Дарья Донцова - Блеск и нищета инстаграма [litres]

– Виола, полюбуйтесь, – велел Павел и включил телевизор.

На экране заметалась странная суетливая тетка с лицом раскрашенной матрешки.

– Может, вы кого-то узнали? – скривился директор инстаграма, когда минутное «кино» завершилось.

– Девочку Надю, кошку, – перечислила я, – предполагаю, что безумное существо, которое бегает туда-сюда и роняет блинчик на голову кисы – это я. Но, ей-богу, я не узнала себя!

– И не мудрено, потому что из вас сделали клоуна, – заметил Павел. – Какой концепт аккаунта писательницы? Ирина?!

Деревянкина сдвинула брови.

– Общая идея такова: профиль веселый, полон юмора, оптимистичный, позитивный, с вкусными бытовыми деталями. Мы не хотим делать пафосный инстаграм со снимками тусовок, демонстрацией шуб, бриллиантов. Сделаем Виолову близкой народу. Это привлечет ее читателей.

– Хрень на палке! – высказался Павел. – Над идиоткой, которую вы сейчас видели, даже тараканы на кухне ржать будут. Она – литератор! Какие блины! Нельзя опускать знаменитость до уровня помойки. Звезда не сияет в мусорном баке! Не хотите тусни? Не надо. Но представлять Арину Виолову кухаркой нельзя! Она че, на домработницу не заработала? Ира, у тебя есть помощница по хозяйству?

Деревянкина молча кивнула.

Павел бесцеремонно показал на меня пальцем.

– А у нее нет? Она, что, ежкина вошь, нищая? Кому интересно на убогую смотреть? Народ любит посудачить о знаменитостях. А ему показывают дуру с блинчиками.

Ирина попыталась возразить:

– Но…

Павел коршуном налетел на Деревянкину:

– Решила развивать аккаунт по принципу: уродство завораживает? Да? Страшная баба радует всех, потому что на ее фоне любой кабан выглядит эльфом? Очнись, Ирина! Арина Виолова писатель! Представитель великой русской литературы! Пушкин, Достоевский, все Толстые в наборе, Виолова…

– Ну, ты загнул, – рассмеялась Ирина, – да она пишет попсовую фигню для массового потребления, книжонки-однодневки, унитазную литературу.

Я с интересом посмотрела на начальницу департамента пиара и рекламы. Если человека хорошенько разозлить, он непременно выскажет вслух все, что о вас думает.

– Ха! – обрадовался Павел. – Виола, вы слышали? Хорошего же госпожа Деревянкина мнения об авторе популярных детективов.

Ирина сообразила, что ляпнула нечто несуразное, и попыталась исправить ситуацию.

– Ты не дал мне высказаться до конца.

– Говори, – разрешил мужик, – интересно, как ты выкрутишься.

– Она пишет попсовую фигню для массового потребления, унитазную литературу, – смело повторила Ирина, – так думает часть эстетствующих читателей. Наша задача объяснить им, что произведения Арины Виоловой гениальны!

Павел демонстративно зааплодировал.

– Браво, милая, браво. Отличная попытка прикрыть свое дерьмо венком из роз. Непременно сообщу Зарецкому твое мнение об Арине Виоловой: ее книги попсовая фигня, унитазное чтиво.

Ирина вскочила.

– Да пошел ты…

– Вау, – рассмеялся Паша, – даме не к лицу материться.

Деревянкина бросилась к двери и исчезла в коридоре.

Павел потер руки.

– Теперь, когда посторонние покинули нас, займемся плодотворной работой. Кстати, Виола, вы знаете, что Ирина ваша коллега?

– Никогда не интересовалась рекламным бизнесом, – ответила я.

– Охотно верю, – кивнул молодой мужчина. – На хрена вам плавать в сортире с жабами? Я о другом. Деревянкина написала детективный роман, но его никто не печатает. Прикиньте, как она вас любит. Начнем работать. Сделаем съемку в кабинете. Стилист, гример, одежда, макияж и прочая лабуда готовы.

Спустя минут сорок, хлопая слишком длинными и густыми искусственными ресницами, я была усажена в огромное кресло, похоже, из натуральной кожи. Оно находилось за гигантским, аэродромоподобным столом. На нем слева лежала пачка писчей бумаги, справа стоял компьютер, посередине стакан, из которого торчало штук семь перьевых авторучек, которые произвела на свет одна из самых дорогих фирм. За моей спиной якобы располагалось окно, обрамленное бордовыми бархатными шторами, по обе стороны от него стояли книжные шкафы, заставленные томами. Прямо перед столом вся эта красота вкупе с богатством и уютом заканчивались. Далее шел зал с осветительными приборами и камерами, за ними маялись мрачные операторы.

Павел растопырил пальцы на правой руке.

– Делаем пять фото! Быстро, элегантно. Одно – у стола. Второе – рядом с окном. Третье – с книгой в руках. Четвертое – типа минутка отдыха в суровых буднях литератора. Пятое – процесс написания рукописи, видео. Если не станем тянуть кота за детородные органы, управимся за час. Тайминг подходит?

– Да, – обрадовалась я, – у меня еще дела сегодня.

– Аналогично, – кивнул Паша, – икнули, пукнули, поехали. Виола, встаньте у стола.

Я выполнила его просьбу.

– Одну руку положите на стопку бумаги, вторая в свободной позиции, – скомандовал директор.

– Это как? – не сообразила я.

– Ладонь на пачку, – уточнил Павел.

– Не поняла, что делать с другой рукой, – уточнила я.

– Деньте ее куда-нибудь, – отмахнулся Паша.

Я растерялась:

– Куда?

– Как вы обычно держите руки? – задал необычный вопрос Паша.

– Не знаю, – честно ответила я.

– Встаньте, как хотите, – скомандовал дирижер моего инстаграма.

Я сложила руки на груди.

– Не пойдет, – произнес чей-то голос, – закрытая поза, нежелание общения. Непригодна для инстаграма. Латентный аутизм.

Я завертела головой в разные стороны.

– Это кто?

– Наш психолог, – пояснил Павел.

– Но в комнате только операторы, – изумилась я. – Или один из них душевед?

– Они душееды, вернее, душежоры, – фыркнул директор. – Олеся смотрит через видеокамеру. Ок. Сделаем прицельный. Никита!

Один из операторов взял фотоаппарат и начал им щелкать.

– Бее! – скривился Павел, глядя на результат. – Ноги как у гномика, попа тазом, морда топором.

– Что имеем, то и снимаем, – меланхолично заявил Никита.

– Встань в рабочую позу звезды, – перешел со мной на «ты» Павел.

– Это как? – заморгала я.

Директор сунул мне под нос мобильный и начал листать фото.

– Вот, вот, вот. Сможешь повторить?

Задача не показалась мне сложной. Я кивнула.

– Приступай! – гаркнул командир съемки.

Я скрестила ноги, выдвинула одну вперед и замерла.

– Спина кривая, – заметил Никита, – пузо висит.

Я выпрямилась, подобрала живот.

– Три подбородка в прицеле, – меланхолично констатировал Никита.

Остальные операторы застыли немыми статуями.

– Вздернем наш обвисший подбородочек! – велел Павел. – Раз-два. М-да.