Наталья Александрова - Визит очумелой дамы

- Луша, ехидна эфиопская, ты дома, я знаю! Открой сейчас же, а то буду трезвонить, пока не оглохнешь!

- Варя, это правда ты? - с явным недоверием спросила Луша.

- Нет, это Алла Пугачева!

- И ты там одна?

- Нет, в сопровождении ансамбля песни и пляски военного округа!

Луша осторожно приоткрыла дверь, предварительно накинув цепочку.

На лестнице действительно стояла Варвара в жутком коричневом балахоне, лицо у нее было здорово рассерженное.

- Ой, правда ты! - Луша сбросила цепочку, и Варвара влетела в квартиру, как разъяренная слониха на капустное поле.

- Вот она, - завопила соседка, увидев Кэсси, - вот она, террористка!

Моя бирманка в ужасе взглянула на Варвару и стремглав взлетела на буфет. Оттуда она смотрела расширенными от ужаса глазами и явно ожидала, что я вступлюсь за ее честь и достоинство.

- Варя, - первой пришла в себя тетка, - что произошло? Ты почему такая.., нервная?

- Нервная? - Варвара подскочила к буфету и погрозила кошке кулаком. - Это я уже почти успокоилась!

- Да что случилось-то? - Я наконец опомнилась и встала между разъяренной соседкой и буфетом. - Что тебе сделала бедная киска?

- Бедная киска? - с сарказмом повторила та. - Целый день работы.., коту под хвост! То есть кошке!

- Варя, успокойся, выпей чаю и расскажи, что произошло! Какая кошка между вами пробежала?

- Какая кошка? Да вот эта, наглая прожорливая дрянь!

Кэсси смотрела с буфета чистым и невинным взглядом христианской мученицы и призывала небеса в свидетели своей невиновности.

Хитрая Луша быстро выставила на стол коробку с ореховым печеньем, налила чай. Варвара скосила глаза на печенье, тяжело вздохнула и опустилась всем своим весом на многострадальную табуретку. Табуретка жалобно скрипнула, но выдержала вес.

Выпив одним глотком половину чашки и нанеся серьезный урон печенью, Варвара наконец перевела дыхание и несколько успокоилась. Заметив перемену в ее настроении, Луша придвинулась поближе и повторила:

- Ну расскажи, что все-таки произошло?

- Собрались мы... - начала было Варвара свою повесть, но ее рот был набит печеньем, и слова получились какими-то неразборчивыми. Она прожевала печенье и начала сначала:

- Собрались мы на работе, в центре нашем, Анатолия Ивановича помянуть... Толика... - Варвара громко всхлипнула, вспомнив о своей невосполнимой потере, и, в целях борьбы со стрессом, заглотила очередную порцию печенья. Прожевав его и немного успокоившись, продолжила:

- Договорились, кто чего завтра принесет. Из еды там.., из закуски. Нинка сказала, что селедку под шубой сготовит и помидор банку откроет, Алевтина Петровна рыбу в томате грозилась принести, Анфиса - ветчину... Ну а я пообещала корзиночки сделать с салатом. Ты ведь, Луша, знаешь, они у меня очень хорошо получаются, просто фирменное блюдо! - Варвара взглянула на мою тетку, призывая ее в свидетели, и той ничего не осталось, как уверенно кивнуть. - Ну, испекла я корзиночки, салат нарезала с крабовыми палочками... - со вкусом продолжала Варвара, - горошек положила, майонез, в общем, все, что положено.., разложила салат по корзиночкам, и тут как раз Нинка мне позвонила. Я на кухне оставила все как есть, к телефону побежала. Нинка-то чего звонила - что сериал перенесли, который мы с ней смотрим, и там как раз Патрисия своего Альбертика с любовницей застала. Ну, что делать - пришлось включить, раз у них такой аврал... Пока посмотрела да пока Нинке позвонила, мнениями обменялась, часа два приблизительно прошло. Ну, вспомнила я про корзиночки и тут как раз слышу - какие-то у меня на кухне звуки. Как будто там кто ходит и даже посудой гремит, вроде как на стол накрывает и обедать собирается. Я, понятное дело, женщина одинокая и очень испугалась. У меня нервная система и вообще-то на пределе после того, что с Толиком случилось, а особенно если на собственной кухне такие звуки, сами понимаете. Короче, взяла я скалку - уж не знаю, как она под руку мне подвернулась, - и отправилась к себе на кухню. И как же вы думаете, что я там застаю? - Варвара снова уставилась на Лушу, и та в растерянности покачала головой:

- Понятия не имею!

- Эту прохиндейку вашу! - Варвара обвиняющим прокурорским жестом указала на верх буфета, где Кэсси с самым невинным видом умывала свою мордочку.

- У, кобра египетская! - обругала Варвара это пушистое воплощение невинности.

- Не может быть! - воскликнули мы с Лушей в один голос.

- И не египетская, а бирманская! - добавила я, обидевшись за свою пушистую подругу.

- Сидит прямо на столе, - продолжала соседка, не обратив на наши слова никакого внимания, - сидит, ведьма, прямо на столе и выедает из корзиночек крабовые палочки! Все перепортила, гидра папуасская!

- Вот почему она не хотела есть! - наконец догадалась я. - Кэссинька, ты любишь крабовые палочки?

Кошка прекратила умываться и посмотрела на меня с большим интересом. Ее взгляд как бы говорил: "Где, где крабовые палочки?"

- У, обжора малайская! - продолжала Варвара свои географические изыскания. - Сидит теперь, как будто ни при чем!

- Как же она к тебе на кухню-то попала? - осторожно поинтересовалась Луша.

- Как-как! Видно, через окно! У меня окна-то открыты, а она по карнизу, по карнизу - и прямо ко мне на стол! И ведь, ведьма, все корзиночки переломала, все до единой!

Варвара отправила в рот остатки орехового печенья и по этому поводу на некоторое время замолчала.

- Извини, Варя, у нее тоже стресс, - начала я, - она любимого хозяина потеряла... А хочешь - возьми к завтрашнему столу вот, ветчинки...

Я мигом вытащила из холодильника солидный кусок ветчины и развернула пакет. Варвара алчно глянула на ветчину и согласилась.

- А что это на тебе надето? - спросила я, чтобы сменить тему.

- Так ведь поминки, - вздохнула она, - а черного я не ношу, не идет мне черное.

Я подумала, что при Варвариных габаритах черное было бы очень кстати, но промолчала.

- Но это коричневое тоже ужасно, - она оглядела свой балахон, - я же вижу...

- Точно, - мы с Лушей с облегчением согласились, - не надевай ты его, а то получится как в анекдоте: приду в коричневом, сяду в углу и испорчу вам весь праздник...

- Тогда синенькое надену, - повеселела Варвара, - в горошек...

На этой бодрой ноте она и удалилась, на прощанье бросив грозный взгляд на Кэсси.

***

Наутро Луша была со мной очень сурова. Она подняла нас с кошкой рано-рано - в девять утра и, пока я недовольно плескалась в душе, дозвонилась до квартиры Эвелины Павловны Сыроенковой. С самой Эвелиной Павловной ей поговорить не удалось, ответил запыхавшийся женский голос. Позвать Эвелину женщина отказалась, сказала, что та еще спит, она когда в отпуске, всегда очень поздно встает. Лушина решимость только увеличилась, она сказала, что нужно ехать немедленно, пока Эвелина не проснулась и не умотала куда-нибудь. На мои скромные возражения насчет того, что Михаила Степановича мы можем там и не найти, Луша твердо ответила, что Эвелина - его вторая жена, это известно со слов первой, а та уж врать не станет...