Люся Лютикова - Такая, блин, вечная молодость

Я, кстати, придерживаюсь аналогичного мнения. Честный человек не может позволить себе купить жилье, когда один квадратный метр стоит как половина иномарки. И таких метров надо минимум сорок. То есть двадцать «фордов» вынь да положь! Вот уж поистине – «дорогая моя столица, золотая моя Москва!».

– Соседи мешали нам делать ремонт, – продолжила девушка. – Только строители приступят к работе, как они вызывают милицию для проверки документов. Ну а кого мы нанимали? Естественно, гастарбайтеров без регистрации, так дешевле. Рабочих – в кутузку, а с нас – штраф. И так каждый раз. В общем, надоела нам эта бодяга, мы обратились в фирму, у которой есть лицензия на проведение ремонтных работ. Конечно, ремонт обошелся в два раза дороже, зато соседи заткнулись.

Я сочувственно кивала. А собеседница, ободренная поддержкой, спешила выговориться:

– К нам относятся даже хуже, чем к алкоголикам. Вот взять, к примеру, нашу соседку по этажу – натуральная алкоголичка. Дверь в квартиру не закрывается в принципе, это приют всех окрестных «синяков». Вы представляете, какой запах стоит в подъезде? Они же, извините, писают в лифте! Но ничего, никто ей и слова не говорит. Зато когда я предложила скинуться всем жильцам и нанять охрану, которая бы не пропускала маргиналов, поднялся вой: зачем? Вам, буржуям, деньги девать некуда, а мы живем на зарплату! В общем, охраны в подъезде нет, и кодовый замок выдран с корнем.

– Зачем же вы купили эту квартиру? Ведь вы видели, что рядом живут алкоголики?

Девушка вздохнула:

– Польстились на дешевизну. Квартира стоила чуть меньше, чем аналогичное жилье. К тому же продавцы, видимо, сговорились с алкоголичкой и она на время показа квартиры затаилась. Лично меня такое соседство ничуть не насторожило. Ну подумаешь, дверь немного ободранная. Продавец квартиры сказал, что на этаже живут тихие пенсионеры, и мы ему поверили. Да, в подъезде плохо пахло, но я подумала, что если внизу посадить консьержку, общественный туалет закроется. В общем, мы крупно просчитались. А если еще учесть, что в квартире было совершено самоубийство...

– Да уж, не повезло вам.

Но девушка неожиданно воскликнула:

– Наоборот! Наконец-то я смогу убедить мужа, что нам надо уезжать из России! А то его тут все время что-то держит – то мать, то друзья, то родные березки. Уедем туда, где соблюдается закон, где не страшно выпустить ребенка во двор, где нас будут окружать спокойные, цивилизованные люди. Например, в Чехию. Хватит уже, нахлебалась я дерьма в этой стране!

Я сама не очень люблю Москву, не в восторге от жизни в России, но когда мою Родину называют «эта страна», во мне поднимает голову патриот. Хочется заявить недоброжелателям: «А зато у нас...» Но тут я понимаю, что закончить фразу нечем. Ничего у нас нет хорошего, чем можно гордиться, ну просто ничегошеньки.

Поскольку домофон был выдран, я беспрепятственно проникла в подъезд. В лифте действительно попахивало, и весьма ощутимо. На площадку десятого этажа выходили четыре двери. Одна из них, самая обшарпанная, была приоткрыта. Я хотела позвонить, но вместо звонка торчали провода. Я осторожно вошла в квартиру, стараясь ни до чего не дотрагиваться.

В нос тут же ударила вонь. По моим представлениям, так могло пахнуть какое-то мелкое дохлое животное вроде крысы или тушканчика.

Зажимая нос, я пошла вглубь. Я молчала, опасаясь, что если открою рот, то меня сразу же стошнит. Я зашла на кухню, где не было никакой мебели, только газовая плита и мойка, обе в ужасающем состоянии. На полу лежал ковер из пыли и окурков. Мерзкий запах усилился.

Я не имела ни малейшего желания оставаться в этой клоаке и направилась к выходу. И тут сзади раздался хриплый голос:

– Тебе чего надо?

Я вздрогнула и обернулась. В дверном проеме, где когда-то висела дверь, а теперь из стены торчали голые кирпичи, стояло существо. Скорее всего оно было женского пола, но я бы не поручилась. Существо было худое, маленького роста, одето в грязные тряпки, когда-то считавшиеся спортивным костюмом, стрижено «под горшок». Лицо испитое, цвета печеного яблока.

– Господи, как вы меня напугали! – выдохнула я.

– Везет тебе, а вот меня уже ничем не напугаешь, – прохрипело в ответ существо. – Ты кто?

– Я Люся Лютикова. А вы, наверное, хозяйка квартиры?

Существо проигнорировало мой вопрос.

– Нет, я спрашиваю – ты кто? Из какой конторы? Из жэка, что ли?

Наверное, из-за ужасной вони я никак не могла сосредоточиться. Что бы такое половчее соврать?

Когда пауза неприлично затянулась, я ответила:

– Нет, я не из конторы. Я сама по себе. Я в гости.

– Ишь ты! – удивилось существо. – Давненько у меня гостей не было.

– Да? А ваша соседка говорит, что у вас от гостей дверь не закрывается.

Я тут же пожалела о сказанном. Ну, сейчас начнутся соседские разборки. Однако реакция оказалась спокойной:

– Она у меня вообще никогда не закрывается. Замок сломался.

– А вас как зовут? – осмелела я.

– Тетя Маша.

Ага, значит, все-таки тетя.

Я уже как-то даже начала привыкать к запаху. Может, не спешить уходить?

– Теть Маш, а можно с вами поговорить?

– Говори, коль не шутишь, – ответила хозяйка и прошла в комнату.

Я двинулась за ней. Женщина явно не страдала накопительством и вещизмом. В комнате было два спальных места – матрасы с подушками и одеялами, брошенные прямо на пол. На этом обстановка заканчивалась. На одном матрасе сладко спал мужик, по виду – типичный бомж. Тетя Маша плюхнулась на второй матрас.

– А мы не разбудим гражданина? – спросила я.

– Нет, его из пушки не добудишься.

Я подошла к окну.

– Можно я окошко открою? – спросила я и, не дожидаясь ответа, дернула за ручку. Несколько секунд я жадно дышала в приоткрытую створку, потом повернулась к хозяйке: – Я хочу поговорить об Алабаме. Ну, о девушке, которая снимала квартиру напротив вас и которая покончила с собой.

– Ее убили, – так же спокойно отозвалась тетя Маша.

Я подскочила на месте:

– Откуда вам это известно?

– Я так думаю.

– Вы видели, как это произошло?

Она покачала головой:

– Нет. Просто Алла ни за что не оставила бы своего ребенка.

– Алла?

– Ее заставили взять этот идиотский псевдоним. Потому что одна Алла на нашей эстраде уже есть. И больше не надо.

Наш разговор напоминал игру в пинг-понг. Я задавала вопрос, а тетя Маша отвечала. И достаточно резво для того состояния, в котором сейчас находилась. У меня мелькнула мысль, что когда-то эта женщина была рассудительным, приличным человеком. Может быть, даже не так давно.

– Значит, у Аллы был ребенок?

Тетя Маша кивнула:

– Сын.

– Сколько же ей было лет? На фотографиях она очень молодо выглядит.