Алексей Фомичев - Сам без оружия

Вид Григория внушал страх — рост гренадерский, плечи широченные, лицо красное, налитые красным глаза сверкают. Под кожей играют тугие желваки.

Вот только низенький собеседник Грини страха не показывал и вообще вид имел донельзя спокойный.

— Не рвите голос, молодой человек, — сухо декламировал он, позволяя себе малозаметную хмурость. — Сделанного не воротишь. И потом, ювелира сам Козырь завалил. И жену заодно.

— Потому как ваш «надежный человек» пристрелил гостя ювелира! А свидетелей оставлять было нельзя.

— Потому что сорвался ваш «осторожный Митюня»! — явно передразнивая, хмыкнул невозмутимый тип. — Что до свидетелей — весь Питер уже знает о произошедшем! И полиция тоже!

— Но зачем было убивать гостя Штельмана?

— А это уже не ваше дело, юноша! Знаете воровское правило — за лишний спрос рубят нос! А то и голову! — Тип скользнул по Грише мрачным взглядом, вдруг смягчился: — Но вам, как надежному человеку, товарищу по борьбе, скажу: и сам ювелир и его гость — люди охранки. Мешали они нам сильно. Их хотели допросить, и только. Но гость повел себя… нервно. Стал за револьвер хвататься. Вот и получил… Ясно?

— А Козырь теперь мне предъявит и за поручительство, и за убийство.

— Козырь стал лишней картой в игре, — нахмурился тип. — Он слишком известен и горд — тихо уйти не захочет… или не сможет. А попадет в руки полиции — лишнего наболтает.

— Митяй не такой! Он вор настоящий!

— Григорий! Давайте без уголовной патетики! Козырь сдаст и вас и нас! Его спасение в немедленном уходе. А он приперся сюда, да еще всех подручных притащил и каких-то бугаев нанял. Для чего?

Григорий тяжело вздохнул и зло посмотрел на собеседника. У него мелькнула мысль, что встречу ему здесь и в это время назначили совсем не случайно. Но чего хочет этот невзрачный тип с холодными глазами?

— Нам надо уходить, — сказал он, вновь ударяя тяжелой ладонью по перилам. — Я батю с брательником привел, думал, они помогут с Козырем разойтись миром.

— Вот это вы зря, Григорий, — неожиданно мирно вздохнул тип. — Я уверен, что Козырь не причинил бы вам вреда. Да и сам способен успокоить его и помирить с вами.

— Вы? — В голосе Григория послышалось изумление. — Вы с ним знакомы?

Тип неопределенно улыбнулся, качнул головой:

— Было время. Знал я Митеньку совсем молодым и глупым. Да и должок за ним остался с той поры. Думаю, управу я бы на него нашел.

— А чего же тогда через меня на него вышли?

Тип стер улыбку с лица, покачал головой.

— Задержитесь на пару минут здесь, Григорий. Я спущусь первым и поговорю с Козырем. А потом уж и вы идите. Меня не окликайте. Встретимся с вами на старом месте через два дня.

Тип кивнул и направился к лестнице, но на полпути встал. Чуть повернул голову и уже другим, доверительным тоном сказал:

— И примите добрый совет — умерьте профессиональный пыл своего отца. Сейчас полиция и жандармерия устроят облавы. Будут хватать всех подряд. Легко попасться к ним в руки. Возьмите паузу…

И, не слушая ответа Григория, пошел вниз.

Расторопный половой принес неоткрытую бутылку водки вместо графина, а потом и вторую порцию закуски. Пока он расставлял тарелки, Гоглидзе быстро подменил бутылку своей, спрятанной за пазухой. Но в последний момент половой, резко развернувшись, зацепил бедром руку ротмистра, и тот едва не выронил подменную бутылку. Чертыхнувшись, он выставил ее на стол и цыкнул на полового. Тот что-то виновато пролепетал и убежал.

— Ишак! — вполголоса ввернул Гоглидзе, зыркая по сторонам.

— Никто не заметил, — успокаивающе сказал Белкин. — Да и не смотрит никто. Ну что, командир, выпьем горькой родниковой?

Поручик подмигнул, ловким движением сдернул пробку с бутылки и разлил по рюмкам «водку», набранную еще утром из колодца. Потом подхватил свою, чуть приподнял и одним махом опрокинул ее в рот.

Белкин и Щепкин повторили его жест, капитан еще успел глянуть в сторону Дианы. Та что-то шептала одному из франтов, но смотрела при этом на Щепкина. И глаза у нее были шальные.

Прохладная вода смочила горло, оставив какой-то травяной привкус. Щепкин сыграл «первый выдох», подцепил вилкой небольшой огурчик с тарелки и схрумкал его. Хотел было достать часы, но вовремя спохватился. Какие часы у рабочего?

— Ну вот и ладненько, — промолвил Белкин, тоже доставая огурчик. — Прошло дело…

Веселился поручик зря. Трюк с подменой бутылки заметил глазастый Храп. Следил за половым, хотел подозвать его, вот и увидел маневр Гоглидзе. Странное поведение троицы работяг заставило Мишку невольно нахмуриться.

— Батя, — склонил он к отцу голову. — Вот те трое бутылку, что им халдей притащил, подменили своей. С чего бы это?

Гусь, неохотно ковырявший вилкой в блюде и искоса посматривавший в сторону Козыря, недовольно перевел взгляд на указанных сыном людей. Прищурился.

Вроде простые работяги. Нехитрая закуска, бутылка водки. Видок не самый радостный.

— Точно, я видел, — верно истолковал молчание отца Храп. — Самогонку хлещут, а водку на потом заначили?

Гусь молча рассматривал работяг. Рыскают по залу глазенками. То ладно, многие по сторонам смотрят. А чего это белобрысый косоворотку резким жестом поправляет? Привычка ворот мундира одергивать, чтобы не тер шею? И усач-южанин сидит с прямой спиной. Где ж ты, милай, так выучился? Не у станка же, да и не в артели. Офицер?

Гусь осмотрелся еще раз, ища взглядом других ряженых. Вроде никого, знакомые рожи, да пьяные морды. Краля только с молодыми фраерами, чужая девка, ладная. Чего она здесь забыла? Или из начинающих профурсеток? Слишком хороша, хотя одета неярко. Ах ты, ети ее! Что раньше-то так не проверился?

— Ну что скажешь, батя? — не выдержал Храп.

Гусь досадливо поморщился. Ну, нет у старшого сынка терпежу. Горяч больно да на руку скор. С таким характером в паханы не выйти. Если только с возрастом не поутихнет.

Гусь подцепил на вилку кусок мяса в подливе, затолкал его в рот, проглотил, прикрыл губы кулаком и негромко сказал:

— Похоже, легавые. И Гриня где-то шляется! Вот что, сынок, сходи-ка до нужды, а по пути шепни Игнату, что здесь чужие. Пусть тот предупредит Козыря. Видать, по его душу пришли. А сам не лезь! — строго добавил Гусь. — Вернешься — пошукай Гриню наверху. Уходить нам надо. Нечего здесь…

Гусь вдруг подумал, что если ошибся, над ним весь Питер потешаться станет. Испугался работяг да молодую девку! И правда, чего он так? Хотя чуйка его еще никогда не подводила. Раз не нравятся шальные гости — ничего не поделать. Да и шут с ними — пусть смеются!..

Храп уже подходил к дверце, которая вела к отхожему месту, пьяно качнулся, тесанул плечом косяк и на миг склонил голову к хромому Игнату — старожилу района, бывшему извозчику, а ныне смотрителю в зале. Тот никак не отреагировал на вираж Храпа, так и продолжал сидеть за маленьким столиком. Но когда мимо пробегал половой, цапнул его за рубаху и что-то шепнул. Половой помчался прочь, пряча испуганные глаза.