Дарья Донцова - Пиявка голубых кровей [litres]

– Погоди-ка, – притормозила я Кузю. – Через месяц?

– Да, – подтвердил ас компьютерного поиска, – ничего странного в этом факте я не вижу.

– Брак по залету, – сделал вывод Собачкин.

– Ребенок у Елены появился через двадцать четыре дня после восемнадцатилетия, – подчеркнул Собачкин, заглядывая в ноутбук приятеля, – тянет на совращение малолетней.

– Отношения они успели оформить до рождения Вениамина, – прогудел Кузя. – Интересно, почему никто не обратил внимания на невесту, которая стала совершеннолетней незадолго до родов?

Сеня сделал глоток чая.

– Жених пошуршал перед регистратором купюрами с водяными знаками. И нет проблем. Родственников у невесты нет. Заявить о совращении малолетней некому. Я не ошибся?

– Странно, что бабушка, узнав о беременности внучки, не устроила скандал Габузову, – удивилась я. – А где ее родители?

Кузя взял кусок пирога.

– Елене с детства не везло. Ее мать, Галина Петровна Нечитайло, исчезла. Отца, Ивана Германовича Васина, случайно убили. Он шел мимо кафе, а там братки затеяли перестрелку, в мужика шальная пуля попала. Ба-бах, и девочка полная сирота. Хорошо, что бабушка была, а то могли Лену в детдом сдать. Лене в день гибели отца исполнилось двенадцать. Да уж, веселый праздничек у нее случился.

– Иван Германович? – возбудился Дегтярев. – Васин? Подождите!

Полковник открыл свой ноутбук и начал тыкать пальцем в кнопки.

– И… в… а… н…

Все ждали, чем закончится борьба Александра Михайловича с ноутбуком.

– Г… е… п… «р», а не «п», – злился Дегтярев. – Кому пришло в голову так плотно буквы на клавиатуре установить.

Собачкин пошел за новой порцией кофе.

– Просто у тебя пальцы толстые. Что ты ищешь? Пусть Кузя этим займется.

– В нашу закрытую базу он не проникнет, – гордо заявил толстяк, – в нее доступ исключительно для профессионалов. М… н… ох, «а» пропустил! Как его теперь между «м» и «н» вставить?

– Нажми сюда, – подсказала я.

– Вот еще! Стану я тебя слушать, – фыркнул Дегтярев.

– В розовом детстве я влез в закрытую базу данных одного ну очень серьезного министерства, – начал рассказывать Кузя, не забывая при этом водить мышкой, – добрался до их департамента персонала, который тогда называли отделом кадров. Глянул на оклады, прослезился и добавил каждому денег.

– Тебя арестовали? – спросила из коридора Марина.

– Приехали дяди в костюмах, – хмыкнул Кузя, – сказали, что я далеко пойду, велели хорошо учиться, пообещали помочь поступить в МГУ, а потом к ним на работу. «Нам такие нужны». До окончания школы мне два месяца оставалось, они оставили свой телефон.

Марина всунула в комнату голову.

– И что?

– Ничего, – прогудел Кузя, – у меня была золотая медаль. Сам поступил куда хотел. Иван Германович Васин. Предположительно, вор в законе.

– Предположительно? – удивился Сеня.

– Его не поймали за руку, – пояснил Кузя, – а биография у него, как у дипломата. Родился в семье композитора и балерины, ходил в школу с углубленным знанием немецкого языка, окончил юрфак.

– Ух ты! – восхитился Леня, до этого методично уничтожавший пирог, который Марина нежно величает «утопленником».

– Да, анкета красивая, – согласился Сеня.

– Никаких черных пятен, – продолжал Кузя, – преподавал в городе Бутимске в институте сельского хозяйства.

– Он не москвич? – удивилась я.

– Коренной столичный житель, – ответил Кузя.

Марина бочком вошла в комнату, села на диван и тут же спросила:

– Зачем ему уезжать в Бутимск? В то время, наоборот, вся провинция в Москву рвалась.

Дегтярев выдернул из коробки салфетку и вытер вспотевший лоб.

– Бутимск находится за Уралом, – внес уточнение Кузя.

– Час от часу не легче, – всплеснула руками Марина.

– Никуда Васин не отправился, – сердито произнес Александр Михайлович, – сейчас можно сидеть дома, называться блогером, раз в неделю писать в сети про ужасы российской медицины или давать рецепт котлет из ежа, и никто тебе замечания не сделает. А при советской власти молодой мужик не имел права лоботрясничать. И как поступали цеховики, фарцовщики, другие люди, которые занимались незаконной деятельностью? Они оформлялись на службу куда угодно, за них работали другие люди, они же получали зарплату. Васин пошел проторенной тропой. Числился в Бутимске, но никогда там не показывался.

– О нем в картотеке есть и другая инфа, – перебил полковника Кузя. – По данным информаторов: он вор в законе, держатель общака, смотрящий. Был убит у ресторана, в котором проходила «стрелка» Макаровских и Поповских. Предположительно, Васина убрал Олег Быков, по кличке Пузырь, профессиональный киллер. Доказательств выше сказанному нет. Официально он считается случайно погибшим прохожим. Имел несовершеннолетнюю дочь Елену и мать Анфису Прокловну. Владел двухкомнатной кооперативной квартирой в Москве на улице Асеева. На мать записан дом площадью семьдесят квадратных метров, без удобств, в селе Бородкино. Все.

– Не богато, – заметил Сеня, – нельзя обвинить Кирилла в погоне за «золотой» невестой.

– Что и сколько Васин имел закопанным на огороде, нам неведомо, – мрачно сказал Дегтярев, – нельзя назвать Кирилла откровенным. О Елене он почти ничего не сказал, кроме того, что она болела. И назвал супругу Асей, а не Еленой. А про Асият он вообще умолчал.

Кузя повернулся к Марине.

– Еще кусочка мертвеца у тебя, случайно, нет?

– Утопленника, – поправила его супруга полковника.

Кузя вытряхнул крошку из тарелки себе в рот.

– Это одно и то же.

– Вовсе нет, – возразил Сеня.

– Тесто под водой подходит, – озвучила рецепт Марина.

– Да ну? – поразилась я. – А почему оно не растворяется?

Марина откашлялась.

– Значит так. Пол-литра молока, два яйца, пятнадцать граммов дрожжей, сто пятьдесят масла, четыре-пять столовых ложек сахара, муки четыре-пять стаканов. Начинка: один килограмм яблок, сахар, корица по вкусу. Крем: четыреста граммов сметаны, три четверти стакана сахара, один желток. Яйца растереть с сахаром, добавить растопленное масло и молоко теплое туда же. Все замесить не очень круто мукой, в которую добавить сухие дрожжи. Затем тесто завязать в мокрую тряпочку и бросить в кастрюлю с холодной водой. Завязать не плотно, чтобы оставить место для поднимающегося теста, иначе оно будет вылезать из всех щелей. Сначала оно упадет на дно, а минут через тридцать-сорок всплывет на поверхность. Тесто готово! Вот вам и утопленник. Духовку разогреть до ста восьмидесяти градусов. Противень смазать маслом. Тесто немного припорошить мукой и три четверти его раскатать по размеру противня. Края пирога должны быть ну очень высокими! Яблоки натереть на крупной терке, смешать с сахаром по вкусу, положить на тесто, при желании посыпать корицей. Из оставшегося теста сделать полоски-жгутики, положить их решеточкой на пирог. Смазать края пирога и решетку желтком яйца – и в духовку на сто восемьдесят градусов. Печь примерно сорок минут, все на глаз до готовности, до красивого румянца. Пока вкусняшка печется, смешать сметану с сахаром, дать постоять, чтобы сахар растворился. Когда десерт подрумянится – вытащить пирог из духовки, и все пространство между полосками теста залить сметаной. Вот поэтому важно, чтобы полоски высоко поднялись, тогда больше крема поместится! Затем дать пирогу остыть в течение трех часов. За это время сметана волшебным образом загустевает и получается необыкновенно вкусный, сочный, праздничный десерт!