Дарья Донцова - Чудеса в кастрюльке

Я отмалчивалась, изредка вставляя словечко в бурный поток, извергаемый парнем. Уже через пару минут стало понятно: Николаша молод, ему чуть за двадцать. Еще он глуповат, самонадеян и болтлив, словом, самый подходящий для меня объект.

– Чего молчишь? – неожиданно спросил кавалер. – Пить что будешь?

– Все, – пропищала я.

Коля рассмеялся и затормозил.

– Тогда выходи, раз все, так у меня дома есть.

Войдя в грязный заплеванный подъезд, я еще раз подивилась глупости парня. Разве богатый человек, ворочающий миллионами, станет жить в такой дыре? Но Николаша оказался не так прост. Втиснувшись в узкий вонючий лифт, он нажал на обгоревшую кнопку и вздохнул.

– Жуткая нора.

– Что же ты квартиру не купишь? – не утерпела я. – Или денег не хватает?

Николай возмутился:

– Да я не знаю, куда баксы девать! Только шоферу две тысячи «зеленью» плачу! Скажешь тоже, не хватает! Евроремонт в своих шести комнатах затеял, стены ломаю, джакузи ставлю, вот снял на время этот гадюшник.

Я поглубже запихнула подбородок в воротник. Есть у меня одна знакомая, жена «газового крана». Так вот, собираясь делать ремонт, она переехала в гостиницу, кажется, в «Марриотт-отель».

Коля втолкнул меня в крошечную грязную прихожую и велел:

– Иди в комнату.

Потом он исчез в туалете. Я сняла куртку, шапку, оглядела затоптанный, прямо-таки черный паркет и решила остаться в сапожках.

Гостиная служила парню одновременно спальней, столовой, кабинетом и библиотекой. А попросту говоря, квартира была однокомнатной. Стены оклеены на редкость омерзительными обоями в крупных цветах, занавески в мелкую клеточку совершенно не подходили им по тону. На полу лежал огромный двухспальный матрас, застеленный пледом, в углу стояли телевизор и видик. Никакого стола тут не наблюдалось, «богатый» хозяин харчился на крохотной кухне.

– Эй, – раздалось из коридора, – куда подевалась?

Я вошла на небольшой пятачок, где, кроме плиты и кукольного холодильника, уместился еще только десятисантиметровый стол, и сказала:

– Сам же велел в комнату идти. Николай, стоявший у окна, повернулся и чуть не уронил початую бутылку водки.

– Ты кто?

– Забыл разве? – издевательски улыбнулась я. – Света.

– Ты откуда взялась?

– Дорогой, сходи к врачу! Что у тебя с памятью! Ты в гости меня привез!

– Так ты же старая! – в полном обалдении ляпнул мальчишка. – Что мне с тобой делать?

Я постаралась скрыть возмущение. Старая! Вот наглец! Впрочем, Коленьке, только что вылезшему из пеленок, любое существо старше двадцати двух покажется старухой Изергиль.

– Найдем чем заняться! – ухмыльнулась я и села к столу. – Для начала выпьем. Правда, водку я не употребляю и тебе не советую, а вот чаек с удовольствием. Хлеб есть? Ну-ка, отрежь под чаек.

– Сколько же я выпил, что к тебе приклеился, – пробормотал Николаша, терзая мягкий батон.

Я отняла у него сайку, аккуратно отпилила ломтик, намазала маслом и ответила:

– Детка, не расстраивайся. Тетя сама к тебе навязалась.

В глазах шофера заплескался ужас:

– Чего вы хотите?

– А как тебе кажется?

Николаша чуть не упал с табуретки.

– Я только с молодыми могу, на старух не тянет. Я проглотила один бутерброд и по-быстрому соорудила себе другой.

– Миленький, ты совершаешь распространенную среди мужского пола ошибку.

– Какую?

– Считаешь, что всех женщин привлекает только то место, которое находится у тебя ниже пояса, но меня интересует другая часть тела, на твой взгляд, не самая важная.

– Какая? – поперхнулся Коля.

– Голова.

Парень секунду смотрел на меня расширившимися глазами, потом просипел:

– В каком смысле?

– В прямом, я хочу посмотреть, что там внутри.

Коля посинел. Его крохотная, тщедушная фигурка плохо кормленного в младенчестве ребенка скрючилась на табуретке.

– Ты меня не так понял, – быстро успокоила я его, – мне всего-то и надо, что узнать, по какому адресу ты отвозил вечером Маргариту Федоровну с девочкой. Должен хорошо помнить тот день. Лялю сильно тошнило, и потом тебе хозяин устроил скандал.

– Не знаю, – буркнул парнишка, покраснев.

Да уж, сосудистая реакция у него никуда не годится, за две минуты лицо поменяло три оттенка: синий, белый и красный. Коле надо закаляться, обливаться холодной водой и заниматься спортом, иначе к сорока годам он рискует заработать гипертонию.

– Деточка, – улыбнулась я, словно голодный крокодил, увидавший беспомощного жирного щенка, – маленький мой! Ну посуди сам, что плохого в этом адресе? Тем более что Маргарита Федоровна умерла, никакие неприятности никому не грозят. А вот если не скажешь… Тогда не поленюсь сообщить Игорю Филипповичу, что его шофер использует «БМВ» в личных целях, катается на нем по городу, возит девушек легкого поведения, представляется хозяином фирмы. Прикинь, что с тобой сделает Игорь Филиппович, когда поймет, кого сажаешь на его место, а? Мало тебе не покажется. Более того, думаю, работу в Москве по специальности ты не найдешь! Никогда.

– Да не помню я адрес! – воскликнул Коля. – Мне Маргарита Федоровна велела: «Ехай вперед, там объясню», ну и закружили по переулкам.

– Показать сможешь?

– Ага.

– Собирайся!

Николаша бросился к двери. Путь до начала Ленинского проспекта мы проделали молча. Потом водитель повертелся в узеньких улицах и замер возле железных ворот.

– Тут!

– Точно?

– Не сомневайтесь! Ночью подъехали, все закрыто было, – заныл Николай, – Маргарита Федоровна пошла к входу, а девочку в машине бросила! Ух и орала же она!

– Кто? Хозяйка?

– Нет, малышка. Такие вопли издавала! Я еще подумал, ну ни за что детей не заведу!

– Не помнишь, когда это случилось? Коля вытащил календарик.

– А третьего числа, как раз после моего выходного. Так хорошо оттянулся тогда, и на тебе, полный салон блевотины. Чуть самого не стошнило, пока на мойку ехал!

Третьего числа! Именно в этот день Ежи увез Лялю. Значит, он отправил девочку к Маргарите Федоровне. Господи, да эта история становится все загадочней. Я очень хорошо понимаю, почему рентгенолог согласилась приглядеть за Лялей. Маргарита тщетно хотела родить ребенка, Ежи, наверное, хорошо знал об этом и правильно предположил: Аськиной дочке его любовница ничего плохого не сделает. Уж не знаю, что он наплел Маргарите, правды-то точно не сказал… Когда муж разбушевался, она, испугавшись, стала звонить Ежи. Но не смогла его найти. Наверное, бедная женщина растерялась: в одной комнате вопит капризная девчонка, в другой орет злой муж. Мало зарабатывающая Маргарита целиком и полностью зависела от не слишком молодого, богатого супруга. Наверное, если бы за стеной рыдал его ребенок, Игорь Филиппович поступил бы иначе, принялся утешать дочь, но в комнате закатывала истерику совершенно чужая девочка, и, естественно, хозяин дико обозлился. Вот и пришлось Маргарите Федоровне спешно увозить Лялю. Вероятно, она хотела вернуть ее Ежи, но не смогла и тогда была вынуждена передать девочку другому человеку. До сих пор все ясно. Непонятно только одно: отчего она притащила капризницу в этот дом?