Макс Коллинз - Проклятые в раю

— Какова ваша специализация, доктор?

— Я гинеколог, миста Гелла, наблюдаю жен военнослужащих.

— Гинеколог... врач, которому женщины платят за то, чтобы он посмотрел на то, что они не покажут никакому другому мужчине?

— Оригинально, но верно подмечено, да.

— Значит, вы были врачом Талии и до изнасилования? Какие-то женские болезни?

— Да, са, и общее наблюдение. А после того случая адмирал Стерлин попросил наблюдать и лейтенанта Мэсси, са.

У сидящего рядом со мной приятного вида специалиста были напряженные, встревоженные глаза. Это был взгляд человека, который знает о чем-то, что предпочел бы не знать.

— Я осматривал миссис Мэсси в ночь, когда это случилось. Могу сообщить подробности, если хотите, са.

Я заметил, что он избегает слова «изнасилование».

— Пожалуйста, — поощрил я.

Ему не надо было сверяться со своими записями.

— Я обнаружил двойной перелом нижней челюсти, повреждение было таким серьезным, что нижняя челюсть сдвинулась и не смыкалась с верхней. Три зуба с правой стороны находились в такой близости от перелома, что их пришлось удалить. Верхняя и нижняя губы распухли, потеряли цвет, нос тоже распух. Я также обнаружил по всему телу маленькие порезы и синяки.

— Все это подтверждает рассказ Талии о том, что ее избили и изнасиловали, как вы думаете, доктор?

Он едва заметно поднял одну бровь, его мягкий, с южным акцентом голос был едва слышен за плеском прибоя и шумом пляжа.

— Миста Гелла, это факт. Однако, и это тоже факт, ее одежда не была порвана и на одежде и на белье не было никаких следов мужского семени. Исследовав тазовые органы, я не обнаружил там никаких ссадин или повреждений. Добравшись до дома, она приняла душ, чем, возможно, и объясняется отсутствие следов изнасилования.

Я выпрямился на стуле.

— Есть ли какие-то сомнения в том, что она вообще была изнасилована?

— Скажем, нет никаких сомнений, что ее избили. Ее челюсть, возможно, никогда не срастется как надо, и там навсегда останется маленькая опухоль. Без сомнения, нет никаких указаний на то, что ее не изнасиловали. Она замужняя женщина, миста Гелла, и ее вагина... э... достаточно раскрыта.

— Одним словом, можно загнать туда грузовик и не оставить там никаких следов.

Его глаза расширились за стеклами очков.

— Я бы не дал такого... красочного... сравнения, но, по-моему, вы верно уловили мою мысль.

— Почему вы посоветовали лейтенанту Мэсси забрать жену и уехать с острова?

Это его удивило.

— Я не знал, что вам об этом известно, миста Гелла. Я действительно дал лейтенанту такой совет. Я даже вызвался пойти к адмиралу с предложением устроить лейтенанту перевод на основании ухудшения здоровья миссис Мэсси. Мне показалось, что огласка повредит и военно-морскому флоту, и супругам Мэсси, и я не видел смысла затевать судебное разбирательство.

— Не видели смысла попытаться засадить насильников за решетку? Если миссис Мэсси была изнасилована — а ваше обследование ни подтвердило, ни опровергло это, — она и ее муж вполне естественно могли хотеть, чтобы справедливость восторжествовала.

Он испугался, но потом, по мере того как глаза за стеклами очков в металлической оправе изучали меня, его лицо расцветало понимающей улыбкой.

— Добываете окольным путем сведения, миста Гелла?

Я улыбнулся в ответ.

— Послушайте, доктор... Дэрроу попросил вас поговорить со мной, и вам явно хочется чем-то со мной поделиться? Что заставляет вас хмурить ваши благородные брови?

Теперь прямо сел он, его голос зазвучал настолько тихо, что мне пришлось напрячь слух, чтобы сквозь пляжный гомон разобрать, едва слышно произносимые слова.

— Я сказал, что до того случая пользовал миссис Мэсси и как обычный врач. И только потому, что адвокат миссис Мэсси попросил меня поделиться с вами некоторыми сведениями, я делаю это, причем весьма неохотно.

— Поскольку мистер Дэрроу оплатил и получил разрешение на расследование, — сказал я, — я соблюдаю в отношении клиента ту же конфиденциальность, что и вы.

Доктор Портер вздохнул, сглотнул и заговорил.

— Когда я начал наблюдать миссис Мэсси, у нее были начальные признаки преэклампсии, которая характеризуется кровоизлияниями в печень и почки. Если ее не лечить, она переходит в эклампсию и часто смертельна. Ее симптомы — быстрое увеличение веса, высокое кровяное давление... и побочные кровоизлияния в сетчатке.

— То есть в глазах?

— Совершенно верно, са. Это ведет к слепоте или, по меньшей мере, к ослаблению зрения.

Мой возглас был восклицанием удивления.

— Вы хотите сказать, что Талия Мэсси слепа как летучая мышь?

— Нет. Нет. Но... острота зрения у нее значительно снижена. Если выражаться научно, ее зрение ухудшилось из-за экламптической токсемии. При плохом освещении она практически не видит.

— Например, ночью. В темноте.

— Именно так.

— Иисусе. Она опознала этих ребят, а сама ни к дьяволу не видит?

— Вы не совсем так поставили вопрос, са. Вопрос в том, могла ли она разглядеть этих людей в темноте, если практически не видит при дневном свете.

— Боже. Вы давали показания на первом процессе, так?

— Да, са.

— Но об этом не сказали.

— Нет, са. Мне должны были бы задать вопросы... но об этом никто меня-а не спросил.

А так как он был лояльным военно-морским офицером, находящимся под пятой адмирала Стерлинга, степень вероятности добровольного признания Портера была, по меньшей мере, невелика. Но теперь, когда был убит Джозеф Кахахаваи, совесть Портера явно беспокоила его.

— И еще кое-что, миста Гелла.

Неужели он припас еще одну бомбу?

— Когда я сделал аборт, анализ того, что я удалил, не показал беременности.

Я только хлопнул глазами.

— Вы хотите сказать, что Талия Мэсси не забеременела от насильников?

— И ни от кого другого... несмотря на то, что она говорила на свидетельском месте.

И своим адвокату и следователю.

— Возможно, еще кое-что для вас проя-аснится, если вы узнаете, что цифры отна-асительно высокого числа случаев изнасилования на Гавайях, которые адмирал и остальные постоянно представляли прессе, сильно преувеличены.

Я кивнул.

— Я и сам пришел к такому же заключению, док. Это по большей части вступление в «половую связь с лицом, не достигшим совершеннолетия», правильно?

— Да, закон называет это так. За исключением случая с миссис Мэсси, единственным изнасилованием белой женщины было то, которое совершил беглый заключенный.

Я перелистал блокнот. Кажется, миссис Фортескью что-то об этом говорила. Точно.

— Дэниел Лайман, — сказал я.

— Правильно, са, — подтвердил Портер. — По-моему, этот злодей все еще на свободе, по-прежнему подогревая общественное возмущение.