Юрий Бурносов - Числа и знаки. Трилогия

– Вы пишете, что на лицах мертвых нет особого испуга.

– А он должен быть непременно?

– Нет, совсем нет… - рассеянно сказал конестабль. - Но ничего страшного перед смертью они не видели. Например, дьявола.

Чирре сделал быстрый жест, отгоняя нечистого.

– Или не успели увидеть, - сказал он. Некоторое время они ехали молча. Бофранк заметил, что темнеет значительно быстрее, чем он ожидал.

Солнце, до того неясным пятном размазанное по низким облакам, уже садилось за верхушки сосен.

– Никакой связи, - заговорил чирре, продолжая, видимо, вслух свои невысказанные мысли. - Никакой связи. Парнишка-прислужник, гард, монах, почтенная дама, теперь вот дочь мельника…

– А если связь - в отсутствии связи?

– Что вы сказали, хире конестабль? И что я сказал? Я что-то говорил… Извините, наверное, задумался…

– Вы говорили об отсутствии связи, о том, что жертвы были совсем разными людьми, разными во всем. А я предположил в ответ, что связь может быть и в отсутствии связи.

– Связь - в отсутствии связи, - повторил Демелант. - Мудро. И бессмысленно. Точнее, бесполезно, конестабль. Это значит, что мы все равно не ухватим кончик нити.

Дорога пошла вниз, потом снова вверх. Кони шли медленно, посматривая по сторонам. Рыжий громко выпустил газы.

– Кладбище, - заметил чирре, поведя рукою влево. В самом деле, в нескольких шагах от дороги, среди нагромождений спутанного колючего кустарника виднелись могилы.

Таких Бофранк не видел давно - в городах исповедовали строгий, но богатый облик юдолей скорби, обелиски черного и белого камня, зачастую украшенные резьбой. Здесь же невысокие холмики венчали грубые деревянные столбы, в основном очень старые, некоторые - подгнившие и покосившиеся… В небогатых поселениях место последнего упокоения обозначали такими простыми столбами без указания, кто именно тут захоронен, - родным и близким и без того положено помнить, а чужому человеку нет нужды топтаться подле незнакомых могил.

Ближе к поселку столбы белели свежеошкуренной древесиной, наверное, где-то здесь будут захоронены предыдущие жертвы, здесь же закончит свой путь и безголовая красавица Микаэлина.

– Хижина смотрителя, - продолжал свое повествование Демелант. Унылый вид кладбища предполагал под хижиной хозяина покосившееся древнее строение, но было не так - островерхий небольшой домик стоял чуть поодаль, из трубы вился дымок, у невысокого забора щипали траву две грязные белые козы.

– Смотритель - старый Фарне Фог, живет один одинешенек, тихий и приятный человек.

– И не боится здесь один?

– А что ему остается?

Показались первые дома поселка, и Бофранк этому весьма обрадовался, потому что внезапно подступил страх, который витал вокруг и ждал подходящего момента, чтобы вцепиться. Пистолет на поясе и шпага казались ничтожной и слабой защитой. У чирре же и пистолета не было, только широкий, заметно шире положенного уставного, клинок, притороченный к седлу.

Закрытые ставни, высокие ворота, бревенчатые стены. Поселок казался безлюдным, но конестабль знал, что сквозь щели и прорези сейчас смотрят на него десятки глаз, смотрят с надеждой и подозрением. Мужичье, отребье, при случае с удовольствием распластавшее бы его косой или пронзившее вилами - Бофранку доводилось быть в герцогской комиссии после крестьянских войн на Западе, и он видывал их страшные последствия, - сейчас верило, что расфранченный хире с бледным лицом, приехавший из самой столицы, найдет убийцу и накажет по заслугам. Хире ведь знает, хире не напрасно приехал сюда в своей маленькой темно-зеленой карете, и не зря у хире на поясе висит хитроумная машинка, убивающая свинцом…

– Вы остановитесь у старосты? - спросил чирре. Демелант не мог этого не знать, но требовалось какое-то продолжение разговора.

– Хире Офлан любезно пригласил меня к себе, и я не видел причин отказать.

– Здешний постоялый двор вряд ли удовлетворил бы вас, равно как и иное другое жилище. Я довольно беден, так что тоже не предлагаю вам пристанища. Но если найдете время и желание навестить меня…

– Не премину это сделать, - ответил Бофранк из приличия, хотя не собирался становиться гостем чирре.

– В таком случае желаю вам приятного ужина и спокойного ночлега. Завтра утром я заеду за вами, конестабль.

– Хорошо.

Пришпорив коня, Демелант поскакал по пустынной широкой улице, а конестабль спешился и повел Рыжего к большому дому старосты. Здание представляло собой довольно уродливое нагромождение башенок, возвышавшееся над остальными строениями поселка вдвое. Ставни здесь были открыты, во многих комнатах горел свет. Поскольку Офлан не производил впечатления большого храбреца, Бофранк решил, что это представление устроено специально для него. Что ж, пусть так.

– Добрый вечер, хире прима-конестабль! - поклонилась встретившая его супруга старосты, толстая, с лицом добрым и до крайности глупым, каковое сочетание столь часто встречается у тучных людей. Тут же толклись сам староста и верный Аксель, который хоть и был низкого сословия, все же приехал из столицы, имел чин и требовал какого никакого уважения. Судя по масленым щекам и веселым глазкам, толику этого уважения Аксель уже получил в виде кувшина вина и доброй порции ветчины с овощами. Да и поселили его скорее всего в отдельной комнате, а не со слугами, как надо бы.

– И вам добрый вечер, хириэль Офлан. - Конестабль коротко поклонился и поцеловал пухлое запястье, унизанное жемчужной нитью и пахнущее ванилью.

– Ваша комната готова - смею надеяться, она вас устроит. Но прежде вас ждет ужин.

– Мне нужно вымыть руки, хириэль Офлан.

– Да-да, конечно. Ваш слуга вас проводит, ему уже показали дом и постройки… А затем прошу вас в обеденное зало, там все готово.

– Зало…

Аксель, слегка шатаясь, проводил конестабля к медному рукомойнику. Под выщербленным зеркалом лежало на полочке свернутое полотенце.

– Мыла нет, - развел руками Аксель. Взглянув на наглую его рожу, Бофранк спросил:

– А ты разве не взял из дому?

– Брал, да куда-то задевалось.

– Вижу, что врешь, совсем не брал, да что теперь… Завтра же купи в лавке, если здесь есть. А нет, так спроси хорошо у старосты.

– Было бы, так положили бы, - буркнул Аксель и, дождавшись, пока хозяин ополоснет руки, сунул ему полотенце.

– Отправляйся спать, и чтобы утром ничего не пил, а то велю чирре выпороть тебя, - велел Бофранк. Слуга послушно закивал.

Пресловутое «обеденное зало» располагалось на втором этаже постройки и представляло собой большую комнату без окон, в одном углу которой помещался камин. На обшитых светлыми досками стенах висели звериные шкуры, охотничье оружие, сидели на ветвях птичьи чучела. Длинный стол был накрыт к ужину, но семейство, очевидно, дожидалось высокого гостя и к трапезе не приступало. Помимо самого хире Офлана и его супруги здесь присутствовали Двое сыновей старосты, маленькая дочь и священник с круглым медальоном братства бертольдианцев.