Максим Кузьменко - Масоны из провинции

— Ну-с и дела, — мужчина плюхнулся на диван в гостиной, — ох и вертихвостка. — и неожиданно он сипло засмеялся, а потом захохотал во все горло.

— Не томи, Владимир Васильевич, решил? — Александр Глов радостным голосом задал вопрос на который уже знал ответ.

Смеясь тот отмахнулся, достал платок и вытер слезы, перевел дух.

— Ты представляешь, она влюбилась в него! — Безруков показал толстым указательным пальцем на Сергея. — А этот ее любит, — нарочно придал своему голосу напыщенную интонацию. — условие одно, правда, — мужчина резко стал серьезным, и посмотрел на Александра, а потом перевел взгляд на Сергея. — уехать тебе надо, на год, не больше. — поспешил он успокоить юношу. — Я утихомирю старого дурака за это время, а иначе он не успокоится. Родственниками меня пугал! — Безруков прищурился и засмеялся. — А я ему… — он отсмеялся, перевел дух — а я ему как фамилии назвал, так он и начал, — и кривляясь на как можно более противный голос (что с басом Безрукова было нелегко) начал гнусавить. — ну пусть хоть мальчонка уедет, эта пока успокоится, а через год я ее, может быть, в Париж увезу.

Зашла Елизавета Петровна с круглым, серебряным разносом, на котором стояли из хрусталя рюмки, графин с водкой, а на блюдце с подножкой лежали бутерброды. Безруков осушил рюмку, закусил, налил вторую и держа ее в руке подмигнул Сергею:

— Каникулы!!

Естественно что вопрос о том куда ехать изгнаннику даже не стоял. В Александровске сестра Елизаветы Петровны, Раиса Петровна, занималась тем, что держала большое хозяйство и арендовала много земли. Еще до смерти родителей она взяла управление всеми делами в свои руки, а когда уезжал Александр Глов, то оставил ей свои дома, земли и медицинский кабинет в управление. Тетку Сергей знал, и несмотря на то, что видел всего трижды за жизнь, успел ее полюбить. К слову сказать тетка тоже любила племянника, а по сему была несказанно рада узнав что тот прогостит у нее целый год.

Так и случилось, что в средине Августа, 1879 года, экипаж с изгнанником трясся по проселочной, грунтовой дороге на подъезде к городу Александровску. Сергей думал о предстоящей встрече с тетушкой, о том что потеряет в этой глуши целый год своей молодости, и о том как несправедлива бывает судьба. Там, в Москве, осталась та и-за которой он грустил и скучал больше всего, даже больше чем за книгами, учебой и приятелями, пятнадцатилетняя баронесса Ольга Ольхова. С девушкой он познакомился в доме Безрукова, когда был там с родителями, на юбилее Владимира Васильевича.

Ольга выделялась среди своих сверстниц, отличалась незаурядным, пытливым умом и взрослыми, не по годам, взглядами на жизнь. Ее заинтересовали рассказы юноши о мировой истории, литературе и философии, и она уговорила родителей разрешить ей посещать уроки профессора вместе с Сергеем, в доме Гловов. Так между ними началась дружба, молодые люди могли часами разговаривать на серьезные темы или просто болтать ни о чем, и со временем их дружба переросла в нечто большее, и они ждали лишь шестнадцатилетия Ольги, чтобы просить благословения родителей.

Перед отъездом они так и не увиделись. Накануне Сергей имел глупость рассказать любимой о случившемся. Он ожидал, что если скажет ей всю правду, то разумная и рассудительная Ольга поймет что он не виноват. Но случилось так, что в книгах нельзя изучить чувствительное девичье сердце, что в трактатах по философии нет записей о том какие переживания и эмоции оно дарит юному созданию, а в исторических трудах не говорится, что стоит ожидать от этих эмоций, не пишут там, с какой осторожностью нужно обходится с этим сокровищем, и как его легко ранить, а то и вовсе разбить. Девушка убежала от него в слезах, и не ответила ни на одно его сообщение.

Он открыл медальон, который Ольга подарила ему в знак своих чувств, с внутреннего портрета на него смотрело юное, бледное лицо, с легкой улыбкой и невинным взглядом, с глубокими, прекрасными глазами и черными как ночь косами, уложенными кольцами на голове, с ровными и правильными чертами лица и маленькой, симпатичной ямочкой на подбородке.

Раиса Петровна Вальх сидела в своем саду, на резной, дубовой скамейке, под навесом альтанки. Пила свою любимую вишневую наливку, кушала халву и наслаждалась пением птиц. Одета для дворянки она была просто, простое платье из домашнего сукна серого цвета с черным передником, черные волосы были уложены гулькой на затылке. Худое лицо выглядело устало, морщинки на лбу, в уголках рта и вокруг глаз придавали ему зрелость, а тонкие черты продолговатость и утонченность, и говорили о дворянском происхождении, но сильно загорелая кожа выдавала человека проводившего много времени под открытым небом. Сегодня она закончила с делами раньше обычного, и сейчас ждала когда прибудет племянник.

О этой женщине сложно было говорить однозначно, с одной стороны она не признавала власти над собой, отрицала возможность собственного замужества и была несогласна с точкой зрения что бог-мужчина. В то-же время у нее в друзьях были в основном одни мужчины, и не только благородного происхождения. Плотники, конюхи, егеря, сенокосы, бывшие солдаты, градоправитель, ссыльное дворянство, всех она мерила по поступкам, а не по положению в обществе или происхождению. Все посягательства на руку Раиса отвергла, но не была одинока. Рядом с ней всегда, или почти всегда, находился один генерал в отставке, старше за женщину лет на пятнадцать.

Алексей Николаевич прибыл в Александровск тремя годами ранее, их познакомил общий приятель, и с того времени мужчина был надежной опорой для Раисы Петровны. Генералом он был не штабным, а самым настоящим, понимал в дисциплине и порядке, разбирался в людях и умело выстраивал стратегию поведения. В портах Одессы, Екатиринославска и Никополя у него были свои связи, что упрощало вопрос сбыта товара. А товара было вдоволь, Раиса Петровна занималась тем, что содержала фермы, конюшни и брала в аренду множество десятин земли. Работало на нее много наемных рабочих, и за всем нужен был глаз да глаз. То перепьются, то проворуются, а то и просто на работу не выйдут. Но нужно сказать, что такое происходило редко, и на ее полях и фермах всегда царил порядок, все работали и получали достойную плату. Каждое утро она просыпалась с рассветом, объезжала все свои владения, каждого работника знала по имени, а к старшим людям обращалась по имени отчеству, была в курсе их семейных дел, а деток помогла устроить в школу.

Была у Раисы Петровны одна, мистическая можно сказать, способность, мужчины слушались ее беспрекословно, не перечили и испытывали к ней глубочайшее уважение. Даже отставной генерал, казалось человек привыкший командовать сам, а не подчинятся другим, ловил, подобно услужливому лакею, каждое ее слово, и тот час исполнял все распоряжения магнатки.