Алексей Фомичев - Сам без оружия

Не давало расслабиться еще одно. Когда Щепкин заканчивал прибираться в первом грузовом вагоне, он случайно бросил взгляд в торцевую дверь и увидел в тамбуре соседнего вагона чью-то фигуру. Некто смотрел в его сторону, не двигаясь. Слабый свет не позволял различить черты лица и детали одежды. От неподвижной фигуры веяло опасностью и угрозой.

Когда капитан подошел к тамбуру вплотную, там уже никого не было.

Кто-то из японцев? Еще один их пособник? Просто посторонний пассажир? Во всяком случае, еще одна загадка. Которую решить здесь и сейчас не получится.

Щепкин дошел до второго вагона, слез вниз, где его ждал обеспокоенный Гоглидзе, и без слов пошел к своему купе. Теперь не до прослушивания японцев, надо сперва разобраться с этими проклятыми грузовыми вагонами.

…Когда поезд отъехал от тоннеля на несколько километров, а Касуми не вернулся, Идзуми все понял. Что-то пошло не так, и его верный телохранитель погиб либо попал в руки русских.

Была ли это ошибка самого Касуми или «партнер» сразу готовил ловушку, сказать сложно. В любом случае надо ждать появления русской контрразведки или жандармских чинов. А значит, ему, помощнику посла, и его сопровождающим жить осталось не больше пяти минут. Никто из них не захочет предстать перед судом и опозорить империю.

Идзуми сосчитал до трехсот, потом вызвал Кинджиро и Горо и велел им быть готовыми. А Кихо повелел стоять возле двери тамбура и без его команды никому не открывать.

Придется использовать яд, ведь ритуальных мечей и кинжалов у них нет. Ну да предки простят им такой уход из жизни. Ведь свою честь они не запятнали!

Поезд катил все дальше в кромешной темноте, проскакивая тоннели, то подходя, то удаляясь от величественного Байкала. Стучали колеса, поскрипывала кожа на сиденье. Но вокруг было тихо.

Прошло еще полчаса. Никто не лез в вагон, не наставлял на них оружие и не требовал поднимать руки. Идзуми закрыл глаза и попытался успокоить мысли.

Касуми не вернулся, взрыва не было, русские не ломают двери. Что это значит?

Идзуми почувствовал укол в груди и вялость рук. Его явно знобило, но он так и не открыл глаза. Касуми нет, и взрыва нет! Что! Это! Значит?..

На станции Култук Щепкин через проводника второго вагона дал срочную телеграмму в отделение полиции. А также потребовал задержать поезд до выяснения обстановки.

Объявления по поезду пока не давали, почти все пассажиры спали. А самым любопытным шепнули: в связи с небольшим обвалом впереди будет задержка на два часа. Любопытные покивали, позевали и отправились спать.

Вскоре прибыл наряд полиции. Сонный младший унтер-офицер потолкался возле вагонов, выслушал проводника, махнул рукой и вошел в вагон. Двое рядовых полицейских топтались у тамбура, поглядывая то на небо, то на фонарь на стене маленькой станции.

Щепкин перехватил унтер-офицера в вагоне, толкнул в свое купе, а когда тот начал топорщить усы и багроветь от наглости какого-то гражданского, пусть и важного пассажира, тихо шепнул свое звание и должность. Унтер тут же сдулся, поник, но потом браво выпятил грудь и хотел было отрапортовать.

Капитан показал ему кулак, и тот успокоился. Дальше слушал молча, только изредка вставляя «Слушаюсь…», «Так точно-с», а под конец «Не извольте сумневаться, ваше высокоблагородие».

Получив четкие инструкции, унтер прихватил своих людей и исчез. Последние вагоны отцепили и отогнали назад. Их должен подобрать специальный паровоз и довезти обратно до станции Байкал.

Белкин в это время незаметно выскочил из вагона, обежал здание станции и исчез в темноте. Обойдя паровоз, он из темноты наблюдал за вагоном японцев, но ничего подозрительного не заметил. Видимо, те решили пока не поднимать шум из-за пропажи своего сотрудника.

Держать поезд дальше на станции не имело смысла, и Щепкин опять же через проводника отдал команду унтер-офицеру дать зеленый свет. Через десять минут паровоз потащил состав дальше на восток.

— Значит, так, — сказал Щепкин своим, когда поезд уже набрал скорость. — За японцами постоянное наблюдение. На крышу не лезть, присматривать из тамбура. До Верхнеудинска остановок нет, из вагона они не выйдут. Если пойдут в ресторан — ничего.

— А если дальше? — спросил Белкин.

— Следить будут проводники. Нас японцы видеть не должны. Кроме как в ресторане в компании актеров.

— А если они начудят? — предположил Гоглидзе.

Капитан покосился на него и недовольно нахмурился.

— Не знаю, на черта их человек вообще полез… Но подозревать Идзуми в слабоумии не могу. Что-то мы упустили из виду, что-то недоглядели. Если они отправили сотрудника дипмиссии на диверсию… это из ряда вон. И нам эту загадку надо разгадать.

— Авария на магистрали выгодна немцам, австриякам. Но при чем тут японцы? — недоумевал Белкин. — Да и то, рвали бы мост где-то в центральной части страны, одно дело. А тут-то что?

— Сказал же — не знаю! — повысил голос Щепкин. — Хватит гадать. Сейчас… я первый заступаю на дежурство. Через три часа меня меняет… Гоша, ты.

Гоглидзе кивнул.

— Потом ты, — капитан остановил взгляд на поручике. — Диану к этому делу не привлекаем, пусть и дальше за артистами следит.

— Смардаш?..

— Версия — отстал от поезда. Пока так. А дальше посмотрим.

Гоглидзе покачал головой.

— Как же он так? И в группу удачно попал, и скрывался!

— Георгий, я же сказал — анализ ситуации потом. Придется копать глубже. Вытащить всю подноготную Витольда.

— А если еще кто из них работает на японцев? — спросил Белкин.

Щепкин отмахнулся.

— Скажи еще — Зинштейн!

Поручик хохотнул. Покачал головой.

— А зря смеешься. У нас сейчас все на подозрении. В том числе и Браун, — капитан проверил время. — Я дал телеграмму Батюшину, в Верхнеудинске жду ответа. Может, что-то прояснится. Все, отдыхать. Я пошел.

Капитан шагнул к двери, оглянулся и бросил:

— Диане пока не говорите. Я сам.

— А если она… — Гоглидзе замялся, виновато пожал плечами. — Придет сюда.

Щепкин понял намек ротмистра, упрямо повторил:

— Я сам! Будет меня искать, скажите — вышел по делу. И больше ничего.

Он вышел из купе, миновал свой вагон, соседний, кивнул проводнику и встал в тамбуре. Выглянул в окно. Вагон дипломатов был погружен в темноту. Там либо все спали, либо (скорее всего) ломали голову над произошедшим и ждали незваных гостей из полиции и контрразведки. Что задумал Идзуми и что он сделает теперь? Пока можно только гадать. Но что-то помощник японского посла предпримет.

Сейчас капитана больше интересовало другое. Перед глазами все стояла та темная фигура в тамбуре. Кто это? И что он знает? Какую ведет игру?

Одни вопросы, ни единого ответа. А до Владивостока осталось трое суток.