Далия Трускиновская - Женщина четвертой категории

Дети росли, вот уже Наташа Петровско-Разумовская стала классным реставратором, вот уже дочка Лены, прокляв художественное творчество отныне и до веку, унеслась ловить фортуну за границу, оставив мамочке сыночка Сашу…

– «Вну»! «Вну»! – заорала я. – Это был «внук»!

Но ничто не проходит бесследно – и Лидия Анатольевна, ставшая признанным мастером по подделкам египетских древностей, повредилась рассудком. Она изготовила головной убор царицы Клеопатры, раздобыла парик, то есть – преобразилась по полной программе. И ее быстренько спровадили на пенсию, благо возраст позволял.

Наталья навещала мать не слишком часто – та только на словах была египетской царицей, а картошку чистить и щи варить не разучилась. Зато к ней повадилась постаревшая Лена. Она обратила внимание, что с годами ее сходство с кузиной увеличилось, и, выстроив план, стала всячески избегать Натальи. В конце концов она через общих знакомых донесла до Петровско-Разумовской, что уехала в деревню – доить коров и приобщаться к вечным истинам. Поскольку с художниками такое случается, Наталья только вздохнула с облегчением.

А между тем на ее горизонте нарисовался обаятельный молодой человек, который ни на что не претендовал – ни на деньги, ни на выгодные знакомства, а только хотел трахаться с Натальей. Это был сообщник Лены – ее родной внук Сашка.

И наступил день, когда Лидию Анатольевну пришиб инсульт. Лена примчалась к ней с внуком и перевезла умирающую к себе на квартиру. Когда реставраторша скончалась, внук Сашка вызвал «скорую» и оформил тело как труп своей родной бабки, а Лена заняла место египетской царицы.

Но если Лидия Анатольевна играла роль с определенным достоинством, то Лене пришлось сделать Клеопатру попроще. Она не знала истории Древнего Египта, она не сумела починить сломавшийся головной убор, точную копию настоящего, и в конце концов ее Клеопатра стала дешевой пародией. Но Наталья не придала этому значения – вернее, считала метаморфозу не выходящей за рамки обычного сумасшествия. И то, что египетская царица стала встречать ее, замотав лицо оконной занавеской, тоже Наталью не насторожило.

– Ой, как интересно… – пролепетала Лягусик.

Но самое интересное заключалось в другом. Лена-Клеопатра знала воспитанниц Лидии Анатольевны, двух Екатерин, Абрикосову и Мамай. Она сочинила трогательную историю, почему вынуждена притворяться перед родной дочерью египетской царицей, и предложила, действуя через салон «Мебелюкс», реализовать кое-какие копии, оставшиеся у Лидии Анатольевны. А потом и вовсе организовала синдикат по производству фальшивого эксклюзивного антиквариата. Обе Екатерины вовлекли в него и Наталью, только она понятия не имела, что делами заправляет царица Клеопатра. Она считала главой дела Екатерину Мамай, да та и вела себя как главарь синдиката.

Все шло хорошо, пока непонятный лесной вотяк не притащил костяной стул…

Надо сказать, что в квартире египетской царицы было множество книг, которые Лена от скуки постоянно читала. Когда Мамай рассказала ей про стул, Лене показалось, что она его где-то уже встречала. Она открыла нужный альбом – и, к большому своему удивлению, там его и обнаружила. Стул был не простой – и, судя по всему, вотяк тоже был не простой. Но вотяк исчез, а в руках у реставраторш оказалось сокровище, которое можно было продать за бешеные деньги. А если еще сделать копии!..

Царица Клеопатра зря денег не тратила. К тому же, она понимала, что новые русские через несколько лет станут нормальными русскими и научатся отличать оригиналы от подделок. Следовало сворачивать деятельность «Мебелюкса» и удирать за границу. Лично для себя египетская царица присмотрела Монако.

Но ей хотелось напоследок сорвать самый жирный куш. То есть, прикарманить деньги за обе копии, не делясь ни с кем. Эти деньги, уплаченные Новогиреевым и Крупским, должны были быть доставлены на квартиру к Наталье. У Абрикосовой их хранить было опасно – муженек имел привычку шарить во всех закоулках. Мамай, как на грех, затеяла ремонт, и дом был полон полупьяных мужиков.

Первой Клеопатра убрала Катю Абрикосову – когда она выполнила свою часть работы, основополагающие фрагменты фальшивых стульев. Потом настала очередь Натальи. Но Сашке, исполнившему роль киллера, не повезло, – вмешалась Перлюстрация Партиленовна.

Когда дошло до Перлюстрации Партиленовны, папашка приосанился. А я вздохнула.

Сашка следил за мной, когда я вытаскивала ночью из дому египетского быка, Он уже были в трех шагах от меня с какой-нибудь клюшкой для гольфа наготове, но его спугнула патрульная машина – менты очень вовремя стали у меня допытываться, куда это я волоку произведение искусства. А потом я нырнула в метро.

Конечно, я упустила тогда классную возможность получить тупым тяжелым предметом по затылку, как бесстрашная Яша Квасильева. Тем самым я не то что поднялась бы на одну ступеньку с ней – нет, об этом я и мечтать не смею, – но хоть чуточку бы к ней приблизилась. Но ведь я же в конце концов схлопотала скалкой по башке!

Но зато они похитили беззащитную подружку-сестричку и спрятали ее в ванной у Клеопатры. По-моему, Лягусик даже не очень расстроилась из-за такого события. Если только вообще его заметила. Вот полковника Запердолина она, стерва, сразу заметила!

Полковник Запердолин меж тем собирался было изложить в подробностях все преступления – убийство Абрикосовой и Натальи, покушения на Юльку и Мамая, но мы уже приехали. Полковник вышел из машины, обошел ее, раскрыл дверцу и протянул мужественную руку Лягусику. Мне прямо нехорошо сделалось. Надо же – сидит такой божий одуванчик в подвале под пальмой, читает роман «Пожар страсти», а потом – бац! И сам полковник Запердолин падает к ее ногам! А тут носишься с метлой целыми днями, пока все подъезды хлоркой перемоешь – умом тронешься, и хоть бы кто внимание обратил!

– И все-таки непонятно, как вы к этому делу пристегнулись, – довольно грубо сказала я, вылезая из машины без посторонней помощи.

– Сейчас поймете, Перлюстрация Партиленовна, – и Запердолин, встав у кирпичной стенки мусорки, вдруг засвистел мотив из «Семнадцати мгновений весны».

Свистел он долго, минут десять, и наконец ему отозвался одинокий свист. Тогда полковник подал какой-то совершенно разбойничий сигнал – и из темноты к нам вышли бомж Охренито и его боевая подруга!

Полковник Запердолин вытянулся перед чумазым бомжом по стойке смирно и рявкнул:

– Здравия желаю, товарищ генерал!

– Буэнос диас, чикито, – ласково отвечал бомж.

– Вот, Лиана Ивановна, разрешите вам представить, – полковник Запердолин сделал широкий жест в сторону бомжей. – Но, если угодно, я сперва завершу историю про генсека…