Наталья Александрова - Укротительница попугаев

Венечка, несмотря на неказистую внешность, был мозгом организации и в отличие от своих партнеров умел обуздать свою жадность.

– Ой, а деньги-то кончились! – закричала старуха. – Верните залог, я больше не играю!

– Тихо-тихо, – ухмыльнулся Колян, – залог не возвращается! Все, бабка, финита ля комедия!

«Кретин, вечно он вперед забегает!», – подумал Венечка.

– Караул! – шепотом сказала старуха. – Ограбили! Вы все заодно!

Она толкнула Милку под руку, и та рассыпала все свои карточки и бумажки. Эта дура тотчас начала их собирать, хорошо хоть, что деньги Венечка успел прибрать в карман еще раньше. Вот Александра Ивановна молодец, уже пошла себе, не торопясь, к машине, спрятанной за углом. Колян со своей девкой бросились следом. Старуха вдруг схватилась за сердце и начала дышать быстро-быстро, как выброшенная на берег рыба. Венечка понял, что нужно срочно сматываться. Он пинком поднял Милку, та запуталась в полах длинного кожаного плаща. Говорил же, чтобы надевала удобную одежду! Нет, говорит, так солиднее. Дура!

Старуха еще успела заехать Милке ридикюлем по голове, да так ловко, что Милка охнула и упала бы, если бы Венечка не схватил ее за руку.

Через минуту Венечка оглянулся на бегу. Старухи не было. Она не лежала на асфальте, не стояла у стеночки и не бежала им вслед. Бабки и след простыл, как корова языком слизала. Что-то во всей этой истории Венечке не нравилось, но не было времени разобраться, что именно.

Они набились в машину, и Колян сразу же тронулся с места. Венечка подсчитал прибыль: четыре тысячи двести тридцать рублей. Он раздал своим напарникам по пятисотрублевой бумажке, остальное убрал в карман.

– Что так мало? – заикнулась было Александра, и Колян тоже рыкнул недовольно. Милка молчала, у нее от удара разболелась голова. Что такое старуха носит в своей сумке, булыжники, что ли?

– И так с вас хватит! – буркнул Венечка. – Тоже мне, переработались – полчаса на улице постояли.

Александра вздохнула и попросила высадить ее на углу. Колянова девица зыркнула недовольно, но тоже смолчала. У Венечки оставалось еще одно неотложное дело.

Машина подъехала к условленному месту, и тут же вынырнула из-за угла милицейская «синеглазка». Венечка вылез из машины, сгорбился и потопал к «синеглазке».

– Здорово, убогий! – сердечно приветствовал его знакомый рыжий мент Анатолий. – Ну что, стрижешь старух, как овец?

– Какое там! – Венечка даже сморщился, до того вошел в роль. – На еду едва хватает… Совсем дела плохо идут!

– Рассказывай! – издевательски прищурился Анатолий. – Ладно, недосуг с тобой тут разговоры разговаривать, у нас, брат, дела важные – в районе маньяк объявился. Так что, болезный, быстренько выкладывай тысячу рублей и катись отсюда колбаской.

– Как – тысячу? – изумленно спросил Венечка. – Договаривались же на пятьсот! Пятьсот рублей в день!

– Договаривались, говоришь, – протянул Анатолий, а второй мент, Вася, противно заржал, – договаривались? Так то когда было. Тогда на тебя и всю твою команду ориентировки не было. А теперь в отделение жалобы от населения поступают, описывают вас, голубчиков, очень подробно. Одна бабка даже портрет твой нарисовала, прямо как Леонардо да Винчи!

Менты снова заржали, видя, как Венечка побледнел.

– Так что смотри, Вениамин, – строго сказал Анатолий, став серьезным, – будешь выступать – живо тебя повяжем. Пойдешь в камеру клопов кормить! Старухи тебя вмиг опознают! Давай деньги, инвалид умственного труда!

«Чтоб тебя от жадности разорвало!» – подумал Венечка, протягивая тысячную купюру.

Он так разозлился, что жутко зачесались руки. Мрачный, вернулся он в машину. Милка со стонами держалась за голову и жаловалась, что у нее, кажется, сотрясение мозга. Колянова девица курила.

Всю дорогу Венечка почесывался, потом решил успокоиться и закурить. Чиркая зажигалкой, он заметил, что кисти рук и запястья покрывают какие-то странные темно-красные пятна. Зуд не прошел и дома, когда же Венечка вымыл руки с мылом, то зуд стал нестерпимым.

Если бы Венечка имел возможность понаблюдать за той самой старухой, у которой он, как ему казалось, очень удачно сумел отнять четыре тысячи рублей, ему многое стало бы понятно.

Едва мошенники побежали, Лола юркнула в кусты, проскочила вдоль дома и вскоре уже плюхнулась на переднее сиденье машины Маркиза.

– Что это ты такая всклокоченная, – усмехнулся он, – побили что ли?

– Еще чего! – недовольно ответила Лола. – Это я успела одной там двинуть сумочкой.

– Подумаешь, сумочкой… – протянул Леня.

Лола молча достала из ридикюля большую и плоскую банку сардин граммов на четыреста и показала ее Лене.

– Ну тогда конечно, – согласился он.

С чрезвычайными предосторожностями Лола сняла потертые кожаные перчатки. Под ними оказались еще одни – тонкие резиновые. Лола осторожно завернула перчатки в газету, туда же сунула пустой ридикюль и стильную фетровую шляпку.

Возле помойки весело горел костер из старых ящиков. Лола, не выходя из машины, бросила туда через окно свой сверток, потом сняла пальто и отправила его следом. Леня в это время тщательно протер все, к чему Лола могла прикасаться кожаными перчатками, и только после этого позволил ей снять резиновые.

– Может, ты объяснишь механизм действия этого препарата? – спросила Лола, осторожно затягиваясь сигаретой.

– Откровенно говоря, я и сам не знаю, – признался Леня. – Это довольно сильный яд, химический аналог сока одного африканского растения, поражающий кожу, причем без вкуса, цвета и запаха, так что деньги, пропитанные им, ничем не отличаются от обычных. Наши ребятки брали деньги голыми руками, яд попал на кожу, впитался, и теперь они будут лечиться примерно месяц. Это если еще осложнений не будет. То есть помереть, конечно, не помрут, но долго не смогут работать. А если сделают кое-какие выводы из случившегося, то и вообще бросят это дело. Яд на открытом воздухе действует только час, так что будем надеяться, что невинные люди не пострадают, если нашим жуликам придет в голову мысль купить что-то на эти деньги в магазине или выпить кофе. Впрочем, им сейчас не до этого.

Маркиз был абсолютно прав.

Венечка промаялся дома часа два и за это время перепробовал все: одеколон, спирт, чудом завалявшуюся в аптечке цинковую мазь, детскую присыпку – становилось только хуже. Пальцы и ладони распухли и начали покрываться волдырями. Венечка жутко испугался и поехал в больницу. Его не хотели принимать, потому что приехал сам, а не на «скорой», но когда увидели руки, то доктор в приемном покое схватился за голову, а молоденькая сестричка помчалась в туалет, едва сдерживая рвотные спазмы.

– Аллергия? Рожистое воспаление? – спрашивал врач, как будто если бы Венечка знал, что с ним, он приперся бы в эту дурацкую больницу.