Антонио Гарридо - Читающий по телам

Он не знал, какую роль играла Лазурный Ирис во всей этой истории, но в данный момент надежда была лишь на нее.

Он нашел женщину в гостиной. Ирис сидела в кресле и гладила персикового кота. Она просто отдыхала, устремив безмятежный взгляд в ей одной видимую даль. Услышав шаги, слепая сразу поняла, кто идет. Она опустила животное на пол и посмотрела в ту сторону, откуда, по ее мнению, должен был появиться Цы. Взгляд ее отрешенных глаз притягивал больше, чем когда бы то ни было.

— Можно мне присесть? — спросил Цы.

Ирис протянула руку, указывая на стоящий перед нею диван.

— Тебе уже лучше? — спросила она с явным равнодушием. — Фэн сказал, тебе пришлось туго.

Цы вздернул левую бровь. Он легко нашел бы куда более подходящие слова для описания того, что с ним вытворяли в тюрьме. Но он лишь ответил, что быстро приходит в себя.

— И все-таки есть дело, которое заботит меня больше, чем мои кости; возможно, оно озаботит и тебя, — дерзко бросил юноша.

— Ну, рассказывай, — ответила она. Лицо ее оставалось спокойным и бесчувственным.

— Этим утром я видел, как в саду вы что-то обсуждали с Бо, а прежде ты говорила, будто вы незнакомы, — сказал он сухо. — Думаю, у тебя были очень веские причины, чтобы лгать.

Женщина ответила, как и подобает женщине.

— Так ты теперь не только шпион, но и образец честности! — закричала Лазурный Ирис. — Да как у тебя язык поворачивается? Сам-то ты лгал не переставая!

Цы потерял дар речи.

Однако, несомненно, если он хотел довериться Ирис, то начал совсем неудачно.

Переведя дыхание, он извинился за свою дерзость, и попробовал взять иной тон.

— Как тебя это ни изумит, моя жизнь сейчас в твоих руках. Ты должна мне признаться, о чем говорила с Бо.

— Скажи-ка мне, Цы, с чего мне тебе помогать? Ты врал о своей профессии. Ты врал о своем задании. Бо тебя обвиняет, а ты…

— Бо?

— Ну, пусть не совсем. — Она не договорила.

— Да что вообще происходит? Клянусь Великим Буддой, Ирис! На кону сейчас моя жизнь!

Услышав эти слова, Ирис побледнела.

— Бо… Бо мне сказал…

— Что он тебе сказал? — Цы встряхнул женщину за плечи и почувствовал, как она дрожит. Словно испуганная девочка.

— Он сказал, что подозревает Фэна. — Лазурный Ирис закрыла лицо руками и разрыдалась.

Цы отпустил ее. Для него этот ответ, возможно, сулил какую-то надежду; но все равно, услышав такое, Толкователь трупов, не знал, что делать. Он сел рядом с Лазурным Ирисом и попытался ее обнять; она отстранилась.

— Что ты знаешь о хороших людях? — тихо спросила она и уставилась на него покрасневшими от слез слепыми глазами. — Может, это ты меня подобрал, когда все от меня отвернулись? Может, это ты в течение многих лет потакал всем моим прихотям? Нет. Ты лишь насладился мною однажды и теперь считаешь себя вправе говорить мне, что я должна делать и чего не должна. Как и все, все эти! Тебя раздевают, тебя целуют или позорят — это ведь одно и то же, а потом про тебя забывают или требуют от тебя подчинения, будто ты собачонка, которую можно то ударить, то приласкать. Нет, ты не знаешь Фэна! Он обо мне заботился. Он не мог совершить столь ужасных вещей, о которых мне рассказывал Бо! — Лазурный Ирис снова разрыдалась.

Цы смотрел на нее с печалью. Он мог представить себе ее страдания, потому что сходную боль испытывал он сам.

— Фэн не такой, как ты думаешь, и не такой, как он сам о себе говорит. Не только мне угрожает опасность. Если ты мне не поможешь, вскоре под угрозой окажешься и ты сама.

— Чтобы я тебе помогала? Да ты вообще понимаешь, с кем ты говоришь? Очнись, Цы! Я ведь слепая! Проклятая и одинокая слепая проститутка. — Лазурный Ирис вскинула на него глаза, и в них было одно лишь отчаяние. Словно ощутив его взгляд, она отвернулась.

— Выслушай меня! Я прошу только об одном: чтобы утром ты явилась в суд для дачи показаний. Чтобы ты была законной свидетельницей и не испугалась рассказать правду.

— Так. И только об этом? — Лазурный Ирис горько улыбнулась. — Как просто говорить о смелости, когда у тебя есть молодость, чтобы бороться, и два глаза, чтобы все видеть! Ты понимаешь, кто я такая? Ответ — никто. Без Фэна я никто.

— Сколько бы ты ни отворачивалась, правда всегда будет правдой.

— А что такое — правда? Какая правда? Твоя? А мне дорога моя правда. Та, которая меня спасла. Ты хочешь сказать, мой супруг совершал ошибки? Да кто же не совершает ошибок? Быть может, ты, Цы?

— Проклятье, Ирис! Мы говорим не об ошибках! Об убийствах!

Они спорили будто на разных языках. Он, определенно, ее не убедил. Прикусив губу, он согласился с правотой этой женщины. Потом Цы поднялся, готовый уйти из этого дома. Но на пороге все-таки обернулся.

— Я не могу тебя принудить, — произнес Толкователь трупов. — Ты можешь прийти в суд или можешь сдать меня Фэну, но, что бы ты ни сказала и что бы ни сделала, правды не изменить. Фэн — преступник. Только так и никак иначе. И его преступления раньше или позже затронут и тебя, если только ты не примешь его сторону. Да и то вряд ли он оставит тебя потом в живых.

Он уже шел в свою комнату, когда налетел в коридоре на Серую Хитрость.

— Знаешь что, Цы? — улыбнулся тот. — Фэн знает бесконечно много способов умерщвления. И уж не сомневайся, он изберет самый мучительный, когда ему придется убивать тебя.

Цы не спал всю ночь и к рассвету успел возненавидеть и себя, и Фэна. Когда первые лучи солнца озарили занавески, Толкователь трупов попытался сосредоточиться. Он намеревался сделать все возможное, дабы вывести Фэна на чистую воду, но то, что ему самому казалось очевидным, императору могло показаться лишь набором пустых фраз.

Когда настало время отправляться в суд, юноше пришлось сделать над собой большое усилие, чтобы соблюсти приличия и не выказать тех чувств, которые он питал теперь к судье. Фэн ожидал у дверей, одетый в старинный наряд судьи; на голове — шапочка с загнутыми полями, на лице — любезная улыбка, которая сегодня казалась Цы невыносимо слащавой и фальшивой. Он через силу приветствовал судью, неважный свой вид списав на бессонницу. Фэн как будто поверил. А снаружи уже стояли императорские стражники, чтобы сопроводить их в зал, где будет разбираться дело. Посмотрев на их вооружение, Толкователь трупов проверил, хорошо ли спрятано его собственное: книга о судах, письмо батюшки, мешочек с порохом и маленький окровавленный шарик, который он достал из ящика Фэна. А проверив, оглянулся в надежде увидеть Лазурный Ирис.

Не увидел.

Они шагали прочь от Павильона кувшинок, а нюйши даже не вышла попрощаться. Всю дорогу Цы старался не смотреть на Фэна. Толкователь трупов глядел только себе под ноги, поскольку понимал: если судья еще раз улыбнется, он набросится на него и вырвет сердце.