Вацлав Павел Боровичка - Невероятные случаи зарубежной криминалистики. Часть 1

Эрнест К. Питерсон опознал в морге тело своей сестры.

– Понимаете, что меня удивило, – сказал ему Хоторн, – этот беспорядок в ее комнате. Ведь женщины большей частью заботятся о чистоте.

– Но не она. Ей было все равно. Уже несколько лет она едва сводила концы с концами. Как я ее только не укорял – ничего не помогало. Она все равно делала, что хотела, и я в конце концов махнул на нее рукой. И у меня есть нервы.

– Когда она в последний раз была дома?

– Этого я уже не помню.

– Она ночевала здесь?

– Да, иногда. Но меня это не касалось.

– У нее был какой-нибудь любовник?

– Какой-нибудь? Какие-нибудь!

– Вы знаете хотя бы некоторых из них?

– Нет. Правда, один бил ее. Думаю, что он был моложе ее. А недавно она сказала, что этот Коул однажды убьет ее.

– Где его можно найти?

– Этого я, господин инспектор, не знаю. Это только она знала. Но она вам уже ничего не скажет, – цинично осклабился он.

Коула объявили в розыск. Затем был приглашен окружной прокурор Пагнусс, знавший греческий. Стали допрашивать подозреваемого Маноса. Ничего нового узнать не удалось, и грека отправили в камеру. Следствие село на мель. Подозреваемый, собственно, не был подозреваемым, так как против него не имелось ни одной улики. Кто же убил Элис Персик?

Прокурор Пагнусс оставил Маноса за решеткой. Хотя против него и не было улик, но с самого начала прокурор не мог избавиться от чувства, что в его комнате не было женщин, что его вообще никто не навещал. Это было нелогично, а поэтому – подозрительно. О нем навели справки. Манос был одним из переселенцев, иммигрантов, которых в Соединенных Штатах миллионы. Юношей он приехал в Америку, чтобы заработать деньги, и все в своей жизни подчинил этой цели. Работал, ел и спал, но прежде всего экономил на всем и копил цент к центу.

Показания свидетелей не имели большой ценности. Все они, включая ночного сторожа Финнерти,. видели только фигуру мужчины, и не было никаких доказательств, что человек, тащивший тяжелый мешок, был похож на того, кто выносил поздно ночью пустую бутылку в мусорник. Конечно, Манос мог завлечь Элис Персик к себе в комнату, а затем по какой-то причине задушить ее. Но это была ничем не подтвержденная версия. Зачем ему это надо было делать? Зачем надо было этому чрезмерно порядочному и аккуратному греку-переселенцу так рисковать? Была ли у него вообще причина для убийства?

Доктор Бенджамин Вэнс был сотрудником Института судебной экспертизы. При вскрытии он установил, что Элис Персик задушил человек, скорее всего мужчина, в пальцах которого заключена невероятная сила. Манос когда-то мальчиком работал в кондитерской. От постоянного замеса теста руки его окрепли, а пальцы стали как клещи. Но и это обстоятельство еще ничего не доказывало.

Полицейские тогда же на рассвете обыскали окрестности и обнаружили на Тридцатой улице за мусорным ящиком пакет, завернутый в газету. В нем находилась вторая туфля Элис Персик, дамская шляпка, два мужских носовых платка и мужская майка. На бумажном кульке, в котором был найден чулок убитой, стоял штамп G 12 Е 1. Кулек был предназначен для упаковки винных бутылок. Следователи обошли все магазины, торговавшие вином, и дневные бары, расположенные между Тридцатой и Пятьдесят девятой улицами, и на Сорок первой нашли магазин, где продавали португальское вино «Риверсайд». Это была редкая марка, ни в одном другом магазине это вино не продавали. Вероятно, Манос купил его именно здесь. Но продавцы не могли вспомнить грека, и этот след не привел к разгадке.

Прокурор Пагнусс и инспектор Хоторн снова поехали в комнату Маноса. На этот раз им помог случай. Был вечер, и они не сразу нашли выключатель. Поэтому Хоторн зажег фонарик. Луч света случайно упал на линолеум. Недалеко от кровати на полу были два светлых пятна, на первый взгляд органического происхождения: высохшая слюна или другое выделение человека. Они вырезали куски линолеума и отправили их в Институт судебной экспертизы для исследований. Там выяснилось, что это высохшая вспененная слюна. Такая обычно вытекает изо рта задушенной жертвы. Удалось также установить группу крови. Слюна принадлежала человеку с группой крови «А». Эта группа была у Элис Персик.

Когда провели экспертизу мужской майки и обоих носовых платков, то установили, что они принадлежали человеку с группой крови «В», какая была и у Джона Маноса. Если у Маноса была кровь группы «В», а выделения на полу его комнаты принадлежали человеку с группой «А», то грек лгал, утверждая, что его никто и никогда не посещал. Если Манос лгал, то для этого у него должна была быть причина. Естественно, эти выводы еще ничего не доказывали, однако подозрение усиливалось. Но подозрение – не доказательство вины.

Маноса допрашивали целыми неделями, но он все время твердил одно и то же: «Я ничего не делал, ко мне в комнату никто не приходил». Затем его познакомили с результатами экспертизы, даже не рассчитывая, что он что-нибудь поймет. Однако Джон Манос сознался. 25 октября 1943 года убийца предстал перед нью-йоркским судом, и судья Фреш приговорил его к тюремному заключению сроком от шести до двадцати лет. Во время судебного разбирательства полностью прояснилось, как и почему произошло убийство Элис Персик.

В ночь с 30 на 31 марта 1943 года Джон Манос встретил Элис Персик на улице. Он утверждал, что перепутал ее с одной знакомой. Аккуратный грек не был затворником, и возвращаясь по утрам домой, иногда приглашал к себе кого-нибудь из женщин легкого поведения, прогуливающихся по улицам. Эти визиты происходили где-то между тремя и пятью часами утра и потому он не опасался, что о них станет известно владельцу дома. Соседи в это время уже давно спали, и все в доме считали грека добродетельным и порядочным мужчиной.

Элис Персик согласилась подняться в комнату Маноса. Однако уже в комнате, при свете грек обнаружил, что ошибся. Эту женщину он не знал и не захотел даже разговаривать с ней, потому что она была пьяна.

– Я не знал, что мне делать. Она не хотела уходить. Я ее выпроваживал, а она не хотела уходить. Взяла бутылку «Риверсайд», села на кровати и стала пить. Я боялся, что она начнет шуметь. Сказал ей, чтобы вела себя тихо. Но она смеялась, как клоун. Затем стала размахивать бутылкой, и я испугался, что она разобьет окно. Она пела и кричала. Я схватил ее за шею, чтобы она замолчала. Она упала на пол и осталась лежать. И уже не шевелилась.

Весь день Манос провел в комнате с покойной, сказав соседям, что плохо себя чувствует и не хочет, чтобы его беспокоили. За это время он решил, как избавиться от убитой. Дождался ночи. Когда погасли окна больницы, находившейся на противоположной стороне улицы, он вытащил труп на улицу. При этом у мертвой потерялась туфля. Манос засунул туфлю в карман, где уже лежали нижняя рубашка и два носовых платка, которые он собирался выбросить. А также шляпа, упавшая с мертвой на лестнице. Убийца оставил труп у лестницы и отправился дальше, выбросил подобранные вещи, завернув все в газету. Манос положил пакет в первый попавшийся мусорник. Окольным путем грек вернулся домой, заметил, что при транспортировке с одной ноги покойницы снялся чулок. Манос поднял его на лестнице, пошел в свою комнату и положил чулок в кулек от вина. Кулек он выбросил недалеко от трупа. Манос вспомнил, что Элис Персик пила из бутылки и оставила на ней свои отпечатки пальцев. Поэтому он тщательно протер бутылку и пошел выбросить ее в мусорник. Ему казалось, что он идеально замел следы. Но он ошибся. Хотя эксперты и не представили полиции безоговорочные доказательства его вины, однако результаты экспертизы вывели убийцу из состояния душевного равновесия, и он сознался.