Татьяна Луганцева - Кто в теремочке умрет?

– Фу! Нельзя! Фу!

Она закрыла лицо руками и продолжала отбиваться от собак, которые просто озверели от того, что им не дают выполнить их работу.

Кровь ударила Карлу в голову, когда он увидел эту душераздирающую картину. Он слетел с коня, подбежал к Яне и принялся оттаскивать собак, что-то крича им на чешском языке.

«Точно! Собаки-то чехи, они не понимают команды на русском языке!» – подумала Яна, сама удивляясь своим глупым мыслям.

Соскочившие с лошадей охотники наконец-таки растащили собак. Карл поднял на руки потрепанную Яну, которая, впрочем, выглядела внешне намного хуже, чем чувствовала себя на самом деле.

– Яна! Яночка! Как ты? Что же это такое?! Почему собаки набросились на тебя?! – повторял князь, тревожно всматриваясь ей в лицо.

Яна дрожащей, окровавленной рукой отвела волосы со лба.

– Там в норе лисята! Спаси их Карл… это ужасно! – Яна театрально закатила глаза и зарыдала у него на груди.

– Хорошая охота, ничего не скажешь! – фыркнула подъехавшая Анфиса. – Наша героиня! Амазонка спасает лисят! Браво!

– Анфиса, прекрати! Не видишь, что Яна вся в ранах?! – прервал ее Карл.

Юрий, которого князь все-таки догнал, больше не сел верхом на лошадь, признав свое полное поражение как наездника, и прискакал, уже сидя на одном коне вместе с Карлом, тоже поддержал Яну.

– Яна, ну вы даете! Так спасать лисят, как настоящий телохранитель!

– Она – молодец! – вступил басом один из охотников. – Собаки взяли неверный след, и целый выводок лис погиб бы, если бы не смелость этой женщины.

– Я сейчас заплачу, – выпятила губу Анфиса.

– Яна, посмотри на себя, – вздохнул Карл.

– А что?

– На кого ты похожа? На тебе живого места нет. Я именно от этого и хотел тебя оградить, отправляя в Россию.

– Правильно, с глаз долой – из сердца вон, – простонала Яна, еще крепче прижимаясь к князю.

После пережитого потрясения ей было все равно, что подумает о ней будущая жена князя. Охота была испорчена окончательно и бесповоротно. Собаки остервенело рвались разворошить лисью нору с маленькими лисятами. С бывалыми охотниками теперь находилась раненая героиня, рискнувшая своей жизнью ради членства в обществе защиты животных. Еще с ними был тип, некий Юра, телохранитель, абсолютно не умевший держаться на лошади. Какая уж тут охота! Мужчины двинулись назад. Юрию пришлось сесть на своего коня, которого вели под уздцы, кобыла Венера шла привязанной к другой лошади, а Карл взял битое тело Яны к себе на коня под ревнивые взгляды Анфисы.

– Сейчас приедем, вызовем доктора, пускай осмотрит тебя.

– Я думаю, что он будет рад, – грустно ответила Яна.

– Может быть, надо сделать прививку от бешенства…

– Кому ты предлагаешь сделать прививку от бешенства? Собакам? – гарцевала на лошади Анфиса в красивом костюме для верховой езды, на который она умудрилась не посадить ни пятнышка. Костюм же Яны пришел в полную негодность. Карл оставил реплику невесты без ответа. Он покосился на лежащего плашмя на корпусе лошади Юрия и спросил:

– Яна, а обязательно, чтобы этот телохранитель следовал за мной по пятам? Почему-то я себя неважнецки чувствую в его присутствии. Все время надо следить, чтобы он ничего не выкинул.

– Что за жаргон, граф? Неважнецки… не выкинул… Все услуги оплачены.

– Яна, может быть, я заплачу, чтобы его взяли обратно?

– Не обижай парня, – строго посмотрела на Карла Яна, – он не виноват, что лошади – не его стихия.

Жеребец Карла шел ровно и уверенно, но все равно каждый его шаг отдавался болью в измученном теле Яны. Она заметила, что князь посмотрел на свою невесту всего один раз, но и этого ей хватило для того, чтобы вызвать жуткую ревность, ей даже стало тяжело дышать.

«Что же это со мной? Яна, возьми себя в руки. Помни, что ты замужняя женщина. Но, черт возьми…» – твердила она себе.

Яна застонала, и князь кинул на нее обеспокоенный взгляд; сердце ее подпрыгнуло. Когда кавалькада подъехала к замку, навстречу всадникам выбежали люди. Впереди всех бежала Терезия с белым лицом.

– Карл, ты жив!! Какое облегчение!

– А что со мной могло случиться? Вот Яна…

– Карл, час назад взорвалась трибуна, с которой на благотворительном собрании ты должен был выступать! – выдохнула она, прижав руки к груди. – Мы страшно расстроились, узнав эту весть. Ой… а что с Яной?

– Ее покусали собаки, – ответила Анфиса, которая из-за злости и ревности не услышала главного в повествовании Терезии.

– Собаки? Разве собаки охотились не на лису?

– Яна очень похожа на хитрую лису, вошедшую к нам в доверие перед самой свадьбой, – фыркнула Анфиса.

– Анфиса, если ты скажешь еще хоть слово плохое о ней, я попрошу тебя оставить мой дом! – не выдержал Карл.

Анфиса ахнула, стегнула свою лошадь и отъехала в сторону.

Яна перестала притворяться полумертвой и серьезно посмотрела Карлу в глаза.

– А Юрий-то тебя спас, если бы его конь не понес, ты бы не поскакал в лес за ним, не заехал бы так далеко. Да! И если бы ты не встретил меня, раненую, то не повез бы меня к доктору, а стоял бы на той трибуне… Ты бы отправился к праотцам, Карл, и заметь, не в первый раз за последнее время!

Ему нечего было возразить.

– Вроде вы симпатичная женщина, – произнес Милан, осматривая раны на длинных ногах и руках Яны, когда ее привезли в санаторий к доктору.

– Вроде да… – вяло ответила она, – то есть находились люди, которые считали так же…

– Не молодая ведь уже… – продолжал вещать Милан, обрабатывая укусы собак перекисью водорода.

– Попрошу не хамить! – очнулась Яна.

– Я не хотел вас обидеть. Я имею в виду, ну… не шестнадцать же вам лет.

– Не шестнадцать, – согласилась Яна, поправляя челку, – я чувствую себя на восемнадцать.

Доктор вздохнул и продолжил работу.

– Вы успели побывать в двух автокатастрофах, упасть с лошади, быть искусанной собаками, не много ли для одной женщины?

– Вы так говорите, словно я испытываю от этого радость… не забывайте, это мои ребра и кости страдают, – обиженно произнесла она.

– Не пора ли вам угомониться?

– Обстоятельства против меня, – вздохнула она, думая о том, что ей придется теперь носить длинные юбки, брюки и кофты с длинными рукавами. – Как вы думаете, доктор, могу я остаться здесь, в санатории, или его хозяйка на меня сердится?

– За что?

– Я обещала ей не встречаться с князем, а сама все эти дни висела у него на хвосте.

– Я думаю, что Нонна с удовольствием примет вас обратно, она великодушная женщина. К тому же оттого, что вы висели у Карла Штольберга на хвосте, вы тем самым отвели от него смертельную опасность. Вы уже знаете, что под трибуной, где он должен был выступать, кто-то заложил взрывное устройство с часовым механизмом?