Сергей Богачев - Проклятие Митридата

Сидорченко молча курил, дымили и остальные. Иван заметил, что лицо Белякова становилось все мрачнее и мрачнее.

— И наконец, еще одна деталь, которая мне до сих пор не дает покоя. Скажите, Андрей Николаевич, — обратился Черепанов к капитану, — так кто же автор письменного указания милиции Лугани всячески препятствовать частному журналистскому расследованию этого дела?

Сидорченко не спеша затушил сигарету и обвел взглядом присутствующих, задержавшись на Белякове, который в раздражении встал из-за стола и нервно прохаживался по комнате.

— Вопросов много. Но начну, пожалуй, вот с чего. И я, и полковник Перебейнос согласились на эту встречу на нейтральной, так сказать, территории, поскольку считаем, что в нашем управлении завелся «крот». Именно он и «сливает» всю информацию по этому делу Антиквару. Что касается письма из главка, мы провели экспертизу и установили, что оно отпечатано на подлинном бланке, но подпись замминистра фальшивая — качественная подделка. О чем это говорит? Войти в здание министерства и отправить оттуда факс чужой не мог. Значит, сделал это кто-то из своих. Но определить, кто это, практически нереально. В подчинении заместителя министра десять управлений, в аппарате сотни сотрудников, и воспользоваться бланком и факсом при желании может любой офицер, тем более что это минутное дело. Но мы продолжаем отрабатывать эту версию. Правда, пришлось заручиться поддержкой самого министра. В общем, уровень операции вы представляете. Я, между прочим, погонами рискую, сообщая вам эту информацию.

Последнее было сказано специально для Белякова. Видимо, Сидорченко хотел взять реванш за те несколько минут, когда в его адрес сыпались обвинения в утечке информации и чуть ли не в отсутствии профессионализма. Степан Степанович спокойно выдержал взгляд капитана.

— Да мы тут все головой рискуем, — произнес Беляков, притормозив возле Сидорченко. — Неужели вы не поняли, что Антиквар, или как там его, не остановится ни перед чем? Ну а погоны, не бойтесь, не полетят, скорее новые у вас появятся.

Не согласиться с этим было трудно, и капитан продолжил:

— Теперь о золотой пекторали и нашем к ней отношении. Я догадываюсь, Степан Степанович, почему вы не включили пектораль в список пропавших вещей. Но сейчас это нам на руку. Хочу напомнить, что в письме из главка пектораль упоминается несколько раз. Значит, кому-то очень хочется, чтобы эта археологическая находка прошла по нашим официальным документам. А знаете, что будет после этого?

Сидорченко выдержал паузу не хуже профессионального актера.

— Как только хотя бы в одном протоколе появится слово «пектораль», дело об убийстве Полины Беляковой и похищении драгоценностей у нас тут же заберут. Скажут, что не наш уровень. Мы с полковником Перебейносом думаем, что именно этого и добивается Антиквар. А уж чем в этом случае расследование закончится — не мне вам рассказывать…

Сидорченко раскрыл папку, которая лежала пред ним с самого начала встречи.

— Как вы уже знаете, благодаря записям видеорегистратора у нас появилась возможность создать фотороботы преступников. Вот они, красавцы!

Достав из папки фотографии, капитан передал их Черепанову.

— Ну-ка, дайте взглянуть, Иван Сергеевич, — Виталий Заборский даже привстал, чтобы лучше рассмотреть грабителей. — Так это же те двое из беседки, которых я видел у дома Реваза Мачавариани. Это они за мной в Харькове следили. Ну да. Один точно похож, а вот другого я хуже запомнил.

— Это уже кое-что… Теперь хоть знаем противника в лицо, — вставил Черепанов.

Степан Степанович долго изучал фотороботы грабителей, пристально всматривался в их лица. Казалось, он пытается запомнить убийц жены. Наконец положил перед своим помощником портреты преступников:

— Возьми эти фотографии, Виктор. Ты знаешь, что нужно сделать…

Слова Белякова прозвучали как приговор.

Повисшую тишину нарушил Черепанов:

— Есть еще одна интересная информация. Помните, на диктофоне Реваза неразборчиво прозвучало имя заказчика похищения пекторали. Были слышны только его последние буквы: «…бал» или же «…рал». Так вот, я думаю, что это окончание не имени, а воинского звания — генерал. До сегодняшнего дня я не был в этом уверен, но, после того что нам рассказал капитан Сидорченко, все сомнения отпали. И ваша задача в поисках «крота», Андрей Николаевич, значительно упрощается, ведь генералов в вашем ведомстве значительно меньше, чем капитанов.

— Итак, что мы имеем? — подытожил Беляков и с силой загасил очередную сигарету, как бы ввинчивая ее в большую серебряную пепельницу. — Информации вроде бы достаточно. Но как сузить круг поисков, подобраться к этому Антиквару и заставить его обнаружить себя? Кстати, а тот список с именами и фамилиями коллекционеров, который я составил, что-нибудь нам дал?

Вопрос был адресован Черепанову.

Тот, помолчав, ответил:

— Мы продолжаем работать с этим списком. Но, к сожалению, в нем нет ни одного коллекционера, имеющего хотя бы косвенное отношение к органам. Нет даже таких, у кого бы родственники работали в милиции, прокуратуре или других правоохранительных структурах. А уж генерала не имеется точно. Есть ювелиры, банкиры и прочие любители антиквариата и ценных побрякушек, и только.

— Ладно, забыли пока, — констатировал Беляков, но тут же спохватился: — Погоди, погоди, ты вспомнил о ювелирах. Так вот, в том списке значится один человек — Яков Матвеевич Ракошиц, как говорится, широко известный в узких кругах специалист по золотым украшениям. Думаю, вам не мешало бы с ним пообщаться. Вот уж кто истинный генерал, только не в военной, а в ювелирной сфере. Старику уже под девяносто, а у него до сих пор не дрожат руки. Между прочим, первую официальную копию золотой пекторали из Толстой Могилы, которая находится в киевском музее, изготовил именно он. Яков Матвеевич хоть и не совсем коллекционер, но знает об этих людях гораздо больше, чем я. И память у старика дай бог каждому. Он по-прежнему проживает в хорошо известном вам городе Харькове. Дорогу туда, надеюсь, вы еще не забыли? А адресочком вас снабдит Виктор. Съездите к нему, авось этот старый лис что-нибудь и припомнит. Ну и заодно передадите от меня привет.

Виктор протянул Заборскому листок с адресом ювелира.

— Ну вот, — пробурчал Виталий, — чуть что, сразу Косой…

134—63 до н. э.

«Ты стал настоящим воином!» — произнесла она, улыбаясь.

Мать гладила курчавую голову сына, и тот, не смея вздохнуть от счастья, даже не шевелился. Материнский запах кружил ему голову — такой родной и близкий, который, к сожалению, он стал забывать.

«Ты всегда говорила, что я твой защитник. Значит, я, мама, должен быть воином! Конечно, я тебя защищу, и ты всегда будешь со мной. Верь мне, мама!»