Тери Браун - Порожденная иллюзией (ЛП)

На секунду я теряю дар речи, но все же беру розу и стучу по макушке паяца костяшками пальцев.

– Мне прощать нечего, дурачок. Все произошло так быстро… – Я с трудом сглатываю и отбрасываю воспоминание прочь. – А теперь вставай, это смешно.

– Благодарю, – говорит Оуэн, подскакивая, словно игрушка-попрыгунчик. – Колени меня убивают.

Я начинаю закатывать глаза, но тут замечаю синяки на его подбородке и скуле.

– О боже, ты в порядке? – Я хочу коснуться его лица, но отнимаю руку в смущении.

– Я в порядке, а беспокоюсь только о тебе. Я также захватил твою сумочку. Ты ее уронила при похищении.

Я с благодарностью беру сумку. Не хотелось бы лишиться ножа. Мне он нужен как никогда.

– Давайте побеседуем в гостиной? – Мама все еще тайно злорадствует.

Оуэн берет меня за руку и помогает пройти по коридору, но моему пальцу уже получше, и я чувствую себя идиоткой с обмотанной полотенцем ногой.

– Значит, ты заменил меня в шоу? – спрашиваю я радостно взволнованного Оуэна, присаживаясь в ближайшее кресло.

Жак фыркает:

– Вряд ли.

На лице его племянника мелькает обида, и я хмуро гляжу на импресарио.

– Твое место никто не сможет занять. Я просто замещал.

– И прекрасно справился, – хвалит мама, улыбаясь мне. – Просто прекрасно.

Мастерица игр дает понять, как легко меня заменить. Пытается вызвать мою ревность. У нее получается.

Но черта с два я позволю ей об этом догадаться.

Я поворачиваюсь к Оуэну и улыбаюсь так ослепительно, что он моргает:

– Тебе понравилось?

– Это было потрясающе! Публика, свет рампы, аплодисменты. Я в жизни ничего подобного не испытывал!

– Не слишком привыкай, в шоу не хватает талантов Анны, – решительно одергивает Жак.

Я с изумлением оценивающе смотрю на импресарио, а у мамы на губах застывает улыбка.

Она хватает шаль и накрывает мои ноги.

– Да, конечно, но как замечательно, что у нас есть замена на всякий случай.

Затем пристально смотрит на меня черными глазами, выдавая, что улыбка ее – фальшивка. Это женщина совсем не похожа на мать, которая утром расчесывала мне волосы, поэтому я отворачиваюсь с болью в сердце.

Но прежде, чем мадам успевает отойти, я робко касаюсь пальцами ее руки. Ее чувства всегда легко прочитать, но я давно научилась по возможности не обращать на них внимания. Девочке не следует знать, какую неприязнь питает к ней родная мать. Сегодня ее эмоции настолько смешаны, что мне сложно их постичь. К моей радости, среди обычного возмущения, нетерпения и целеустремленного желания есть любовь, но также я чувствую и ее страх. Пытаться выяснить, что пугает маму, сродни попытке разобраться в наборе карт таро. Я знаю, что это как-то связано со мной, но боится ли мадам Ван Хаусен за меня или меня саму?

Понятия не имею. Однако в одном сомнений нет: она не хочет, чтобы я участвовала в представлениях.

Я в сотый раз бью подушку. Будь на ее месте человек, давно бы уже умер. Как мама смеет? Да из меня мать намного лучше, чем из нее! Я бегаю за покупками, вожусь с переездами, нахожу работу и обманываю людей. Все ради мадам.

Я снова колочу по подушке, вспоминая, сколько раз играла роль шпиона, выискивая сведения о клиентах, которых маме хотелось надуть; всю черную работу, которой я занималась, чтобы у нас было, что поесть. Взамен же просила лишь возможность творить иллюзии!

А теперь мама хочет отобрать у меня и это.

Но почему? Какой ей прок? И что я буду делать, если не смогу выступать?

Я яростно утираю текущие слезы. Ну и чего так удивляться? Я всегда именно этого и боялась. Самый жуткий кошмар наяву. Нет. Я глубоко вдыхаю. В самом жутком моем кошмаре мама оставляет меня в номере дешевого отеля. По крайней мере, этого она не сделала.

Я сердита, напугана и ошеломлена. Такова история наших с матерью взаимоотношений. Когда я думаю, сколько переживала последние недели, на что шла, чтобы обеспечить ее безопасность…

Закрываю глаза, но они снова открываются, напоминая, что я проспала большую часть дня. Вздохнув, наклоняюсь, включаю свет и нащупываю под матрасом спрятанную записную книжку. Перелистываю грубые зарисовки трюка, сделанные около года назад.

Провожу пальцем по строчкам, и в порыве вдохновения подхожу к столу и беру карандаш. Сейчас я на год старше, опыта побольше, и у меня есть идеи, как сделать трюк лучше, четче и легче.

Если удастся осуществить все задуманное, фокус пройдет как по маслу. В прошлом году у меня не было возможности его воплотить, а теперь благодаря мистеру Дарби такой шанс появился. Я улыбаюсь, думая о мастерской соседа.

Мать не хочет, чтобы я выступала с ней? Отлично. Но уйду я с помпой.

* * *

На следующее утро я просыпаюсь уставшей и радуюсь, что сегодня воскресенье. Мне нужен выходной.

Хоть я и уверяю маму, что со мной все в порядке, она не верит.

– Точно? Может, вызвать врача? – Она хмурит брови, и на мгновение я чувствую ее беспокойство.

Меня оно не впечатляет.

Знаю, мама меня любит, но карьера для нее дороже. Давно уже следовало усвоить эту истину. И заботиться в первую очередь о себе.

– Я в порядке, просто устала. Наверное, зайду к мистеру Дарби. Уверена, он обо мне беспокоится.

Мама машет рукой, и, едва оказавшись вне поля ее зрения, я хватаю пальто, в кармане которого все еще лежит украденное письмо.

Верчу его в руке, сопротивляясь искушению. Оно написано тем же витиеватым подчерком, что и письмо на столе мистера Дарби, а в приписке значится Лондон. Я смотрю на обратный адрес, но там стоит только номер почтового ящика. Письмо запечатано, значит, Коул просто захватил его с собой, выходя из дома тем утром, когда я украла конверт у него из кармана.

Мне очень-очень хочется его открыть. Ведь это послание от кого-то из Общества, от кого-то, кому Коул доверяет. А судя по красивому подчерку, адресант – девушка. Я колеблюсь. Возможно, написанное прольет свет на встречу Коула с миссис Линдсей. Из всего, что мне известно о нем, это самое загадочное. Зачем он виделся с той, кто хочет мне навредить? И что его связывает с Обществом психических исследований? Неужели дела там так плохи, как утверждал доктор Беннет? Может, потому Коул и молчит как рыба?

Глубоко вздохнув, я сую конверт в карман, не вскрывая. Как позанимаемся, отдам его Коулу и попрошу прощения, а потом задам вопрос о миссис Линдсей.

До того, как спуститься, я хватаю схемы трюка. Уверена, Коул собирается куда-то меня увести на первое занятие, но сначала я поговорю с мистером Дарби.

Я стучу, и Коул впускает меня через пару секунд.

– Ты меня ждал? – спрашиваю, хмурясь.

Улыбка освещает его лицо, и у меня перехватывает дыхание.

– Вообще-то, ждал, мисс Ван Хаусен.

– Ты… чувствуешь, когда я спускаюсь? – шепчу я, оглядываясь в поисках мистера Дарби.