Юлия Ефимова - Миру видней

Белла упиралась и кричала:

– И только посмейте ее наказать! Я пойду в инспекцию по труду, мы все пойдем, мы все свидетели! – последнее она уже выкрикивала на улице.

– Ладно, Роза Люксембург, успокаивайтесь уже, никто ее не накажет, а вот вас надо бы наказать.

И повернувшись к Капитолине крикнул:

– А ты куда смотрела, я же говорил тебе – за ней надо глаз да глаз.

– Да знаешь, как-то расслабилась, все хорошо было.

– Вам, может, и было, а мне не очень, мне срочно нужен душ, позвонить и обед – и именно в этой последовательности.

Виолетта сидела в лобби гостиницы, потягивала вино и наблюдала, как этот недоделанный Казанова Юрий пытается соблазнить девушку на ресепшен. Вино было дрянь, но выпить хотелось: во-первых, для того, чтобы успокоиться, а во-вторых, просто так – это в Благовещенске десять утра, а в Москве еще четыре часа ночи: бывало, в это время, подцепив в ночном клубе себе какого-нибудь парня лет тридцати – только не моложе, это табу, разницу в десять лет она считала максимальной, – они ехали в караоке. Там они еще добавляли и только после этого ехали к ней домой. Воспоминания о прошлой жизни сделали мир немного ярче и радостней. И вот вся эта прекрасная жизнь, все то, о чем она так долго мечтала, что она так скрупулезно выстраивала, все это теперь может рухнуть из-за какой-то мрази. Нет, этого Виолетта допустить не могла.

Она приехала в Москву из такого же провинциального города, как этот Благовещенск, ну, может, только чуть ближе к Москве. Но там не было ничего, здесь есть граница, она и кормит народ, и развлекает, и другие плюсы дает, а там, в ее родном городе, не было ничего. Когда-то там было большое градообразующее предприятие, но оно исчезло вместе с Союзом, как и исчезла надежда людей хоть на какое-то приличное существование. Окончив школу с золотой медалью, она взяла с собой маленький потрепанный чемодан и поехала поступать в Москву. В нее не верил никто: ни мать, ни отец, ни трое маленьких братьев. Отец матерился ей вслед и орал, что шалаву обратно в дом не пустит. Мать тихо плакала, на пороге она сунула ей в руку деньги. Виолетта, а тогда просто Вика, знала, что это последние деньги и что, скорее всего, мальчишки в школу пойдут в обносках, а семья все лето будет питаться только с огорода, но взяла – понимала: без них она не выживет.

– Я верну, – только и прошептала она матери.

И вернула, через пять лет вернула все и даже больше. Поступив в Москве в институт экономики и бизнеса на специальность «менеджмент», она не могла сразу отдать долг, хоть и работала как лошадь, но все деньги уходили на жизнь в столице. Нет, на шикарную жизнь, конечно, не хватало, а только на такую, чтоб свести концы с концами. После института устроилась на одну работу, потом на другую, с каждой новой работой и должностью она зарабатывала себе имя, и авторитет, и, конечно, опыт. О личной жизни даже думать было некогда, Вика зарабатывала деньги. Да если честно, то и претендентов на ее сердце практически не было – это сейчас, став крутым специалистом и зарабатывая хорошие деньги, она могла позволить себе и стилиста, и парикмахера высшего уровня, и визажиста. А тогда девочку из рабоче-крестьянской семьи никто даже краситься не научил, лет до тридцати трех это была серая мышь с русой косой, тонкой, как крысиный хвост; лицом, никогда не знавшим косметики, с бесцветными бровями и ресницами и тонким, большим носом. Нос, правда, и сейчас никуда не делся, но при правильном оформлении он стал уже аристократическим штрихом, а не минусом. Каждый месяц она отправляла деньги родителям, одну треть зарплаты: так она сама себе пообещала еще тогда, на пороге дома, взяв у матери последние. Росла зарплата – росли и переводы домой. Когда умер папа, она стала отправлять больше, понимая, что маме трудно поднимать троих пацанов. Но потом Вика получила письмо матери, это было настоящее бумажное письмо, что было очень странно: ведь мать могла позвонить, а тут прошлый век – письмо, бумажное.

«Дорогая моя, милая Виктория, моя победа, я всегда знала, что из тебя получится хороший человек, потому что родилась ты в любви, мы с твоим отцом очень любили друг друга и очень рады были твоему появлению на свет, а потом твой отец стал пить, и братья появлялись на свет ну потому, что так получалось. Когда он был пьяный, он не понимал, что творит, только так я сейчас могу его оправдать. Поэтому и мальчишки получились непутевые и злые. Ты больше деньги им не шли, они уже взрослые лбы, нигде не работают, а деньги твои все пропивают. Не должна ты, моя умница, моя гордость, на них работать, трать лучше на себя и будь счастлива».

Два дня Виолетта обдумывала письмо матери, а на третий позвонил брат и потребовал деньги на похороны. Похоронив мать, она вернулась в Москву, поменяла имя, фамилию и телефон, а также квартиру, чтоб даже при очень сильном желании эти спившиеся дегенераты – так она после встречи называла своих братьев – не смогли ее найти. Только тогда она поняла, как много денег уходило на них. Виолетта наконец начала жить не просто в достатке, а как преуспевающий человек. «Могу себе позволить», – любила шутить она. Если стилисты, то самые модные: парикмахер-лапушка Витюша выиграл пару-тройку соревнований в Париже. А самая большая слабость Виолетты – это была одежда: блузы, платья, кардиганы и ремни – наверное, от этого работа в BRELLO доставляла ей столько удовольствия. Она любила смотреть, носить, оценивать и подбирать, такая любовь помогала ей безошибочно понимать, что пойдет в Москве, какие будут продажи, а также что с чем должно висеть в магазине и как должна быть одета витрина для лучших продаж. Эта ее маленькая любовь делала Виолетту лучшей в своей области. И вот сейчас вся эта ее устроенная жизнь стоит под вопросом. Нет, она никому не позволит ее разрушить.

Юрик все еще разговаривал с девушкой на ресепшен, и продвижения не было никакого. Да что же он все там трется, никому ничего нельзя поручить! Хочешь сделать хорошо – сделай сам. Пора идти спасать свой рай.

Татьяна Морозова сидела в своем номере и думала, как она, милая и хорошая девочка, до такого докатилась. Кто тот змей-искуситель, что заставил свернуть ее на этот путь, скользкий и страшный? Здесь меняется все: люди, понятия добра и зла, и даже воздух здесь становится такой смрадный и тяжелый, как на скотобойне. Татьяна этот запах ощутила сейчас впервые в жизни. Она знала запах неба, свободы и любви – это папа. Запах пыльных книг, кофе и обожания – это мама. Папа был летчиком в третьем поколении. Красавец, всегда шутит и всегда в центре компании. Он очень простой в общении и у него много друзей. Его обожают совершенно чужие люди, в семье же он стержень, на котором держится все. Мама у нее тонкая и интеллигентная личность с филологическим образованием. Наизусть читает Шекспира в оригинале, любит Пушкина, Блока, Рождественского. Они очень разные, но так любят друг друга, что разницы не чувствуется. У них в доме всегда был смех, в основном шутил папа, а мама всегда смеялась над его шутками, и эта атмосфера дома была душевна и добра. А сейчас папа болел, и дома поселилась печаль: сердце, необходима операция, уже третья. И вот ради того, чтоб вернуть радость в дом, Таня была готова на все. На все, да не на все. Сейчас ее била крупная дрожь, она не забудет глаза человека, который, узнав всю ее печаль, под предлогом помочь толкнул по этому скользкому пути. Это глаза зверя, как Таня сразу не поняла, почему повелась? «Прости меня, Господи», – последнее, что подумала Татьяна, провалившись в сон.