Дарья Донцова - Хеппи-энд для Дездемоны

– Ника и ты, - выпалила я.

– О! - подняла указательный палец Вера. - Вот и ответ, почему мать развод не оформляла - ждала его смерти. Вдова получит вторую часть нехилых денег.

– Я фигею без баяна, - прошептала Майя.

– Я тоже прибалдела, - кивнула Вера. - Сначала тайник обнаружила, драгоценности и документ. Потом нашла свидетельства на дом и квартиры. Но самое главное вот!

Жестом фокусника девушка выбросила на стол темно-бордовую книжицу. Я схватила паспорт и раскрыла его. «Мазаева Вероника Алексеевна».

– Ничего не понимаю! - с отчаянием взвизгнула Майя, через мое плечо изучавшая документ. - Фото Ники. Но она ведь не Мазаева!

Вера покосилась на Филипенко.

– Особого ума не надо, чтобы сообразить: мать собиралась удрать. Приготовила фальшивое удостоверение личности. Небось задумала недвижимость продать и ноги сделать от нас с папой.

Я повертела в руках паспорт. Когда увидела все эти документы на приобретение квартир, кучу украшений, я сразу поняла, куда Терешкина тратила огромные суммы, получаемые за торговлю детьми. Но наличие завещания внесло сумятицу в мои размышления. Неужели Никин доход законен? Впрочем, одно другому не помеха. Вполне вероятно, что жилплощадь и цацки куплены на объединенные капиталы. Вот только одна существенная, на мой взгляд, нестыковочка. Если Ника ради получения второй части наследства терпела от мужа побои, то за каким чертом она решила удрать? С Ярцевым ей стало невыносимо жить рядом до такой степени, что Терешкина наплевала на перспективу получить еще денег?

Из глубин памяти неожиданно выплыла картина. Мы с Никой сидим в небольшом кафе, официант приносит счет. Терешкина выжидательно смотрит в мою сторону, потом мямлит:

– И сколько стоит плохой кофе?

– Ерунда, - отвечаю я, вытаскивая кошелек, - кто звал в харчевню, тот и платит.

На лице Ники появляется выражение радости, смешанной с осуждением.

– Ты умрешь в нищете, - не выдерживает подруга. - Нельзя так транжирить деньги!

– Зачем зарабатывать их, если не тратить? - легкомысленно возражаю я.

– Вот станешь пенсионеркой, заплачешь! - Ника выхватила из моих рук портмоне. - Ну разве можно так купюры комкать? Имей в виду, деньги обидятся и уйдут навсегда. Надо сотни класть к сотням, тысячи в другое отделение.

Тонкие пальчики Ники начали осторожно разглаживать ассигнации, на лице ее появилось молитвенное выражение…

– Эй, Вилка! - закричала Майя. - Тебе плохо?

Я очнулась.

– Нет, все нормально.

– А мне гадко, - горько заявила Вера. - Мама постоянно жаловалась на бедность, даже сахар считала, вечно меня одеждой попрекала, зудела: «Неаккуратно носишь! Сапоги четыре года служат, а у тебя за один сезон развалились». А сама была владелицей квартир, бриллиантов… Ой, погодите!

Глаза Веры зажглись огнем, руки затеребили край кофты.

– Только сейчас до меня доперло, - забубнила она. - Мать ведь умерла, да?

– Ну конечно! - воскликнула Майя.

Я предпочла отмолчаться, поскольку пока не могла со стопроцентной уверенностью подтвердить факт кончины Терешкиной. Хотя… Фальшивый-то паспорт все еще лежал в тайнике! Но, может, у Ники два документа? А брюлики она что, оставила? Убежала, бросив накопленное? Это невозможно, она должна была все взять с собой. Неужели в «Оноре» все-таки погибла Ника? Нет, нет, она не могла иметь сексуальный контакт с двумя мужиками в один день. И еще гонорея. Это не про Терешкину, я очень хорошо знала Нику. Впрочем, если вспомнить только что прозвучавший рассказ Веры, становится понятно, что я не имела никакого понятия о характере хотя и не самой близкой, но все же подруги. Видела лишь верхнюю часть айсберга, а как известно, нижняя обычно намного больше.

– Мама умерла, папа тоже, других детей нет… - шептала Вера. - Я же наследница! Всего - квартир, украшений… Я богата! Я…

У девушки закончились слова. Громко зарыдав, она повернулась и побежала в сторону кухни.

– Веруся, - взвыла Майя, бросаясь следом, - сейчас сварю тебе какао! Оно успокаивает.

Я осталась одна посреди разгромленной спальни. Так кто погиб в отеле? Ника или Настя? Первая занималась продажей детей в секс-рабство, вторая пыталась найти гнездо преступников. Терешкина знала о гостинице «Оноре». Откуда? Прочитала в газете объявление о сдаваемых номерах и решила сделать отель своим, так сказать, офисом? Обычно в таких шалманах никакого фейс-контроля нет, но «Оноре» сильно отличается от ему подобных мест, туда впускают только проституток и постоянных клиентов. Под какую категорию подпадала Ника? Ну явно не под первую. Так кто мертв - Настя или Терешкина? Труп один, пропавших двое. Есть от чего сойти с ума! Ладно, сейчас еще раз изучу завещание и начну действовать. Но сначала съезжу домой, отвезу Стелле продукты и кое-что из одежды.

Девчушка встретила меня с тряпкой в руке.

– Ты чем занимаешься? - удивилась я.

– Порядок навожу. - Девочка откинула со лба волосы. - Пылищи тут - жуть! И полно грязного белья.

– Руки никак до хозяйства не доходят, - смутилась я, - работаю целыми днями.

– Кто с утра до ночи пашет, тот деньги имеет, - деловито заметила Стелла.

– Вообще-то я не жалуюсь на гонорары, - кивнула я. - А с тех пор, как перешла в другое издательство, зарабатываю больше. Или у меня траты сократились? Теперь я живу одна, а раньше деньги быстро растекались.

– Почему ты домработницу не заведешь? - поинтересовалась Стелла. - Можно через знакомых поискать, если агентству не доверяешь.

– Мне это в голову не пришло, - с удивлением ответила я, - вот сейчас ты сказала, и я впервые подумала: надо найти приличную женщину и доверить ей хозяйство.

Стелла швырнула тряпку в ведро.

– Пойди, посмотри кухню.

Понимая, что девочка жаждет похвал, я двинулась по коридору, готовясь, покривив душой, заявить, что все потрясающе. Подросток не способен идеально отмыть помещение, ведение домашнего хозяйства требует усердия, и надо иметь не только старательные руки, но и зоркий глаз, способный заметить пыль в самых укромных местах.

– Ну, - гордо спросила Стелла, - нравится?

Я потеряла дар речи, но потом без малейшей фальши ответила:

– Фантастика! Даже занавески накрахмалила!

Девочка кивнула.

– Да. Некрасиво, когда они как тряпки висят. Когда была жива мама, она всегда тюль будто замораживала! Зачем тебе домработница? Давай я займусь хозяйством.

– В твоем возрасте следует учиться, а не со шваброй гонять.

– Но ты мне не разрешаешь выходить на улицу, - заметила Стелла. - Оставила у себя, денег не берешь! Да и нет их у меня!

– То, что ты сидишь в квартире, явление временное, вот разберусь я с одним делом и займусь твоей судьбой, - сказала я. - У меня есть хороший знакомый - владелец издательства, в котором я сейчас печатаюсь, очень обеспеченный человек, с обширными связями, - и он непременно посоветует, как поступить, чтобы сутенер Стас никогда тебя не нашел. А пока тебе даже носа на улицу высовывать нельзя. Я сто раз убеждалась: если не хочешь встретить знакомых, непременно наткнешься на них. Понимаю, что ты считаешь себя посаженной за решетку, но мой приятель сейчас на ярмарке во Франкфурте. А как вернется, обязательно нам поможет, потерпи немного.