Татьяна Луганцева - По ком звенит бубен?

– Быстро все в море!

– Что? – не поняла Степанида.

– Если не хотите разбиться в лепешку, прыгайте за борт! – снова повторил приказ Матвей. – Быстро все в воду!

– Ты с ума сошел, я не умею плавать! – воскликнула Алла.

– Вы все в жилетах, да и я поддержу, но до суши придется добираться вплавь. Другого пути спасения нет, – сказал Матвей.

Муло уже прыгнул за борт, хотя и не понял из слов Матвея ничего, видимо, ему в голову пришла такая же мысль. Юрий словно сросся со своим катером.

– Прыгай! – крикнул ему Матвей. – Поможешь поймать женщин в воде!

– Катер…

– Тебе жизнь, что, не дороже?! Прыгай!!

Юрий вышел из оцепенения и сиганул за борт. Степанида была послушной девочкой, она, не дожидаясь повторной команды, перешагнув через борт, оказалась в темной, страшной воде. Аллу же пришлось выпихивать силой, при этом она истошно кричала и извивалась всем телом.

Последним катер покинул Матвей. Степанида, оказавшись за бортом, сначала с головой ушла под воду, затем вынырнула, как поплавок, и закачалась на серых волнах. Волосы прилипли к ее лицу и глазам, из-за высоких волн было не видно, в какую сторону плыть. Она запаниковала, так как не видела больше никого из людей и очень боялась, что ее относит от друзей все дальше и дальше. Кроме того, вода показалась ей на редкость холодной. Круглое, белое лицо Юрия вынырнуло перед ней совершенно внезапно.

– Ты как?

– Кажется, цела, но еще несколько минут в такой воде, и я точно околею.

– Цепляйся за меня, берег близко, – сказал он.

– А ты знаешь, куда плыть? – с надеждой в голосе спросила Стеша.

– Обижаешь, Степа. Пространственным кретинизмом у нас страдают только женщины.

– А как там Матвей и Алла? – выплевывая соленую воду изо рта, спросила она.

– Все-таки тебя волнует этот выскочка?

– Я бы не хотела, чтобы он сгинул в Мраморном море, – согласилась она, – да и судьба подруги меня не может не волновать.

– Там они… – неопределенно махнул рукой Юрий, – живы… я их видел. Алла вцепилась в твоего красавца мертвой хваткой и дико кричала, что не умеет плавать, что ей страшно, холодно и мокро.

– Мокро? – переспросила Стеша, отплевываясь. – Да, это похоже на нее.

Когда Степанида увидела перед собой серую скалу, неожиданно раздался взрыв и запахло гарью. По бурной поверхности воды пошел черный дым, перемешиваясь с белой пеной волн.

– Что это? – вздрогнула Степанида.

– Мой катер, – грустно констатировал Юрий.

Наконец обессиленные ноги Стеши нащупали каменистое дно. Они с Юрой с трудом пошли к берегу, прогибаясь под каждой волной, накрывающей их с головой, и сопротивляясь обратному отливу воды. Они боялись, что откатные волны могут снова унести их в море. Когда девушка фактически уже была на берегу, волна сильно ударила ее под колени, и она упала, больно ободрав ладони о мелкие колючие камни, щедро усеявшие все побережье острова. Они залезли на большой скользкий камень плоской формы и осмотрелись. Метрах в пятидесяти от них дымились остатки развалившегося на части белого катера. Немного в стороне они заметили Матвея и Аллу, бездыханно лежащую на спине на камнях.

– Алла… – выдохнула Стеша, – что с ней? Подруга…

– По-моему, она хочет, чтобы твой красавчик сделал ей искусственное дыхание.

Матвей помахал им рукой. Степанида, поддерживаемая Юрием, спустилась к ним. Смотреть на останки катера было страшно, их на самом деле ждала жуткая смерть среди этих обломков, не выпрыгни они за борт. Степанида содрогнулась и бросилась к подруге:

– Алла, что с тобой?!

– Ушиблась.

– Чем?

– Всем телом о волны. Вот это дикая пляска была… если бы не Матвей, я бы с тобой сейчас не разговаривала. Спасибо ему.

– У тебя что-нибудь болит? – спросил Юра.

– Нет, со мной все хорошо, сейчас я отдышусь, – ответила Алла, – только что мы будем делать на этом острове? Эх, лучше бы мы остались в доме Санька!

– Здесь должны быть люди, какая-то связь с берегом, – стал объяснять Юрий, – вставайте, нельзя лежать в мокрой одежде на холодном ветру, можно заболеть. Надо двигаться. Идемте в глубь острова!

– Пошли, – отозвалась Алла, стуча зубами.

Выглядела она очень комично в надутом оранжевом жилете, с длинными худыми руками, в облепивших ноги восточных шароварах. Они двинулись в середину острова, обдуваемые всеми ветрами, Муло, бормотавший на своем языке и явно что-то нелицеприятное, потому что Юрий переводить это не брался, замыкал шествие. Волны злобно шипели им вслед, разбиваясь о камни. Почвы в этой части острова не было совсем, всю его поверхность покрывали камни – от мелких, похожих на осколки стекла, до крупных валунов. Не было ни деревца, ни травинки. Степанида сбивала ноги об острые камни, мокрая джинсовая юбка стояла колом и больно била по коленкам. Они прошли примерно километр в полном молчании, каждый был погружен в свои невеселые мысли. Больше всего Стеша боялась, что этот каменистый остров окажется необитаемым и они замерзнут на нем, оставшись навсегда. Поэтому, когда они увидели какие-то постройки, – явно дела рук человеческих, – радости их не было предела. Все устремились туда, к этим не то сараям, не то каким-то подсобным помещениям. Подойдя поближе, людей они не обнаружили, зато увидели мраморные могильные плиты, лежащие штабелями в большом количестве. Так сказать, заготовки без имен и дат рождения и смерти.

– Как оригинально, – заметила Алла, – можно уже наносить наши имена.

– Значит, мраморообрабатывающий завод где-то рядом, они здесь же делают памятники, – сказал Юрий, стараясь подбодрить друзей.

– Как-то неуютно тут, – возразила Степанида.

Они прошли мимо мраморных плит, пустующих сараев и поржавевшей от вечной сырости техники. Наконец они ступили на пожухлую траву, пробивающуюся сквозь камни, показались участки влажной песчаной земли. Впереди они увидели вышку и несколько человек в серой рабочей одежде, суетившихся около нее.

– Люди! – не своим голосом закричала Алла и кинулась к ним, спотыкаясь о камни и шатаясь от порывов ветра.

Все остальные поспешили за ней. Народ, бросив работу, испуганно уставился на приближающуюся пятерку странных людей в мокрой одежде. Муло побежал впереди всех, соревнуясь с Аллой в силе и выносливости и что-то тарахча на своем языке. Вскоре горе-Робинзоны сидели в рабочем бараке, покрытые теплыми пледами, и пили чай из маленьких турецких стаканчиков. Бригадир мрамородобытчиков, добродушный полный мужчина, сносно владеющий русским языком, участливо расспрашивал потерпевших кораблекрушение.

– Да, о наш остров часто бьются лодки и яхты, – сказал он, – а мы потом с ребятами помогаем туристам. Я немного язык русский знаю, хоть на рынке и не торгую. У меня в бригаде есть и русские, и украинцы, они приезжают на заработки. Работа с мрамором, с мраморной крошкой очень вредна для легких, для суставов, но наш хозяин хорошо платит, и можно заработать приличные деньги. Живут рабочие прямо здесь, поэтому получается экономия. Тратить тут не на что, – усмехнулся бригадир.