Олег Таран - Мавр сделал свое дело

— И которое вы так легко разгадали! — с чувством воскликнул я.

— Не спешите, дорогой друг. Пока это только версия, но будем придерживаться ее.

— С чего вы намерены начать?

— Придется искать женщину, хоть мы и не французы.

— Холмс, в Лондоне их сотни тысяч! Не лучше ли найти охранника, ведь частных охранных агентств у нас не так много…

— …И ни в одном вы не получите ответа. Эти компании всегда хранят в тайне имена своих сотрудников, а также данные клиентов. Давайте для начала отправимся к вдове покойного: выясним круг знакомств мистера Денсли.

Мы вышли на улицу, где накрапывал мелкий дождь. Холмс вздохнул и отвернул воротник пальто.

— Послушайте, Холмс, — сказал я, — Вы любите дождь?

— Что в нем хорошего? — пробурчал он.

Я засмеялся и Холмс, припомнив наш разговор, поддержал меня. Намокшие унылые прохожие с удивлением глядели на двух смеющихся джентльменов, неторопливо шагавших по Бейкер-стрит.

Дом мистера Денсли был не совсем обычен. Снаружи он ничем не отличался от остальных зданий района, где проживали врачи, банковские служащие, словом люди не слишком богатые, но и не совсем бедные. К покойному это не относилось: даже судя по обстановке в прихожей он был явно богат, и при этом поселился в далеко не аристократическом районе.

— Похвальная скромность, — сказал на это мой друг.

— Или подозрительная? — поинтересовался я.

Холмс неопределенно пожал плечами. Слуга проводил нас в просторную светлую комнату и попросил подождать. Мы огляделись: гостиная была роскошна. На каминной полке стояли две китайские вазы тонкой работы, стены были увешены древним рыцарским оружием, на окнах тяжелые бархатные шторы. Мебель красного дерева, кресла и диван, на который мы присели, обиты дорогим атласом. Даже колокольчик для вызова слуг был позолоченным.

Неслышно вошла уже знакомая нам женщина в черном траурном платье. Нельзя было не отметить, что даже в нем она была прекрасна.

— Здравствуйте, господа, — ее голос был печальным, но спокойным. — Есть новости?

Мы, поднялись, поздоровались, и Холмс стал говорить:

— Во-первых, миссис Денсли, вы оказались совершенно правы, относительно причины смерти вашего супруга — это убийство.

Я ожидал хоть что-то прочитать в ее красивом бесстрастном лице, но она прекрасно владела собой.

— Я это знала.

— Откуда?! — в один голос спросили мы.

— Незадолго до случившегося я случайно нашла у него в кабинете обрывки письма, в котором были такие слова: «… чем раздавать не заслужившим этого нищим, не лучше ли заплатить старые долги?». Я тогда не могла понять, какие долги? Мой муж был слишком богат, чтобы оставаться в должниках.

— У вас сохранились обрывки этого письма? — спросил Холмс.

— Да. Я хотела показать мужу и спросить, в чем дело? Но на следующий день… его убили.

— Вы позволите на них взглянуть?

— Я сейчас принесу, — поднялась миссис Денсли.

— Одни вопрос, — встал Холмс, — что автор письма имел в виду, когда писал «чем раздавать нищим»?

Женщина недоуменно посмотрела на нас:

— Вы разве не знали, что мой муж был соучредителем Общества помощи малоимущим. Об этом писалось во всех газетах.

И оставив нас сконфуженными, она гордо удалилась.

— Да, Ватсон, кажется, нам заново придется выстраивать нашу логическую цепь умозаключений.

Я вопросительно посмотрел на него:

— Почему Вы так думаете?

— Вряд ли человек, имеющий такое состояние, опустится до шантажа. К тому же в благотворительные общества не принимаются люди с сомнительными источниками дохода.

— Однако, Холмс! Нельзя же так легко отказываться от такой хорошей версии.

— Всего-навсего версии, мой друг. Поэтому можно.

Миссис Денсли принесла нам обрывки письма, склеенные на кусочке картона.

— Это, по-видимому, окончание, — сказала она, — начало письма муж сжег.

— Так, — разглядывая клочки, проговорил Холмс. — Отправитель письма, человек ограниченный в средствах. Это видно из того, что бумага дешевая, по два пенса за пачку и чернила довольно посредственные. Кстати, они мне подсказывают, что письмо писали под диктовку. Взгляните, Ватсон, каждое слово начинается густыми чернилами. Очевидно тот, кто писал долго ждал слов диктовавшего, чернила успевали высыхать. Поэтому он обмакивал перо перед тем, как писать очередное слово.

— Может быть, автор просто долго думал? — предположил я.

— В таком случае он бы писал фразами, а не по одному слову. Однако судя по почерку — красивому и чересчур старательному, это неглупый малый. Видимо, он еще не забыл чистописание, хотя и довольно долго не писал — не все буквы ровные. Так что перед нами письмо молодого человека, по-видимому, слуги того, которому что-то был должен мистер Денсли и который либо не хотел, либо опасался сам писать.

— Чего он мог опасаться? — спросила миссис Денсли, внимательно слушавшая моего друга. — Мой покойный муж — порядочный человек.

— Того, что мистер Денсли узнает почерк. Очевидно, преступник уже тогда планировал совершить убийство и опасался, что письмо может стать уликой.

— Но, кто же он? — вскричала вдова со слезами в голосе.

— Это мы и пытаемся узнать, — сказал Холмс. — Припомните, были ли у мистера Денсли враги?

— Вы знаете, — немного помолчав, проговорила она, — он не разговаривал со мной на эту тему. Честно говоря, у него и друзей-то не было. Мой муж был довольно замкнутым человеком. Это последствия его участия в Бурской войне.

— Он не любил воспоминаний об Африке? — спросил мой друг.

— Да, они пугали и волновали его. Роберт не любил ничего африканского, чтобы напоминало ему о прошлом. Он — офицер в отставке, и во время недавней войны потерял друга. Муж избавился от всего, что напоминало о службе, кроме оружия…

— Мы можем взглянуть, где оно хранилось? — попросил Шерлок.

Миссис Денсли проводила нас в его кабинет и открыла сейф супруга. Холмс достал две оружейные коробки:

— Та-ак, здесь покойный хранил свой армейский револьвер, — разглядывая их, проговорил он. — А вот в другой лежал, судя по-всему, Веблей «Боксер», мощное оружие, хотя и небольшое. Его-то зачем-то и похитил убийца, не тронув все остальное…

Мой друг вновь взглянул в сейф и достал роскошный футляр черного дерева, в котором лежала искусно вырезанная статуэтка из слоновой кости, изображавшей двух офицеров колониальных войск. На подставке была надпись: «Южная Африка, 1898 г. Шенн и Денсли».

— А кто такой этот Шенн? — поинтересовался я.

— Кажется, это и был его покойный друг. Муж хранил статуэтку в своем архиве в память о нем. Правда, держал ее всегда в футляре.

Мы покинули кабинет и Холмс сказал:

— Миссис Денсли, я хочу заранее попросить у вас прощения за свой вопрос. Было ли вам известно о каких-либо увлечениях супруга? Дело в том, что на месте преступления была женщина.