Дарья Донцова - Темные предки светлой детки [litres]

– Я здесь, – ответил Юрец, спускаясь со второго этажа.

– И где ты шлялся? – налетел на него Дегтярев.

– Дуняшу спать укладывал, – стал оправдываться зять, – это непростое дело. Сначала надо песенку спеть, спинку почесать, потом ей хочется пить, есть, писать, какать, в комнате темно. Зажгу ночник – в спальне светло. Подушка твердая, одеяло жаркое. Так она в нашу постель залезает и только там хочет сны видеть.

– Безобразие! – вскипел полковник. – Ребенка нельзя так баловать, иначе он на шею сядет и всю жизнь не слезет. Вот мне мама говорила: «Спать! До утра! Молча!» И я ложился. Тихо. Без разговоров!

– Ты помнишь, как вел себя в полтора года? – изумился Юрец. – Дуняша маленькая, она пока не способна руководить собой.

– Потому что ты ее распустил, – зашумел полковник. – Мне три месяца исполнилось, когда мать приучила меня с ней не спорить! Ну что с вами делать, а? Мусор увезти не могут. Ребенка не воспитывают!

Продолжая возмущаться, полковник ушел в столовую.

– У вас с делом затык? – понял Юрец.

– Полный тупик, – вздохнула я.

– В любой тьме найдется луч света, – оптимистично заявил муж Маруси, – сейчас Дегтярев поест и успокоится.

Мы с Юрой тоже направились к столу, сели и завели разговор.

– Вкусное мясо, – сказал Юрец.

– Ты ешь кролика, – уточнила Марина.

– Разве он не мясо? – удивилась Нина, ставя на стол салатницу.

– Кролик – это кролик, – ответила Марина.

Я решила поддержать беседу:

– Если он не мясо, то что?

– Дичь! – заявил Дегтярев уже нормальным голосом.

Я обрадовалась, что полковник успокоился, и продолжила:

– Дичь – это утка!

– Заяц тоже, – настаивала Марина.

– У нас кролик, – напомнил Юрец.

– Это одно и то же, – заявил Гарик.

– Нет, – заспорила Нина, – кролик домашний, а заяц дикий!

– И злобный, страшный, – серьезно добавил Феликс.

– Няма! – раздался детский голос.

Я повернула голову и увидела Дуняшу, которая вошла в столовую.

– Няма, – повторила малышка.

Юра встал.

– Пошли спать.

Дунечка села на пол.

– Няма!

– Уже поздно, – начал уговаривать ее отец, – няма завтра.

– Неть! – возмутилась девочка и заплакала. – Няма!

Полковник вскочил и поспешил к Дунечке.

– Ну что за люди! Она кушать хочет! Юра, ты ешь, когда пожелаешь! А ребенок должен голод терпеть? Возмутительно! Прямо враг, а не отец. Иди ко мне, котенька! Дедуля тебе няму даст!

Дуняша перестала хныкать, полковник взял ее на руки, сел за стол и осведомился:

– Зайчонок, хочешь кролика?

Дуня показала ручонкой на тарелку.

– Няма!

Александр Михайлович чмокнул ее в макушку.

– Ах ты моя радость! Вот няма!

Дуняша схватила кусок кролика, запихнула в рот, пожевала и выплюнула Дегтяреву на тарелку.

– Кака!

– И то правда, – согласился толстяк, – что у нас еще есть? А? Почему ребенку нечего покушать? Что за безобразие!

– Пепе, – потребовала Дуняша, – пепе!

– Печенья не надо, – возразила Нина.

– Пепе няма, – потребовала малышка, – няма пепе! Пепе-е-е-е!

Дегтярев вскочил.

– Где печенье?

– Она сегодня уже съела пять штук, – предупредила Нина.

Александр Михайлович сдвинул брови.

– И что?

– Много бисквитов вредно, – робко сказала Нина.

– Ночь на дворе, – подхватил Юра, – Дуняша, бай-бай.

– Неть! Неть! – зарыдала девочка. – Пепе няма!

– Кошмар! – возмутился полковник. – Ребенок должен получить то, что хочет!

– У нас режим, – заикнулся Юра.

– Сам живи по расписанию, укажи себе время похода в туалет по минутам, – отбил мяч полковник и потребовал: – Курабье нам!

Нина вскочила, открыла буфет и достала коробку.

– Пепе, пепе, – обрадовалась девочка и схватила протянутое Дегтяревым угощение. – И-го-го!

– Ах ты моя радость! – пришел в восторг толстяк, сунул мне Дуняшу, опустился на пол, встал на четвереньки и скомандовал:

– Сажай ее ко мне на спину.

– Ребенку пора в кровать, – повторил Юра. – Спать ей давно надо.

– Неть, неть! И-го-го! – засучила ножками Дуняша.

– У таких злых людей детей отбирать надо, – объявил полковник. – Дуняшенька! И-го-го! Дедуля здесь! Дарья!

Делать нечего, я усадила малышку на спину Дегтяреву.

– Полотенце! – отдал тот следующую команду.

Нина схватила льняное полотенце, обвила им спереди шею Александра Михайловича и вручила концы Дуняше. Та засмеялась.

Полковник аккуратно, стараясь не раскачиваться, пошел на четырех точках вокруг стола.

– Деда! И-го-го! – закричала девочка.

– И-го-го! – завопил Александр Михайлович.

– Деда! Ф-ф-ф! – веселилась Дунечка.

Полковник стал издавать звуки, которые отдаленно напоминали фырканье.

– Фр-фр-фр!

– И-го-го! – хохотала Дунечка.

– Фр-фр-фр, – отвечал полковник.

Я попятилась к лестнице, Юрец пошел за мной и шепнул:

– Нельзя баловать ребенка, да?

– Конечно, – давясь смехом, согласилась я, – Дегтярев в три месяца уже слушался маму и никогда не капризничал.

Мы с зятем захихикали, и я пошла в свою спальню.

Уютно устроившись в кровати и слушая храп мопса Хуча, который улегся рядом со мной, я открыла айпад и продолжила играть в бродилку «Дракон и принцесса». Вчера сон сморил меня на самом увлекательном месте. Где-то в жилище летающего змея спрятана вещь, которая должна помочь игроку вытащить дочь короля из темницы. Я начала тыкать в экран, нажала на кровать, и та отъехала в сторону.

– Шкатулка! – обрадовалась я. – Ну надо же! У моей бабушки была такая же! Только красная. Если создатели игры вдохновились именно этой шкатулкой, то в ней есть тайник, и я знаю, как его открыть!

Я нажала на одну завитушку, боковая часть коробки отвалилась. Я пришла в восторг.

– Дашутка! Ты молодец, нашла ключик! У каждой из нас есть дорогие мелочи, с которыми невозможно расстаться, потому что они…

Я замерла, потом схватила телефон и набрала номер Ани.

– Алло, – пробормотала Волкова, – кто это? Что случилось?

Я услышал ее сонный голос и лишь тогда догадалась взглянуть на часы. Полпервого!

– Простите, Анечка, это Даша Васильева. Наверное, я разбудила вас?

– Нет, нет, я лежу, читаю, – соврала клиентка.

– У меня к вам странный вопрос.

– Я привыкла к таким, задавайте!

– У Ксении Федоровны была коробка, где она хранила всякие мелочи, которые не имели никакой ценности ни для кого, кроме нее? – осведомилась я.

– Да, – подтвердила Волкова, – резная шкатулка.

– С драконами? – обрадовалась я.

– Точно, – удивилась Аня. – Откуда вы знаете?

– Вы ее выбросили?

– Нет, мама оставила вещицу на память.

– Содержимое цело? – задала я главный вопрос.

– Там какая-то ерунда, не помню что, – вздохнула Волкова, – бабуля не разрешала мне трогать свои вещи, но разве первоклашку остановишь? Бабушка уходила, а я бегом в ее спальню. Потом выросла, перестала копаться у нее в шкафу.