино премудростям игры, дабы у меня был достойный противник. Ему было бы полезно понаблюдать за игрой такого мастера.

— Разумеется, — посланник великодушно кивнул головой, а затем развернул доску белыми фигурами к учителю. — Поскольку вы мой гость, вы играете белыми и первый ход за вами.

Леонардо кивнул головой и быстро пошел стоящей перед ферзем пешкой — сурового вида фигуркой, чей наряд, к моему изумлению, напоминал мою одежду, — на две клетки вперед. Посланник ответил тем же. Чуть улыбнувшись, Леонардо пошел со стороны королевы от слона пешкой тоже на две клетки вперед.

— Обрати внимание, Дино, — сказал он, указывая на доску, — я разыграл так называемый королевский гамбит. Я продемонстрировал свое желание пожертвовать пешкой в надежде позже получить преимущество. Мой глубокоуважаемый противник может принять мою игру и съесть мою пешку, а может и не поддаться.

— И он, очевидно, принял вызов, — добавил учитель, когда посланник взял белую фигуру и поставил на ее место пешку темного цвета. Леонардо быстро передвинул королеву по диагонали. — А теперь я поставил посланнику шах.

Нахмурившись, месье Виллас тут же загородился конем.

— Он защитился, — пояснил мне учитель, — и если я сейчас возьму его коня, то потеряю ферзя. И поэтому…

Леонардо сделал ход королевой и взял пешку.

— Я пленил его пешку и временно сравнял счет.

С этого момента они стали играть медленнее, по крайней мере, посланник. Над каждым ходом он, хмурясь, раздумывал несколько минут и лишь затем двигал фигуру. Леонардо же, видимо, вовсе не думал, быстро ходя, беря время от времени черную фигуру и теряя свои. И вот когда у него оказалось, по меньшей мере, вдвое больше фигур, он объявил шах, заставив обескураженного посланника спешно уходить от опасности.

Игра продолжалась уже около часа. На доске осталась всего половина белых фигур и еще меньше черных. Все это время Леонардо сохранял спокойствие, даже был весел, рассказывая мне о своей тактике. Посланник же становился все угрюмее, на его лбу, хотя в помещении было прохладно, выступил пот. Полагаю, что объяснения учителя начинали тяготить его. Но поскольку он согласился на мое присутствие и в основном пояснения учителя относились к его собственным ходам, Виллас вряд мог пожаловаться, не потеряв при этом лица.

— Ты понял, Дино, — говорил учитель, пока посланник обдумывал свой следующий ход, — что игра в шахматы во многом похожа на военные действия. Обязательно следует продумывать свою тактику на несколько ходов вперед и стремиться одержать верх в сражении, а не в отдельных стычках, — присовокупил он, когда Виллас с улыбкой съел королеву.