Дарья Донцова - Фигура легкого эпатажа

— Ага, — закивал Кирюша, — а дурак есть дурак. Я не ругал Александра Григорьевича, просто констатировал давно всем известные факты: Муля — мопсиха, а Молов — идиот. Причем такой, что на конкурсе кретинов непременно займет второе место!

— Почему второе? — растерянно спросила я, ставя подпись на листке.

Кирик издал странный, похожий на хрюканье звук.

— Потому что его придурковатость такова, что первое он не получит.

Выпалив последнюю фразу, Кирюшка, подпрыгивая, убежал, а я, пребывая в некоей растерянности, повесила полотенце на крючок.

Ясное дело, директор Молов — больной на всю голову. Он пришел в школу полгода тому назад и моментально начал выпускать нелепые приказы. Например, запрещающий девочкам носить черные колготки. По мнению Александра Григорьевича, это не политкорректно, темные ноги способны оскорбить чувства африканцев. Сколько их в нашей школе? Да ни одного! Но данный факт не смутил Молова. И что, мне следует теперь сказать Кирюше: твой педагог дурак? Это невозможно. Но Александр Григорьевич в самом деле идиот. Следует ли лицемерить и поднимать авторитет дебила? Вот в чем вопрос!

Так и не найдя на него достойного ответа, я отправилась в свою комнату и была остановлена возгласом Лизы:

— Лампуша, можешь зайти?

— С удовольствием, — сказала я, входя к девочке. — Как дела?

— Меня назначили ответственной за рождественский вечер, — гордо похвасталась Лиза. — Директор так и сказал: «Романова — правильная кандидатура».

— Поздравляю. А что входит в твои обязанности?

— Написать объявление, составить меню… — начала загибать пальцы Лиза. — Вечер лишь для десятиклассников, малышню типа девятиклашек не пустят. Выпивку нельзя. Ну так: лимонад, сыр, колбаса, конфеты… Надо посчитать, сколько все стоит, потом понять, какую сумму каждый должен внести. Офигеть! А еще концерт, дискотека, Дед Мороз, Снегурочка…

— Да, работы невпроворот, — согласилась я.

— Ты мне поможешь? — заморгала Лиза.

— Чем же?

— Составь объявление.

— Легко. Давай продиктую, а ты сразу напечатаешь.

— Супер, — кивнула девочка, — говори.

— Значит, так. Сначала поставь дату, на которую назначен ваш праздник. Теперь поехали: «…состоится рождественский вечер! Все на елку! В программе концерт, дискотека, вкусный чай и хоровод с Дедом Морозом и Снегурочкой».

— Спасибо, — кивнула Лизавета.

— Не за что. Теперь выключай ноутбук и ложись.

— Еще полуночи нет, — возмутилась девочка.

— Завтра в школу!

— Я не засну так рано.

— Не спорь.

— Нет, — уперлась Лиза.

Я нащупала в кармане блокатор и сказала:

— Ладно, сиди, а мне пора в кроватку.

— Эй, ты чего придумала? — с подозрением спросила Лиза. — Уходишь, не настаиваешь на своем…

— Зачем? — с фальшивой грустью воскликнула я. — Взрослый человек, такой, как ты, должен сам следить за своим режимом.

Оказавшись у себя в комнате, я разобрала кровать, завела будильник на пять утра и вытащила из коробочки блокатор. Надо же, и правда выглядит словно пульт от телевизора, только с тремя кнопками — красной, желтой и зеленой. Я перевернула пустую упаковку и потрясла ее, но никакой инструкции внутри не оказалось, на мои колени лишь выпал маленький кусочек из непонятного материала, коричневый квадратик, размером с ноготь большого пальца, весь испещренный линиями. Мопсиха Ада моментально кинулась к нему с явным желанием слопать.

— Фу, — прошипела я на нее.

Затем я взяла ненужный, невесть зачем оказавшийся в коробочке обломок, бросила его назад в пустую тару, осторожно вышла из своей комнаты, очень тихо добралась до кухни, смяла картонный футляр, сунула его в помойное ведро, потом на цыпочках прокралась в коридор и встала в холле. Наша квартира соединена из двух, поэтому она имеет не совсем обычный вид. Там, где ранее имелась стена, разделявшая апартаменты, теперь образовалось пустое пространство, которое мы используем в качестве библиотеки. Если встать посередине не предусмотренной архитекторами жилой площади, то можно увидеть двери почти всех комнат и кухни.

Замерев в нужной точке, я прислушалась. Так и есть, из комнат Кирюши и Лизаветы доносятся характерные звуки, похожие на «ку-ку». Это работает программа ай-си-кью, в просторечье «аська».

Вот какие противные, не хорошие, вредные дети! Ну что ж, сами виноваты. Не хотели слушаться старших и вести себя нормально? Получи, фашист, гранату!

Палец мой нажал на красную кнопку. «Ку-ку» мгновенно стихли. Стараясь не производить шума, я в два прыжка добралась до своей спальни и забилась под одеяло.

Из холла послышались громкие голоса.

— Лизк, у меня комп умер.

— Мой тоже гавкнулся.

— Чё случилось?

— Электричество есть.

— А чего ж они сломались?

— Не знаю.

— Замолчите! — крикнул Сережка. — Ночь на дворе, спать давно пора!

Школьники перешли на шепот, потом дверь в мою комнату приоткрылась.

— Лампа, — прошипела Лиза.

— М-м-м, — попыталась я изобразить сонную тетерю.

— Спишь?

— М-м-м.

— Не знаешь, отчего у нас компы ёкнулись?

— Рядом новую ветку подземки ведут, — бормотнула я, — работают по ночам, потому что от аппаратуры метростроевцев в округе электронику глючит, во всех офисах компьютеры отключаются.

— Во, блин, — топнул Кирик. — И долго они тут ковыряться будут?

— Понятия не имею, — зевнула я. — Извините, совсем сплю.

Ровно в восемь утра я подошла к справочному бюро аэропорта и огляделась. Как ни странно, но вокруг было много народа. Ну, и кто из присутствующих встречает любимую племянницу Михаила Петровича? Женщина с двумя детьми явно ни при чем, дедушка, обвешанный сумками, и три школьницы, весело обсуждающие какую-то животрепещущую для них тему, тоже. Остались лишь два кандидата: парень в мятых джинсах, нервно крутящий головой в разные стороны, и мужчина при полном параде, в идеально вычищенной черной куртке, наглаженных брюках и блестящих ботинках. Он навалился на закрытый газетный киоск и мирно дремал. Дядька явно никого не ждал, это был, скорее всего, несчастный, улетавший ни свет ни заря в командировку.

Решив, что взволнованный юноша более подходит на роль посланца раскаявшегося папаши, я подошла к нему и вежливо сказала:

— Здравствуйте.

— Чего надо? — вскинулся парнишка.

— Вы не меня высматриваете? Я к Антонову.

Молодой человек кашлянул, потом ехидно заявил:

— Я жду бабку, будущую тещу. Ты Мотькина Любовь Семеновна шестидесяти двух лет от роду?

— Конечно, нет, — улыбнулась я.

— Тогда до свиданья, — повернулся ко мне спиной юноша.

Я в недоумении начала топтаться на месте. Стрелки часов сначала показали четверть девятого, потом половину… Недоумение переросло в полную растерянность. Может, я спутала аэропорты?