Диана Стаккарт - Гром среди ясного неба

— Томмазо, может, ты поиграешь для нас на лютне? — попросил он.

Томмазо послушно потянулся за видавшим виды инструментом и взял несколько аккордов. Затем Паоло вытащил игральные кости. Через минуту возле угасшего очага началась игра, в которой участники вместо денег ставили на кон черепки битых горшков.

Я не могла не порадоваться тому, что настроение моих товарищей заметно улучшилось. Добрый Константин вряд ли захотел бы, чтобы они долго предавались печали по поводу его безвременной кончины. Я ничуть в этом не сомневалась и даже стала подпевать Томмазо, который исполнял песенку о том, как юный паж ловко перехитрил всех господ, каких только встречал. Убедившись, что все предаются развлечениям, я сделала вид, будто мне нужно в уборную, и выскользнула из мастерской.

В дверь Леонардо я постучала тихонько, помня свой бесславный уход этим утром. И все же, мой утренний каприз помнила, по всей видимости, только я. Отец уже простил меня, да и мастер давно забыл о нем думать. Впрочем, проверить так это или нет, у меня не было возможности. Потому что дверь мне открыл не мастер, а мой отец.

— Хорошо, что ты пришла, — произнес он, высунув голову в дверь. Затем быстро огляделся по сторонам, и я вспомнила, что Тито точно также оглядывался по сторонам.

Удостоверившись, что поблизости нет никого из посторонних, он жестом пригласил меня войти внутрь, и закрыл за мной дверь. На его лице застыла печать тревоги.

Сев за рабочий стол Леонардо, на котором лежало несколько листов бумаги, он отодвинул их в сторону вместе с пустой миской из-под мясного рагу. Я отметила про себя, что миска на столе была всего одна. Обычное место Леонардо оставалось пустым.

Кровать мастера также была пуста и аккуратно застелена. На подушке, сжавшись в комочек, спал Пио. Пёс открыл сонные глаза, но, по-видимому, решив, что сон полезнее и нужнее приветствия в адрес запоздалого гостя, зевнул и снова уснул.

Жестом предложив мне сесть, отец заговорил:

— Я уже ломал голову над тем, как вызвать тебя, не привлекая внимания твоих товарищей. Кто-нибудь знает, что ты здесь? — Я отрицательно покачала головой. — То, что я тебе сейчас скажу, ты должна держать в секрете от других, включая и твоего друга Тито.

Кстати, от меня не скрылось, что дверь в личную мастерскую Леонардо закрыта и из-под нее не просачивается свет. Настал мой черед нахмурить брови. Если учителя нет ни в мастерской, ни в опочивальне, то он, скорее всего, сейчас в сарае, где хранится летательная машина. Или же он отправился навстречу ночным приключениям. Но почему его отсутствие именно в эту ночь вызвало у меня такое смятение?

Не в силах совладать с любопытством, я спросила:

— В чем дело, отец? Неужели что-то случилось с мастером?

— Не бойся, моя дорогая, синьор Леонардо жив и здоров, — поспешил заверить меня мой батюшка. — Однако смерть Константина по-прежнему не дает ему покоя, вот он и отправился сегодня вечером на поиски убийцы. Хотя он и не сообщил мне, куда идет, с его слов я понял, что он собирался туда, где состоится встреча герцога с послами французского короля. Синьор Леонардо намерен сообщить своему покровителю о том, что случилось в замке за время его отсутствия.

Я округлила глаза. Впрочем, ничего особо удивительного в словах отца для меня не было, хотя они и поселили в моей душе тревогу. Мастер привык сам справляться со своими делами. Если он опасается, что смерть Константина — лишь начало великих бед, то наверняка посчитал своим долгом по возможности их предотвратить. Если для этого нужно привезти Моро обратно в Милан, то он непременно это сделает.

Но что будет, если по пути он случайно столкнется с убийцей Константина?

Я не забыла о высказанном учителем предположении, что-де стрела, ставшая причиной смерти моего товарища, сделана заграничными оружейниками. Мастер — а, возможно, и сам герцог — рискует жизнью во время переговоров с французами. Понимая, что сколько ни беспокойся, этим горю не поможешь, я мысленно вознесла молитву небесам, дабы господь и святые угодники хранили его, после чего повернулась к отцу.

— А как в отсутствие мастера идет работа над летательной машиной?

— Работа идет успешно, ибо все мы заинтересованы в том, чтобы завершить эту дьявольскую машину как можно скорее, — ответил он с непривычной для него горячностью. — Если нам будет сопутствовать удача, машина получится такой, какой ей полагается быть, а значит, причуда Леонардо воплотится в жизнь.

Еле заметно улыбнувшись при слове «причуда» — так в народе называли изобретения мастера, — он добавил:

— Еще до ухода синьора Леонардо, я попросил его, чтобы он разрешил тебе отложить работу над фреской и вернуться в помощь мне и Тито. Он увидел мудрость в таком решении, ведь к работе присоединится еще одна пара рук, и ответил согласием.

Однако вместо того, чтобы обрадоваться, я нахмурилась.

— Отец, я не вижу в этом никакого смысла. Всего день назад вы с мастером настаивали на том, что я слишком слаба для такой работы. Более того, вы в один голос утверждали, что она якобы для меня опасна. Неужели за столь короткий срок ты изменил мнение?

— Похоже, что ты провела слишком много времени в обществе юношей и забыла, что такое уважение, — ответил отец. Впрочем, укоризненные эти слова скорее были произнесены шутливо, чем с упреком. — С каждым днем ты все больше и больше напоминаешь мне твою мать.

Далее его тон сделался более серьезным.

— Впрочем, ты права. Наверное, для тебя будет безопаснее, если ты останешься в мастерской с твоими товарищами. Они лучше смогут защитить тебя, чем мы вдвоем или втроем. Но пока твоего учителя нет, мне спокойнее, когда ты рядом со мной. Кроме того, — в глазах отца вновь промелькнула лукавая искорка, — работая моим помощником, ты получишь возможность узнать, оправданы ли жалобы твоих братьев, или это просто отговорки.

Услышав эти слова, я не смогла удержаться от улыбки.

— Обещаю тебе сказать правду. Но что мы скажем Тито, когда он увидит, что вместо синьора Леонардо с тобой работаю я?

— Юный Тито всего лишь подмастерье, а я — мастер, — напомнил отец строгим тоном. — Он удовлетворится любым моим объяснением. А теперь поцелуй отца на прощание и ступай, уже поздно.

Я сделала так, как мне было велено, и не размыкала объятий на минуту дольше обычного, молча благодаря Всевышнего, что не отец, а Леонардо отправился по ночным дорогам в поисках Моро.

— Сразу, как проснешься, приходи сюда, и мы пойдем в сарай, где хранится машина, — сказал мне вдогонку отец. — Начнем работу вместе с жаворонками и закончим вместе с совами.

Кивнув на прощание, я поспешила обратно в мастерскую, где продолжалась игра в кости, а Томмазо пел новую песню. Тито был в числе игроков и, судя по всему, был всецело увлечён этим занятием. Интересно, заметил ли он мое отсутствие? Увы, к определенному выводу я так и не пришла. Если даже и заметил, то не подал вида даже тогда, когда я подошла к товарищам, чтобы поинтересоваться ходом игры.