Иван Любенко - Киевский лабиринт

— Ого! — воскликнул штабс-капитан, разрывая обложку «Войны и мира». — Это, как я понимаю, клише на сотенные, — заключил он и вынул две пластины. — А это, — он разорвал обложку второй книги, — на червонцы и пятерки.

— Надо полагать, что пресс, резак, печатный станок и прочее оборудование всей фальшивомонетной фабрики находятся в том самом товарном вагоне, который направляется в Тифлис? — вмешался в разговор Каширин. — Так?

Задержанный молчал.

— Вам все равно придется рассказать, кому этот груз предназначался, — заявил штабс-капитан.

Кульчицкий почувствовал, как эти слова застучали у него в висках маленькими противными молоточками. Он на секунду прикрыл глаза. Стало немного легче.

— В противном случае, — продолжал Авилов, — вас повесят как шпиона раньше, чем вы думаете. Вы и недели не протянете. А так мы подарим вам три-четыре месяца, а может, и полгода (все зависит от вашего желания сотрудничать с нами). А если за это время Россия успеет разбить Германию — о чем вы должны молить господа, — и та подпишет капитуляцию, то у вас появится шанс перейти из статуса шпиона в положение простого военнопленного. Это сохранит вам жизнь.

Кульчицкий смотрел в пол. Было видно, как на его лице нервно заходили желваки. Он только шевельнулся на стуле.

— А актер из вас получился бы отменный, — усмехнулся Клим Пантелеевич. — Так умело гримироваться! Вы даже подушку подсунули под сорочку, чтобы казаться толще. И усы, как у Дрогоевского приклеили. Для этого, правда, пришлось лишиться своих. Словом, мастер перевоплощения. Сбили с толку несчастного таможенного комиссионера. Только вот зачем ему фальшивые десятки всучили? Чтобы над нами потешиться? По-моему, это перебор, не находите? Вы почувствовали себя виртуозом и слишком заигрались,

Послышался стук в дверь и в комнате показался смущенный начальник станции. На нем был надет пиджак статского советника.

— Прошу прощения, господа. Но тут «Молния» из Киева для господ Авилова и Ардашева.

— Позвольте, — штабс-капитан открыл конверт, подошел к Ардашеву и прочитал вслух: — «Труп Дрогоевского найден в Днепре тчк п‑к Кукота тчк».

Неожиданно Кульчицкий подскочил, ринулся к большому венскому окну, прыгнул на стул и разбил стекло ногой. Послышался звон. Но вместо того чтобы выпрыгнуть на улицу, он поднял скованные руки за голову и со всей силы вогнал острие торчащего в раме осколка в шейную часть своего подбородка. Кровь брызнула фонтаном. Под тяжестью человеческого тела стекло легко вошло в голову. Вздрогнув, Кульчицкий просел и опустился на колени. С улицы послышался истошный женский вопль.

Начальник станции в страхе закрыл рот рукой и попятился к выходу.

— Как так, господа? — возмутился Ардашев, обращаясь к жандармскому ротмистру и Каширину. — Вы же оба были с ним рядом…

— Это случилось так внезапно… — виноватым голосом залепетал жандармский офицер.

— Да-да, — вторил ему ставропольский сыщик. — Мы не ожидали…

— Что ж, тогда позвольте считать мой долг исполненным. Канал отправки фальшивых купюр в Россию перекрыт, оборудование для фабрики по производству поддельных сторублевок захвачено и немецкий агент разоблачен. Даже клише попало в наши руки. А груз предлагаю доставить по месту назначения. Будем надеться, что в поезде нет сообщника Кульчицкого, в противном случае в Тифлисе за этими ящиками никто не придет. Теперь, господин штабс-капитан, — он повернулся к Авилову и Шабанову, — дело за вами. Не теряйте времени, отправляйтесь в Тифлис. Трупом займется господин ротмистр. Желаю вам удачи! А нам с Антоном Филаретовичем позвольте откланяться.

— Честь имею, — козырнул ротмистр Шабанов.

— Я горжусь тем, что пришлось работать под вашим началом, — негромко вымолвил Авилов и пожал руку статскому советнику. — Всего вам доброго!

«Пока солнце взойдет, роса очи выест».

Поезд ушел. На пустом перроне остались два человека. Дождавшись, когда фонарь последнего вагона растворится в темноте, один из них грустно выговорил:

— Эх, Клим Пантелеевич, мир совсем сошел с ума… Как дальше жить? Как смотреть на все это? Как вытерпеть? И что будет потом?..

— Наступит тысяча девятьсот семнадцатый год, — ответил Каширину статский советник, и далеко выбрасывая трость, зашагал вперед.

 10° R = 12 °C.

 Хедер ( идиш ) — еврейская начальная религиозная школа. ( Прим. авт .)

 Ребе ( идиш ) — учитель в хедере. ( Прим. авт. )

 Мафтир — молитва, которую распевают 13‑летние мальчики в ознаменование своего религиозного совершеннолетия. ( Прим. авт. )

 Гут шабес ( иврит ) — доброй субботы. ( Прим. авт. )

 ПОАЛЕЙ ЦИОН — еврейская социал-демократическая рабочая партия. ( Прим. авт .)

 Эсдек ( жарг .), ( сокр .) — член социал-демократической партии (здесь: РСДРП).

 Радужная — банкнота достоинством в 100 рублей. ( Прим. авт. )

 Так называли МИД по месту нахождения здания. ( Прим. авт. )

 Штетл ( идиш ) — городок или поселение с преобладающим еврейским населением. ( Прим. авт. )

 Адонай ( иврит ) — Господь. ( Прим. авт .)

 Парижская мода ( фр .). ( Прим. авт .)

 Ширмач ( жарг .) — вор-карманник. ( Прим. авт .)

 Шопенфиллер ( жарг .) — вор, совершающий кражи из ювелирных магазинов. ( Прим. авт. )

 Шкифер ( жарг .) — вор, совершающий кражи через форточки. ( Прим. авт .)

 Ну що? Зараз як в окропи муха? ( укр .) — Ну что? Попали как муха в кипяток? ( Прим. авт .)

 Я на вашей мове не размовляю. ( укр .) — Я не говорю на вашем языке. ( Прим. авт .)

 Roulette ( фр .) — маленькое колесо. ( Прим. авт. )

 На Ямской улице Киева находились дома терпимости. ( Прим. авт .)

 «Железная дорога», или «железка», — картежная игра, известная за границей как chemin de fer. ( Прим. авт .)

 Каре — ставка на четыре номера; оплачивается 8 к 1. ( Прим. авт .)

 «Змейка» — ставка на 12 номеров: 1, 5, 9, 12, 14, 16, 19, 23, 27, 30, 32, 34. ( Прим. авт .)

60 °C.

 Чрезвычайное совещание ( укр .). ( Прим. авт. )