Александра Малинина - Капкан для лисы [publisher: SelfPub]

– Знаю, Ромочка. Я тоже тебя люблю! – в доказательство я поцеловала друга в губы. – А теперь – в бар!

Долго уговаривать Ромашку не пришлось.

В баре мы просидели до самого утра. Я устроила пьяный дебош, разбила несколько стаканов (один из них о голову типа, что напомнил мне Вишневского) и вроде даже поплакала, что со мной бывает очень редко. Но на душе от этого не полегчало: чего я добилась в итоге? Ничего, что в общем-то приравнивается к норме. И это неожиданно расстраивало.

Золотой мне к лицу.

Это я знала давно, но лишний раз убедилась, смотря на себя в зеркало. Чудо как хороша! Блестящее платье в пол переливалось и облегало как вторая кожа. В обычное время я бы такое не надела, но в новогоднюю ночь можно. У нас семейный ужин сегодня, традиция такая.

От самолюбования меня отвлек звонок в дверь. Ромка поднялся бы на лифте, ему звонить незачем, так кто пожаловал? Я распахнула дверь и первое, что увидела – знакомую кривую ухмылку. Появился наконец!

– Черт, аж зубы сводит, как хороша, – сообщил Вишневский, окинув меня внимательным взглядом. – Мы можем пройти?

– Мы? – опешила я и только тогда заметила рядом с Андреем небольшую девичью фигурку, облаченную в черное. Девушка не доставала Вишневскому даже до плеча, оттого я и не заметила ее сразу. Она сняла шапку и в глазах зарябило от яркой рыжины волос.

– Привет, подруга! Давно не виделись! – Рыжая подтолкнула меня бедром и первой прошла в квартиру.

– Теперь она твоя забота, – оскалился Вишневский.

– Но… – я с недоумением наблюдала, как Рыжая нагло бродит по гостиной и скидывает пальто в гардеробной. – Мне сказали, она мертва… и где ты вообще пропадал?

Мысли скакали в разные стороны, я переводила взгляд с Андрея на Ольгу и обратно. Наверное, легкой заторможенности способствовала и бутылочка шампанского, распитая чуть раньше со стилистом Оксаной. Никогда не любила шампанское, оно действовало на меня хуже крепкого алкоголя.

– Отдыхал. Что ты так смотришь? – Вишневский подвинул меня и тоже прошел. – Смотрю, ты уже в боевой готовности. Тебя подбросить?

– Только не говори мне, что ты…

– Приглашен к Симбириным, – закончил он за меня. – Не смог устоять и согласился: ваша семейка умеет развлекать народ. Может, стоит реалити-шоу организовать? У вас каждый первый – актер, а уж эта фирменная любовь к переигрыванию… ставлю на бешеную популярность шоу. Так ты не ответила: тебя подбросить?

– Никуда я не поеду, пока ты все не объяснишь! – разгневалась я.

И злилась не на одного Андрея, а еще и на наглость Рыжей – та прошла к бару и открыла новое шампанское. Порылась на полках, нашла бокалы… чувствовала себя как дома, в общем. Кого угодно такое взбесит.

– Что тут объяснять? – закатил глаза Вишневский. – И ты можешь прекратить так на меня смотреть, я и так с трудом держу себя в руках… – с неизвестной целью он отошел подальше, и сдался, для достоверности подняв ладони перед собой:

– Ладно, твоя взяла! Я быстро узнал, где она, – тут он ткнул пальцем в Рыжую, на что та недовольно поморщилась и выпила бокал шампанского залпом. – Конопатая была совсем плоха и грозила скончаться, судя по всему, ее просто кинули умирать, так что я отвез ее знакомому чудо-доктору. Ты же ясно выразилась: мол, хочу девчонок, и все тут. Вот же несправедливость: кому-то всего-навсего бриллианты подавай, а кому-то полудохлых девок разыскивай по лесам и полям. С остальным ты вполне справлялась сама, вот я и уехал. Не одна ты жаждешь моего внимания, знаешь ли, я и так уделил тебе пару драгоценных дней.

Моя злость только возросла:

– И какого черта ты не позвонил? – рявкнула я. – Мы были уверены, что она кормит червей!

Рыжая, до сей поры с молча пьющая, решила тоже выступить:

– Эй! Прекратите в меня пальцами тыкать. И называть полудохлой! Сначала он, теперь ты… неприятно, знаете ли. И вовсе все не так было, я бы сама справилась.

– Ой, да вы отлично поладите: все сама, все сама… – передразнил Вишневский.

– Когда ты вернулся?

– Вчера вечером. Беспокоилась за меня, родная?

– Нет, надеялась, что ты уехал с концами, – отрезала я и взглянула на часы: мое опоздание уверенно переваливало за час. Родственники этого не одобрят.

– Врешь, – заявил наглый Андрей.

Отвечать ему я сочла ниже достоинства. Да и Рыжая отвлекала, все хозяйничала, до бокалами звенела. И что с ней делать, спрашивается? Не оставлять же в моей квартире в одиночестве? Этак она до моей гардеробной доберётся… при мысли об этом меня передернуло – нет уж! Пусть на глазах побудет.

Я прошла в сторону спальни и поманила с собой Ольгу:

– Идем, подберем тебе что-нибудь приличное. Поедешь с нами.

– Только не начинай делать добрые дела, дорогая. У тебя нет практики, – бросил вслед Андрей.

Мы скрылись в гардеробной и Рыжая зашипела:

– Вот же козел! Как он меня раздражает.

После такого я сразу прониклась к ней симпатией.

Платье мы подобрали, благо у меня их не меньше сотни, и уложились в рекордные пятнадцать минут. Оставив Рыжую в одиночестве выбирать обувь и разбираться с волосами, я присоединилась к Вишневскому: он попивал Ромкин коньяк и выглядел довольным. Еще один наглец у моего бара!

Как только я появилась, Андрей разулыбался.

А я упрекнула:

– Разве ты не собрался нас подвезти?

– Слушай, я…

– Я хотела… – одновременно с ним произнесла я, и Андрей кивнул, предлагая продолжить и я спросила первой: – Хотела выяснить: ты знаешь, что убил Анну, не так ли?

Он поморщился.

– Сентябрина…

– Это был отец, да? – прямо поинтересовалась я. – Опять отец, больше некому. Он знал, что она – засланный казачок, он всегда все знает. Знает и быстро решает всякого рода проблемы. Он всегда говорил, что играть надо только на опережение, если хочешь выиграть.

«Интересно тогда, почему ты еще жив, Андрей» – подумала я про себя.

Мне казалось, вокруг меня огонь, и пламя все подступает и подступает. Ближе и ближе. Это началось еще летом, с возвращением Вишневского, а вот когда закончится… неизвестно. Но интуиция подсказывала – огонь обожжет, и сильно. В будущем.

Андрей вопрос проигнорировал.

Он сделал хуже, задал свой:

– Помнишь о нашем маленьком уговоре?

– Нет! – получилось резко.

– Вот тебе мое условие: никаких контактов с блондином.

Ожидала я явно другого.

– Что за чушь?

– Никаких встреч, никаких разговоров, ничего. Так будет лучше, родная.

Я смотрела на Андрея во все глаза, пытаясь осмыслить только что сказанное. Вот к чему мы вернулись? Опять к Макару? Даже не к отцу? Самое интересное – я и так не собиралась лезть к Макару. До этого момента, конечно. И мысли, отравленные шампанским, буквально взорвались: Вишневский сказал это специально? Он ведь знает меня, знает мой характер… это манипуляция. Он хочет, чтобы я сунулась к Макару. Черт!