Роберт Гулик - Красный павильон

— Нет, не упомянул! — мрачно сказал Краб.

— Что вы имеете в виду, рассказывая мне все это? — сердито спросил Ма Джунг.

— Он описывает вам ситуацию, — ответил Краб.

— Правильно, — удовлетворенно сказал Креветка, — я описываю ситуацию, как я ее вижу. Но, поскольку ты мне кажешься хорошим парнем, господин Ма, я добавлю еще кое-что, что я знаю только по слухам. Тридцать лет назад отец Тао — господин, которого звали Тао Квэнг, покончил жизнь самоубийством в Красном павильоне. Окна за решетками, дверь закрыта изнутри. И тридцать лет назад, в такую же ночь антиквара также видели около гостиницы. Можешь назвать это совпадением.

— Ладно, — весело сказал Ма Джунг, — я скажу хозяину, что он должен считаться с двумя привидениями в своей спальне. Теперь, когда мы покончили с делами, я хочу вашего совета по исключительно личному вопросу.

Краб вздохнул и изможденным голосом сказал Креветке:

— Ему нужна девка.

Он продолжил, обращаясь к Ма Джунгу:

— О, небеса! Человек, иди в любой дом на следующей улице. Ты найдешь там их любого вида, любых способностей, любого размера. Бери и угощайся.

— Именно потому что у вас тут такое разнообразие, — объяснил Ма Джунг. — Мне нужно кое-что особенное. Я уроженец провинции Фу-Линг, и сегодня ночью я хочу девочку оттуда.

Краб выпучил глаза.

— Подержи меня за руку, — сказал он Креветке с отвращением, — Я сейчас заплачу. Девочку из собственной деревни!

— Ну ладно, — сказал Ма Джунг немного застенчиво, — просто так получается, что я вот уже несколько лет не занимался любовью на своем родном диалекте.

— Он разговаривает в постели. Это очень дурная привычка, — прокомментировал Краб Креветке.

Краб укоризненно покачал головой и сказал Ма Джунгу:

— Ладно, иди к Голубой башне в южном квартале. Скажи служительнице, что мы хотим, чтобы она оставила для тебя Серебряную Фею. Она из Фу-Линга; высшего качества — что сверху, что снизу, и очень приятная личность. Она еще и поет хорошо, ее обучала госпожа Линг, знаменитая здесь куртизанка в прежние времена. Но я полагаю, музыка тебя вряд ли заинтересует. Иди в Голубую башню к полуночи, сейчас еще рано, она прислуживает где-нибудь на обеде. А потом занимайтесь своими фокусами с разговорами. Нужен также наш совет по этому вопросу?

— Пока нет. Во всяком случае, спасибо за помощь. Похоже, что вас двоих не очень-то волнуют женщины.

— Нас — нет, — сказал Креветка, — станет ли кондитер есть свои собственные пирожные?

— Ну, не каждый день, возможно, — признал Ма Джунг. — Но время от времени, я полагаю, он пробует. Хотя бы, чтобы проверить, не потерял ли он сноровку. Я бы сказал, что без юбки жизнь несколько надоедлива.

— Есть еще тыквы, — заметил Краб мрачно.

— Тыквы? — воскликнул Ма Джунг.

Краб многозначительно кивнул. Он достал из отворота платья зубочистку и принялся ковырять ею в зубах.

— Мы выращиваем их, — объяснил Креветка. — У нас с Крабом есть маленький домик на берегу реки на западной стороне Острова. У нас чудесный кусочек земли; на ней мы выращиваем тыквы. Мы приходим домой с работы на рассвете, поливаем тыквы и идем спать. Мы просыпаемся поздно днем, пропалываем наш участок, поливаем его, а затем возвращаемся сюда.

— Каждому свое. Мне, однако, это кажется несколько однообразным.

— Ты не прав, — искренне сказал Краб. — Ты бы видел, как они растут. Не бывает двух одинаковых тыкв. Никогда.

— Расскажи ему, как мы поливали тыквы десять дней тому назад, — сказал Креветка небрежно. — Утром мы нашли гусениц на листьях.

Краб кивнул. Он поизучал свою палочку для зубов, затем сказал:

— Это было в то самое время, когда мы увидели джонку академика, прибывающую к причалу. Видишь ли, причал — как раз напротив нашего участка с тыквами. Вен, антиквар, долго разговаривал там с академиком. Тайно, за деревьями. Теперь отец академика обычно много покупает у Вена, и, таким образом и сын знает его. Только я не думаю, что они говорили об антиквариате, непохоже, по крайней мере. Видишь ли, мы никогда не перестаем наблюдать. Даже за счет своего времени, и даже когда гусеницы угрожают нашим тыквам.

— Мы преданные слуги господина Фенга, — добавил Креветка, — последние десять лет мы едим его рис.

Краб бросил зубочистку и встал.

— Теперь господин Ма хочет начать игру, — сказал он, — что и приводит нас обратно к тому же, с чего мы начали. Так сколько вы можете себе позволить потратить, уважаемый господин Ма?

Ма Джунг подсел к трем важным рисоторговцам и сыграл с ними несколько партий. Ему шла хорошая карта, но на душе не становилось веселее. Церемонные жесты партнеров угнетали его. Он любил совсем другую игру, веселую, громкую, когда можно охнуть от радости или к удовольствию играющих хватить по столу кулаком от избытка чувств. Сначала он немного выиграл, затем проиграл. Это было удобным моментом, чтобы уйти, и Ма Джунг, распрощавшись с Крабом и Креветкой, пошел обратно к «Журавлиной Беседке».

Управляющий сказал ему, что обед губернатора Фенга близится к концу, и что двое гостей и куртизанка уже ушли. Он пригласил Ма Джунга присесть на скамью возле стойки и выпить чашку чаю.

Вскоре по широкой лестнице спустился судья Ди, сопровождаемый Фенг Дэем и Тао Пен-тэ. Проходя с ними к паланкину, судья сказал Фенгу:

— Завтра утром я приду к вам в губернаторское присутствие сразу после завтрака, чтобы начать официальное заседание суда. Проследите, чтобы все бумаги, касающиеся дела о самоубийстве академика, были собраны для меня. Я также хочу, чтобы присутствовал ваш чиновник дознания.

Ма Джунг помог судье подняться в паланкин.

Когда паланкин двинулся, судья начал рассказывать Ма Джунгу, что он смог разузнать по делу о самоубийстве. Он, однако, предусмотрительно опустил то, что магистрат Ло был сам замешан в это дело, ограничившись лишь замечанием, что его досточтимый коллега магистрат был прав, называя этот случай самым обычным самоубийством.

— Однако люди Фенга, с которыми я говорил, не разделяют эту точку зрения, господин, — сказал Ма Джунг осторожно. И он подробно пересказал свой разговор с Крабом и Креветкой. Когда он закончил, судья сказал нетерпеливо:

— Твои друзья ошибаются. Разве я не говорил тебе, что дверь была заперта изнутри? И ты сам мог видеть зарешеченное окно. Никто бы не мог туда проникнуть.

— Однако не любопытное ли это совпадение, господин, что, когда отец Тао покончил с собой в этой же комнате тридцать лет назад, старика-антиквара тоже видели неподалеку?

— Этих двоих твоих приятелей просто разгорячила и увлекла обида на Вена, который является конкурентом их хозяина. Они, как видно, хотят навлечь на антиквара неприятности. Я с ним встречался сегодня за обедом, и это действительно премерзкий старикашка. Может быть, он и правда замышляет козни против губернатора Фенга, чтобы самому занять его место. Однако убийство — это совсем другое дело! И зачем бы Вену желать смерти академика, если он мог опереться на него в борьбе против Фенга? Нет, друг мой, твои друзья противоречат сами себе. И давай не будем вовлекаться в эти местные склоки.