Дарья Донцова - Филе из Золотого Петушка

Критиковать – значит объяснять человеку, что он делает что-то не так, как делал бы ты, если бы умел. Не знаю, как вас, а меня фраза, начинающаяся словами: «Вилка, эй, ты делаешь это не правильно…» – доводит до бешенства, в особенности если ее произносит мой муж Куприн.

Как все мужчины, Олег уверен, что он единственный владеет знаниями по всем вопросам. С абсолютной уверенностью в своей правоте Куприн рассуждает о политике, спорте и кино. Причем если послушать его, то получается, что уровень жизни в нашей стране низок оттого, что Олег просто не захотел разрулить ситуацию, а наша сборная по футболу проигрывает потому, что руководит ею феерический козел, которому не ясно, что в первую очередь… Дальше я цитировать мужа не стану, поскольку путаюсь в футбольных терминах.

Впрочем, пока речь идет о голах и войне на Ближнем Востоке, я готова довольно спокойно выслушивать нравоучения мужа, но, к сожалению, на этом он не останавливается и активно вмешивается в мои дела.

Вот и сегодня, оставшись дома, Олег решил заняться домашним хозяйством. Сначала он принялся учить меня мыть посуду.

– Капай мыло не на тарелку, а на губку.

– Какая разница, – попыталась я сопротивляться.

– Большая, – не сдался Куприн, – получится больше пены.

Я скрипнула зубами, но, поскольку семейный скандал не входил в мои планы, сдержалась.

Затем Олег встал около меня и зануд ил:

– Ты что режешь?

– Капусту.

– Зачем?

– Хочу щи сварить.

– Не правильно, надо шинковать лист помельче, а морковку крупно. Ой, не клади первым лук в кастрюлю!

– Почему?

– Сначала нужно опустить в бульон картошку!

Я снова промолчала, и далось мне это намного трудней, чем в случае с посудой.

Когда я прокручивала мясо, Олег заорал:

– Что ты делаешь?

– Фарш для котлет.

– Господи, ты смешиваешь свинину с говядиной?!

– Конечно, так все поступают. Котлеты из двух видов мяса получаются нежными и сочными.

– Бред!

– Но так написано в кулинарной книге, – терпеливо ответила я, отставила в сторону миску с фаршем, открыла замусоленное издание и сунула мужу под нос. – Читай.

Тот медленно изучил главу и заявил:

– Ерунда! Я все думал: отчего у меня желудок болит? А оказывается, ты просто не умеешь готовить!

Вот тут я обозлилась и сердито поинтересовалась:

– Если ты столь хорошо разбираешься в кулинарии, отчего бы тебе самому не приготовить обед? С удовольствием уступлю тебе место у плиты, у меня рукопись еще не дописана.

– Кстати! – подскочил Олег. – Я тут прочел твой опус, с позволения сказать, детектив, и должен сообщить…

– Лучше помолчи, – прошипела я.

Если я могу стоически переносить все тычки и уколы как нерадивая хозяйка, то ни слова критики, даже самой объективной, не собираюсь выслушивать в адрес моих криминальных романов.

Но Олег уже понесся на лихом коне критики, размахивая над головой шашкой. Чем дольше он говорил, тем хуже мне становилось. Сначала я попыталась сосредоточиться на котлетах, но голос Куприна, звонкий и ядовитый, просто въедался в печенку.

Наверное, на моем лице появилось откровенно зверское выражение, потому что Томочка, гладившая тут же, на доске, рубашки, решила вмешаться:

– Олег, оставь Вилку в покое.

– Кто-то должен указать ей на ошибки! – воскликнул Олег. – Да она описывает абсолютно нереальные вещи, в жизни так не бывает.

– Это не жизнь, а криминальный роман, – вздохнула Тамара.

Куприн уставился на гладильную доску, помолчал секунду и заявил:

– Ты не правильно гладишь рубашки, нужно начинать не с воротника, а с рукавов.

Тома поставила утюг в проволочную корзинку и улыбнулась.

– Может, оно и так, но мне удобнее по-моему.

– Надо по-правильному, – обозлился Олег.

– И кто это сказал? – прищурилась я.

– А у тебя в романах одни глупости, – затопал ногами муж, – вы меня совершенно не уважаете, я даю вам советы, трачу свое время – и что? Что?

– Успокойся, – вздохнула я, – говори.

Олег разразился длинной тирадой. Минут пятнадцать он вещал без передышки, потом остановился и поинтересовался:

– Теперь ясно, как надо писать уголовные истории?

Я сунула пустую сковородку в мойку и не утерпела:

– Если я последую твоим советам, то у меня получится пособие «Как убить жену и остаться безнаказанным». Поверь, к литературному произведению это не будет иметь никакого отношения.

Олег побагровел, набрал полные легкие воздуха, и тут, по счастью, зазвонил телефон.

Я схватила трубку.

– Вилка, – зачастила наша с Томочкой подруга Настя Чердынцева, – ты что делаешь?

Я чуть было не ляпнула правду: «С мужем ругаюсь», – но потом вздохнула и сказала:

– Да так! Вот котлеты пожарила.

– А потом чем заняться собираешься?

– Ну.., не знаю. Пуговицы надо к кофте пришить, еще постирать можно.

Настя хихикнула:

– Славная перспектива. Лучше приезжай ко мне, дело есть.

Я оглядела поле битвы. Красный от гнева Олег нервно курил на балконе. Стоит мне сейчас положить трубку и сесть около телевизора с иголкой, как муженек снова начнет свои песни: то не так, это не эдак. Я, естественно, не сдержусь, скажу что-нибудь обидное, и день закончится скандалом. Нет уж, лучше удрать к Настене.

– Сейчас, – пообещала я, – только оденусь.

– Ты куда? – закричал Олег, видя, что я бегу в прихожую.

Я притормозила. Сказать правду? Ни за что, Куприн обидится, в кои-то веки он остался дома в воскресенье, а жена удирает.

– ..Э…э, понимаешь, только что позвонили из издательства, я совершенно забыла! У меня сегодня встреча в книжном магазине, буду раздавать автографы.

– Погоди, я с тобой, – оживился Олег и пошел в спальню.

Проклиная себя за глупость: нет бы сказать, что у Чердынцевой собралась рожать кошка и меня зовут в акушерки, я схватила с вешалки сумочку и была такова.

Уже садясь в «Жигули»., я услышала писк мобильного:

– Немедленно отвечай: куда поехала? – сердито спросил Олег.

– К Насте Чердынцевой, – ответила я сущую правду, – у нее что-то случилось.

– Лучше вернись домой, – сухо велел Олег.

– Это почему? – обозлилась я и включила зажигание.

– Потому что ничего хорошего из этой поездки не выйдет, – вздохнул Куприн, – все, что связано с Чердынцевой, заканчивается головной болью.

Я швырнула мобильный на заднее сиденье и попыталась побороть злость. Ну почему большинство мужчин считают, что жена их раба, призванная безропотно вести домашнее хозяйство и выслушивать их поучения? И потом, если ты такой умный, то почему столь бедный? Между прочим, я, глупая, не умеющая писать даже криминальные романы писательница, зарабатываю намного больше Олега. Хватит, мне сегодня уже надоело быть объектом воспитания, да назло мужу отправлюсь к Настене!