Наталья Александрова - Погоня за тремя зайцами

Откровенно говоря, мускулов под кожей не было видно, поскольку они скрывались под небольшим слоем жира и под густым ковром волос, но скажите мне, у какой влюбленной женщины не достанет воображения, чтобы представить свое сокровище в самом лучшем виде?

– Девочка моя, так как насчет рубашки? Нет? – спросил Ашот.

– Как это нет! – очнулась Жанна. – Конечно есть!

Стремглав она кинулась к платяному шкафу. Вот они рубашки, висят на плечиках – белые, голубые, кремовые, в полосочку… Ашот пояснил, что хозяйством у него в доме занимается приходящая женщина – очень аккуратная и чистоплотная.

«Возьму голубую, – решила Жанна, – к его смуглой коже так идет голубой цвет!»

Но – о ужас! – голубая рубашка оказалась мятая. Складка на рукаве, заломы на воротнике – нечего и думать такую надеть! В панике Жанна перебрала остальные рубашки – такая же история.

– Ну конечно, – горестно сказала она самой себе, – разве можно доверять такое важное дело, как рубашки какой-то посторонней женщине? «Аккуратная» – ну надо же!

Она недовольно хмыкнула, но тотчас подумала, что все к лучшему. Она сама перегладит все рубашки, а сейчас пока приведет в порядок хотя бы одну.

Пока нагревался утюг, Жанна вспомнила уроки своей мамы Беатриче Левоновны. Мама была докой по части домашнего хозяйства, это было ее страстью и призванием. И очень давно, когда Жанночка только вышла замуж, мама учила ее гладить мужские рубашки.

Значит, начинать нужно с рукавов, точнее с манжет. Жанна расправила на гладильной доске левый рукав, проверила утюг и осторожно провела им по манжете.

«Вот так вот, – думала она, – все у нас будет прекрасно. Конечно, Ашотик должен ходить на работу, мужчина без работы – это не мужчина, он не способен содержать семью (так всегда говорила мама), а я буду ждать его дома. И вовсе мне не будет скучно – пока переделаешь все домашние дела, да нужно еще заняться своей внешностью, чтобы Ашотику не было мучительно и стыдно за меня на людях…»

Жанна полюбовалась на абсолютно гладкий левый рукав и перешла к правому.

«Нужно будет подучиться у мамы готовить, – озабоченно думала она, – потому что неплохо, конечно, обедать в ресторане, но домашняя пища все же лучше. Как-то это сближает… Опять же Ашот будет приглашать гостей – родственников и сослуживцев…»

– Теперь спинку! – любовно промурлыкала Жанна, переворачивая рубашку, и ей представилось, как чистая гладкая материя прикасается к мужественной волосатой спине.

На миг ей самой захотелось стать этой рубашкой. Жанна прерывисто вздохнула, но усилием воли взяла себя в руки.

«Так нельзя, – упрекнула она себя, – нельзя думать только о себе. Вот ведь, не уследила, понадеялась на незнакомого человека, оказались все рубашки мятые. Позор какой! Хорошо, что Ашотик такой нежный, он не станет меня ни в чем упрекать!»

Она закончила со спиной и быстро расправилась с левой полочкой, потому что там были петли. Мама говорила, что полочки нужно гладить после спинки, если останется незаметная складочка, то на спине, под пиджаком, а спереди рубашка вся видна и должна быть идеально выглажена.

«Так вот насчет гостей, – думала Жанна, озабоченно сдвинув брови, – мама умеет их принять, уж этого у нее не отнимешь. Я тоже научусь, не боги горшки обжигают! В конце концов, я дочь своей матери, у нас с ней общие гены!»

За такими мыслями она медленно водила носиком утюга между пуговицами и наконец перешла к воротнику.

– Ну вот! – сказала сама себе Жанна, закончив работу. – Теперь Ашоту будет не стыдно надеть эту рубашку. И никто не скажет, что я плохо за ним смотрю!

– Дорогая! – послышался несколько раздраженный голос Ашота из ванной. – Так я могу получить рубашку? Нет?

Жанна схватила выглаженную рубашку и, держа ее на вытянутых руках, чтобы не помять, бросилась на зов. Но споткнулась о шнур утюга, и упала. Рубашка не пострадала, но утюг свалился на пол и обжег Жанне руку.

«Что я тут делаю? – подумала Жанна, морщась и потирая обожженное место, – на что я трачу свое время? На работе меня потеряли, уже и звонить перестали! Зачем я торчу в этой ужасной, безвкусно обставленной квартире и глажу чужие рубашки?»

И тотчас на шум и грохот явился мужчина ее мечты. Тревожно глядя на нее своими яркими глазами, он спросил:

– Моя девочка упала? Больно? Нет?

И сразу ушли все посторонние мысли, остались только глаза и мягкий ласковый голос.

– Поцелуй и все пройдет! – слабо улыбнулась Жанна.

Ашот очень огорчился, увидев ожог.

– Моей девочке нужно поднять настроение, нет? – спросил он. – И я уже придумал, как это сделать.

– Ой! – Жанна по-детски захлопала в ладоши, предвкушая что-то интересное.

– Сейчас мы поедем покупать тебе машину! – объявил Ашот.

– Но у меня же есть… – слабо возразила Жанна. – Хотя…

– Вот именно! Твоя все еще в ремонте! И потом, пускай у тебя будет две машины, это удобно! Запомни, дорогая, машин должно быть много, как и…

– Как и чего? – спросила Жанна.

– Как и нарядов, – сказал Ашот и надолго приник к ее губам, как будто это был источник живительной влаги.

С некоторого времени Кеша Воронько считал, что жизнь очень и очень к нему несправедлива. Ну, сами посудите, о какой справедливости может идти речь, если у Кеши вечно нет денег? А без денег, как известно, не прожить в этом меркантильном мире. Кеша хотел вкусно есть, мягко спать, красиво одеваться. Еще Кеша хотел знакомиться с красивыми девушками. Но девушки мало обращали внимания на Кешу, потому что был он ростом мал и вообще неказист. К тому же одет кое-как и в карманах ветер свищет, как говаривала бабушка. Так что известная пословица, что не в деньгах счастье, но без них тоже не сахар, имела к Кеше самое непосредственное отношение.

Такая вопиющая несправедливость творилась не всегда. Раньше Кеша жил в маленьком провинциальном городе с бабушкой и теткой Дарьей Степановной. Родители Кешины рано развелись и разъехались по разным концам необъятного тогда Советского Союза. Кешу воспитывала бабушка, а тетя Дарья Степановна зарабатывала деньги. Работала она на оптовой торговой базе, что, несомненно, в то время являлось большой удачей для всей семьи.

Кеша рос, как все мальчишки, с той только разницей, что бабушка жалела его, называла сиротой при живых родителях и баловала тайком от тетки. Тетка была женщина суровая, говорила отрывистыми фразами, одевалась в костюм с широкими плечами, на базе ее все боялись. Однако деньги в доме водились, так что у Кеши в свое время появился и плейер, и компьютер, и дорогой фотоаппарат. С импортными шмотками тоже проблем не было – при теткиных связях. Бабушка совала в карман пятидесятирублевки, так что жизнь казалась Кеше если не лучезарной, то вполне безоблачной.