Йен Пирс - Идеальный обман

Она была необыкновенно спокойна. Пугающе спокойна. Твердой рукой налила всем вина. Вот что значит настоящий профессионализм. У Аргайла сильно дрожали руки, и он едва держал бокал.

— Не смотрите на меня так, Джонатан, — произнесла она строго. — Не надо. Вы думаете, он шутил? Или мог передумать? Нет. Вопрос стоял: либо он нас, либо мы его.

— Но…

— Что? Вы хотели, чтобы я выстрелом выбила у него из руки пистолет? Так у меня уже не то зрение. Я счастлива, что вообще попала. Понимаете, давно не практиковалась в стрельбе.

— И что теперь делать? — Он не переставал задавать вопросы, видимо, под воздействием шока.

— У нас есть выбор. Либо мы избавимся от тела…

— Либо?

— Позвоним в полицию.

— А если у него где-то там сообщники?

— Тогда придется принять бой. Но я уверена, что он был один. Думал взять нас нахрапом. Плохо работает парень, без выдумки.

Аргайл был потрясен. Мэри Верней разговаривала так, словно пристрелить человека для нее такое же обычное дело, как испечь яблочный пирог.

— Звонить в полицию по меньшей мере неразумно, — тихо произнес Боттандо. — Нам с Флавией придется поработать. Чтобы исключить возможные рецидивы. — Он посмотрел на нее.

Она сонно кивнула и поднялась.

— Да. Поехали.

— Куда? — спросил Аргайл.

— В Рим. Будем разбираться. Прежде всего встретимся с Ди Ланной. Сообщим о смерти убийцы его жены. Он единственный, кто сумеет нас защитить. Жаль, что мы не имеем достаточно веских доказательств.

— Одну минутку, — недовольно проговорил Аргайл. — А это? — Он указал на тело Доссони. — Это не может оставаться здесь.

Боттандо задумчиво посмотрел на мертвого негодяя:

— Вы правы. Вам придется его убрать.

— Я? Но почему я?

— Вы мужчина. Или вы считаете, что этим должна заниматься Мэри? — Он сурово взглянул на Аргайла. — И не надо выпендриваться, Джонатан. Если бы не она, на полу сейчас валялись бы вы с простреленной головой, а не Доссони.

Они наблюдали за исчезавшей в ночном мраке машиной, затем Мэри обратилась к Аргайлу:

— Ну давайте же, Джонатан, принимайтесь за дело.

— Я считаю ваше легкомыслие неуместным, — хмуро отозвался он.

— Но его действительно нужно убрать. Вы слышали слова генерала? Мне одной не справиться. Если утром зайдет бакалейщик, что я ему скажу?

— Давайте прежде выясним один очень важный вопрос. Где деньги?

— Какие деньги?

— Три миллиона долларов.

— Ах… эти деньги.

— Вот именно, эти.

Мэри внимательно посмотрела на него и глубоко вздохнула:

— В Швейцарии. Я отвезла их туда в прошлый понедельник, положила в банковский сейф.

— На свое имя?

— Естественно.

Примерно с минуту они стояли и смотрели друг на друга.

— Почему вы молчите? — наконец произнес Аргайл.

— А что говорить? Вы спросили, где деньги, я ответила.

— Как они к вам попали?

— Какой вы все-таки любопытный. — Мэри взяла бокал, глотнула вина. — К вашему сведению, очень просто. Таддео рассказал о намечающейся встрече с Саббатини, и я заволновалась. Тайком двинулась за ним на своем маленьком автомобиле и все видела. В том числе и то, как Саббатини отъехал в фургончике, оставив бедного Таддео с носом. Пока мой генерал скакал по автостоянке туда-сюда, я на почтительном расстоянии последовала за Саббатини. Он остановился у бензоколонки. Кстати, вы замечали одну особенность человеческого организма? Кажется, она универсальная. После стресса людям обязательно хочется посетить туалет.

Аргайл намеревался заявить, что его жизнь, к счастью, не изобилует серьезными стрессами, но передумал. Извинившись, он побежал к дому, где пробыл несколько минут.

— То же самое и с Саббатини, — сказала Мэри, когда Аргайл вернулся. — Он стремглав ринулся в туалет, а я угнала его фургончик.

Аргайл удивленно вскинул брови:

— Он оставил ключи?

Мэри улыбнулась:

— Нет, но фургончик был старым, и завести его для меня не составило большого труда.

— А потом вы втерли очки генералу, и он решил…

— Ничего подобного.

— Что? — До Аргайла не сразу дошло. — Вы хотите сказать, что он участвовал в этом? После стольких лет безупречной полицейской службы стал преступником?

— Джонатан! — воскликнула Мэри. — Неужели вам не стыдно говорить такие глупости? У нас просто не было выхода. Три миллиона долларов, да они нам и даром не нужны. Вы знаете, как справиться с таким количеством грязных денег?

Аргайл покачал головой.

— В наше время это непомерно сложная задача. К тому же деньги нам не нужны. У меня своих вполне достаточно, у Таддео пенсия. Запросы у нас скромные. Нет, нам пришлось взять эти деньги, поскольку мы не понимали, как выкрутиться. Саббатини убили, в его квартире уже побывала тайная полиция. Таддео догадывался, что убийца связан с делом о похищении Марии Ди Ланны, и не хотел в это влезать. Вы можете его за это винить, с учетом того, что произошло здесь? Если бы он возник с картиной, то пришлось бы объяснить, как она к нему попала. Проще было убедить всех, что ее похищали ради денег. Пусть думают, что у Саббатини был сообщник.

— Можно было рассказать об этом Флавии.

— Нет, Таддео делал все, чтобы убедить ее прекратить поиски. Если бы она поступила так, как ей советовали все — генерал, премьер-министр, Ди Ланна, уверена, вы тоже ей это говорили, — тогда бы все было в порядке. А так мы сейчас влипли в неприятную историю.

— Ее нельзя за это упрекать. Она добросовестно выполняла свою работу.

— Я никого не упрекаю. Просто Таддео не мог взять и без объяснений принести картину в музей.

— Вы могли ее найти в канаве.

— Не глупите. Дважды подобный идиотизм не проходит. Давайте лучше наведем порядок на веранде.

— Секундочку, — твердо произнес Аргайл. — Я все понял. Действительно, вам пришлось имитировать получение выкупа. Но… — он заглянул ей в глаза, — деньги-то остались у вас. И возвращать вы их, похоже, не собираетесь. На Флавию вам наплевать. По вашей милости она осталась без работы. Боттандо откровенно ей лгал. Вызвался передать выкуп, возвратил картину. Разве это честно?

Мэри сделала гримасу, словно ей предстояло в третий раз объяснить тупому ученику простейшее правило.

— Джонатан, кому мы их можем вернуть? Ди Ланне? Нет уж, извините. В конце концов, картина найдена. Заслуга в этом принадлежит лично мне. А я, знаете ли, не привыкла трудиться задаром.

— И Боттандо согласился?

— Да. Конечно, пришлось с ним побеседовать. Даже самый честнейший человек, когда его вот так спроваживают на пенсию, становится очень прозорливым.

— Но придется рассказать обо всем Флавии.

— Не нужно. Она не поймет и расстроится. А в ее положении лишние переживания ни к чему. Боттандо это тоже будет очень неприятно.