Татьяна Луганцева - Силиконовое сердце

– Очень приятно, а что вы делаете в моей квартире?

– Вы проходите, я все объясню, – дружелюбно произнес незнакомец.

– Да уж, извольте, пожалуйста… – прокряхтела Ева.

Он прошел в комнату хозяйки, словно к себе домой, и расположился в кресле. Ева, словно зачарованная, проследовала за ним. Одет парень был в белые брюки с низкой талией, из-под которых выглядывали черные плавки, причем так, наверное, и предусматривалось, и простую черную футболку, которая потрясающе сидела на его красивом торсе. Кроме того, незнакомец источал приятный аромат явно не дешевого парфюма.

– Спасибо, – поблагодарила она его и села в другое кресло, чувствуя, что у нее чешется все тело от грязного костюма. А мечты побыть одной, спокойно принять душ разбил вдребезги этот симпатичный молодой человек. Дима протянул ей листок бумаги, исписанный мелким почерком ее мамы, и произнес:

– Вот, Ева Дмитриевна, прочитайте, думаю, что это лучше всего объяснит, кто я.

«В последнее время у населения наблюдается какое-то повальное желание написать мне письмо. И это в век кибернетики и информатики…» – подумала Ева и, поправив очки на носу, погрузилась в чтение.

«Дорогая дочь, если ты читаешь это письмо, значит, ты уже познакомилась со своим братом Димой. Ты только не волнуйся, я все тебе объясню. Двадцать девять лет назад у твоего отца была мимолетная связь с очень красивой женщиной, приехавшей из Ленинграда, а ныне Санкт-Петербурга. Она приезжала на наш завод в качестве специалиста по настройке станков с программным управлением, умная и красивая, как актриса. Наш Дмитрий Николаевич просто ошалел от того, что такая дама обратила на него внимание. Роман у них длился недолго, потом Клара Алексеевна заявила, что между ними все кончено. Наш папа решил, что этот разрыв связан с тем, что он женат, и пришел ко мне честно признаться. Знаешь, чего мне стоило все это слышать? Что муж влюбился в другую женщину и хочет со мной развестись? Тебе, между прочим, только-только исполнилось четыре года. Ты была маленькой и не помнишь, что папа не жил с нами несколько месяцев, а когда ты спрашивала о нем, я отвечала тебе, что он в командировке. Клара Алексеевна, узнав, что разрушила семью, сама заявилась ко мне домой. Вот на нашей кухне и прояснили все. Она призналась мне и покаялась, что специально соблазнила моего мужа. Вообще, все сделала так, что любой мужик не устоял бы. Но влюбить в себя нашего отца она не хотела. Клара Алексеевна просто задумала забеременеть от порядочного, непьющего, женатого мужчины и родить для себя ребенка. Просто так получилось, что выбор пал на моего мужа. Я, конечно, тогда не поняла ее и не могла простить, ну и тем более подружиться. Она сказала мне, что свою миссию Дмитрий выполнил, и больше он ей не нужен. Не оставив своего адреса никому, она вернулась к себе. Наш отец ходил темнее тучи, и мне стало жаль его, дурака. Кларе Алексеевне он был не нужен, она использовала его, как донора, как племенного быка. Да и свою семью, то есть нас с тобой, он чуть не потерял. Через какое-то время я его простила, приняла обратно, и больше никогда в жизни мы не говорили об этом инциденте. Но я-то чувствовала свою вину в том, что так и не сказала мужу при жизни, что у него есть еще ребенок. Я боялась, что он начнет их разыскивать, вновь встретится с Кларой, и у них все закрутится с новой силой. Но когда он умер, я пожалела, что взяла грех на душу и скрыла от мужа факт рождения ребенка. Со временем, с возрастом, с приобретением житейской мудрости на многие вещи начинаешь смотреть по-другому… Поэтому, когда несколько месяцев назад ко мне подошел симпатичный молодой человек и представился сыном моего бывшего мужа, я уже не приняла его в штыки. Он вырос, мать рассказала ему историю его рождения. И я ее понимаю: бесчеловечно, если ребенок не знает своих родителей, свои корни. Отца я лишила желанного сына, а тебя не хочу лишать брата. Тем более, он хороший парень и сам стремится разыскать родственников. Дима, не знаю даже, почему Клара так назвала его, отвел меня в ресторан, и я рассказала ему, что отец его умер и из родственников осталась только ты, фактически его родная сестра. Также объяснила ему, что у тебя не сложилась личная жизнь и сформировался скверный характер старой девы…»

Ева на минуту прервалась и перечитала объективную оценку своего же характера, данную ее матерью.

«Также я сообщила Диме, что ты не в курсе вышеуказанной истории. Поэтому тебе понадобится время, дабы свыкнуться с мыслью, что у тебя есть брат. Я несколько раз порывалась рассказать тебе об объявившемся родственнике, но так и не смогла. Тогда я решила уехать в санаторий, а вы в это время встретитесь, познакомитесь и, надеюсь, подружитесь. Ключи от квартиры и мое письмо я отдала Диме. Кстати, именно он и оплатил мне путевку в санаторий. Так что веди себя поумнее, не отказывайся от богатой родни. Тем более что у тебя нет ни мужа, ни детей, будут хоть племянники. Твоя любящая мать. Если что, не поминай лихом».

Ева оцепенело смотрела на строчки письма и боялась оторвать от них глаза. Так как в этом случае пришлось бы что-то говорить новоиспеченному братцу, а что именно, Ева не знала. В голове не появлялось абсолютно ни одной умной мысли. Когда пауза уже достаточно затянулась и дальнейшее якобы чтение становилось подозрительным, словно она безграмотная и читает по слогам, Ева оторвала взгляд от бумаги и посмотрела в ярко-синие глаза на красивом лице.

«Он очень красивый… мама пишет, что его мать была красавицей. Видимо, Дима пошел в нее…» – мелькнула мысль у Евы.

– Я приготовил завтрак, не хотите перекусить? – спросил Дима.

– Вообще-то я уже завтракала, но с удовольствием уподоблюсь англичанам, употребляющим второй завтрак, – согласилась Ева, выдохнув. Так как, к ее удовольствию, далее не последовало фальшивых объятий и рыданий в жилетку друг друга, как в индийском кино.

«Парень-то и вправду умен и воспитан…» – мелькнула снова мысль у Евы, и у нее вдруг возникла за Диму подсознательная гордость. Ева присела на табуретку, брат подал ей яичницу, овощной салат с маслинами и поставил турку с кофе на газ.

– Ничего, что я тут хозяйничаю?

– Чувствуй себя как дома… Дима. Сколько тебе лет?

– Двадцать восемь.

– Я думала, что тебе двадцать два – двадцать три… – удивленно присвистнула Ева, оглядывая его почти что юношескую фигуру, молодежную стрижку. – Ты прекрасно выглядишь!

– Спасибо, – улыбнулся Дима, следя за кофе, – профессия обязывает.

– А кем ты работаешь?

– Я художник, стилист, хотя по образованию я – программист.

– Наверное, то, чем ты занимаешься, очень интересно? – поддержала разговор Ева, отламывая вилкой омлет.

– Да, это творческая профессия.