Алексей Фомичев - Сам без оружия

Щепкин подошел к ней вплотную, ощутил едва уловимый аромат духов, посмотрел в блестевшие глаза и уклончиво ответил:

— Попробую.

— Я буду ждать тебя, Васири… Так, кажется, произносят твои имя японцы. Да?

Щепкин от неожиданности вздрогнул, бросил на Диану пристальный взгляд. Та улыбнулась и скрылась за дверью.

…На вокзал Щепкин приехал к часу дня. Прошел здание насквозь, продефилировал по перрону, потом в сопровождении сотрудника железнодорожной полиции сходил к составу, осмотрел его. Вагон для дипломатов еще не подогнали, но капитан обошел его еще вчера. Искал места для тайников и закладок, проверял качество замков и засовов.

От состава Щепкин прошел в дежурное помещение полиции и там выслушал доклад сотрудника, специально отправленного следить за подходами к составу. Тот ничего интересного не сказал — посторонних на путях не было.

Вскоре подъехали Диана, а за ней Гоглидзе и Белкин. У Дианы с собой было два чемодана и саквояж. У офицеров только большие саквояжи. Правда, у Белкина был еще чемодан с инженерным инвентарем — тротил, запалы, детонаторы, провода и прочее.

Сам капитан довольствовался саквояжем-кейсом, сделанным на заказ. Туда влезал весь походный скарб. Он, как и его сотрудники, предпочитал путешествовать налегке, приобретая нужные вещи в дороге. Ну а Диана женщина, этим все сказано. Без пары платьев, трех шляпок и кучи белья из дому не выйдет.

Щепкин встретил их у входа в помещение начальника станции, завел внутрь просторной комнаты.

— Ждем здесь. За подходами к вокзалу следят, о появлении японцев нас предупредят, — пояснил Щепкин. — Надеюсь, все взяли, ничего не забыли?

Белкин покачал головой, Гоглидзе хлопнул по боку стоявшего на скамейке саквояжа. Диана, лучезарно улыбаясь, качнула головой.

— Конечно, забыли! Я все утро просидела над чемоданами, не зная, как вместить в них хотя бы половину гардероба! Чуть не заплакала от огорчения!

Щепкин отвел взгляд. Радость на лице Дианы его раздражала. Прошлым вечером, придя к ней, как и обещал, он не устоял перед настойчивым, но мягким натиском девушки и остался на ночь. Сейчас собственное слабоволие вызывало злость. Хотя ночь прошла замечательно, за что спасибо Диане.

— А наш гений синема не опоздает? — спросил Гоглидзе. — А то эти интеллигенты бывают рассеянны сверх меры.

Щепкин испытывал те же сомнения, хотя Зинштейн не был похож на растяпу. Но ведь он будет не один, а как там у других с понятием времени — неизвестно.

— Подождем, — ответил он и посмотрел на часы на стене.

Ровно в два часа дня состав подогнали к перрону. Пассажиры потянулись к вагонам, носильщики поволокли их багаж. Поднялся обычный в таких случаях гвалт. Впрочем, у вагонов первого класса было тихо и спокойно. Несколько мужчин в дорогих костюмах, две женщины средних лет, молодая парочка — явно дворяне, — они чинно подходили к проводнику, тот встречал их поклоном, брал билеты, вежливо называл номера купе и так же с поклоном указывал на тамбур. Слуги — опрятно одетые, солидные — заносили багаж.

— Мы после? — спросил Щепкина Белкин.

— Подождем японцев. А садиться будем вместе со съемочной группой.

В этот момент к ним подбежал одетый в штатское агент полиции.

— Японцы прибыли, — коротко доложил он. — Следуют через вокзал.

Капитан кивком поблагодарил агента, и тот исчез.

— Четырнадцать ноль семь, — обернулся на часы Белкин. — Не очень-то и спешили.

— А вот и они! — хмыкнул Гоглидзе. — Легки на помине.

Столь фривольный тон адресовался появившимся на перроне японцам. Впереди шли двое — средних лет мужчина в дорогом костюме и молодой человек лет тридцати с черной повязкой на левом глазу.

— Хиро Идзуми собственной персоной, — негромко произнес Щепкин. — Вальяжный тип. И его секретарь Иоши Кинджиро.

— Йоши? — уточнил Белкин. — Глаз он случаем не под Мукденом потерял?

Щепкин не ответил, продолжал следить за японцами.

— Честный мальчик Нэо Горо. Советник по культуре.

Среднего роста, плотный, с бритой головой японец спокойно шел за Кинджиро.

— А при чем тут честный мальчик? — не поняла Диана.

— Имя его так переводится — «честный мальчик». А вот и Хэчиро Касуми и Ючи Кихо. Я так полагаю, охрана Идзуми. Они же — силовая группа. Если и впрямь японцы выкрали документы, то вот эти двое.

— Там же вроде один был? — нахмурился Белкин.

— Может, и один. А может, второго не заметили. Приметные ребятки.

Офицеры внимательно разглядывали японцев сквозь стекло, оценивая их как людей и как противников.

— У двух последних здорово набиты костяшки пальцев, — заметил Белкин. — Карате занимались?

— Может быть, — кивнул Щепкин.

— Они все тренированы, — высказался Гоглидзе. — Походка, жесты — все отработано. Только вот насколько готовы к контакту?!

— Готовы, — вдруг подала голос Диана. — Идзуми не знаю, но у остальных оружие под одеждой.

— Да, есть, — согласился капитан. — Что вполне понятно.

— Серьезные ребятки. Если дойдет до дела — работать придется всерьез. — Гоглидзе утратил обычную веселость и смотрел на японцев как-то недовольно.

В поезд японцы садиться не спешили, стояли у дверей тамбура и о чем-то говорили. Их багаж — десятка полтора чемоданов, сумок, саквояжей — грузили в вагон.

— По сторонам зыркают, — усмехнулся Белкин. — Ждут погоню. И видок у этого Идзуми нерадостный. Может, понимает, что натворил?

— Понимает или нет — не важно! — громко произнес Гоглидзе. — А вот где наш режиссер новоявленный и его люди — вот вопрос. Я что-то на…

Шум и оживление у дверей вокзала заставили ротмистра замолчать и удивленно замереть на месте. На звук обернулись Белкин и Щепкин и даже невозмутимая Диана.

На перрон высыпала большая толпа гомонящих людей. Здесь были и мужчины и женщины, причем только молодые, разодетые по последней моде. Звучали выкрики, смех. Последними шли носильщики, груженные сверх меры.

Возглавляли эту колонну трое мужчин. В центре шел Зинштейн собственной персоной, справа здоровенный парень в дорогом костюме, а слева седой мужчина средних лет в смокинге. Все трое были навеселе, в руках седого открытая бутылка шампанского.

Следом шли две молоденькие девушки и какой-то парень в очках. За ними еще двое мужчин и три девушки.

Зинштейн вдруг встал, поднял руку и хорошо поставленным голосом прокричал:

— Давайте все ко мне! Все ко мне! Будем… ик! загружаться в вагоны! Этот поезд… этот проводник в будущее понесет нас…

— Серджио, давай выпьем! — перебил его седой мужчина, протягивая Зинштейну бутылку.

Тот оттолкнул руку седого.

— Я же говорил, это моветон! Пить шампанское из горла могут только… нувориши и… подлецы! И то по утрам!