Маргарита Южина - Закажи себя сам!

– Вася, ты что – не кормила их? – вытаращила глаза Люся. – Ты с Малышом-то гуляла?

Вася подруге не ответила, врач настоятельно не рекомендовал тревожить ее недобрыми словами. Она повернулась к мохнатым собратьям и грозно спросила:

– Вы долго еще будете меня позорить? Малыш! А ну на место!! Чего ты своими лапами Люсино лицо истоптал?! Финли! Финли, я к тебе обращаюсь! Прекрати орать, я тебе не кошку привела, а Люсю!

Животные удивленно взглянули на грозную Василису, встряхнулись и продолжили выражать свои требования. Им хотелось ласки, внимания и самую чуточку мяса. Василиса сдалась. Она достала из пакетов большой шмат колбасы и выдала по куску каждой животине.

– Все, Люся, теперь и тебя покормить можно.

Люсе совсем не хотелось кормиться, ей хотелось новостей. Но, не нарушая традиции, она уселась за стол, возле которого суетилась подруга.

– Я никому не сказала, что за тобой поехала, – призналась она. – Так что сегодня мы можем с тобой говорить хоть до самого утра. Только… если у тебя опять какой-нибудь срыв не случится!..

– А ты что – сегодня за мной ехала? – поймала подругу на слове Люся.

– Ну а сколько ж можно? Ты вчера весь день провалялась, тебя неизвестно чем кололи, сегодня… Я так подумала – они тебя заколют, будешь потом остаток жизни улыбаться да головкой трясти, а нам ведь с тобой еще жить, дай, думаю, заберу…

Люся терпеливо ела все, что подсовывала ей Василиса, но когда дело дошло до чая, не вытерпела:

– Если сейчас рассказывать не начнешь, я скажу доктору, что ты сама все мои таблетки выпила, – честно предупредила она.

Василиса фыркнула, сунула подруге в рот таблеточку, себе – баранку и заговорила:

– В общем, начну с конца. Поехала я домой, повез меня Левушка и… в общем, глянула я на журнальчик…

– У него тоже журнальчик оказался?

– А как же, чем он хуже других, – кивнула Василиса. – Глянула я, значит, и вдруг поняла, кто это моей рекламой занимается. И говорю я своему… ковбою…

– Бойфренду.

– Ну да, ему. Говорю – вези-ка ты меня, друг милый, как раз к этому рекламному создателю! Пусть он расскажет, за что он меня так раскручивает, за какие такие глаза красивые? Только, говорю, давай заедем сначала в магазин стройматериалов…

Василиса приехала к дому Вазонова, поднялась до нужной квартиры и позвонила. Открыла ей Алена, как обычно в жуткой депрессии.

– Алена? – вежливо спросила Василиса. – А можно Мартына Павловича?

– Нету его! – рявкнула младая жена и даже намылилась захлопнуть двери.

– Очень славно, – сунула ногу перед дверью Василиса. – Тогда я к вам.

Девчонка фыркнула, но впустила.

Василиса уже не стала скромничать – смело прошла в комнату и уселась в большое кожаное кресло.

– Я очень вас прошу, Алена, расскажите – почему вы избавились от ребенка обычным путем, а всем сказали, что на вас напали?

У девушки глаза полезли на брови.

– Вы в своем уме? – прошипела она. – С чего это я вам буду что-то рассказывать?! Да еще и про своего ребенка?!

Василиса поморщилась:

– Алена Игоревна, я серьезный человек, просто так не спрашиваю, только если очень нужно. Сейчас – очень. И вы мне все расскажете.

– Разбежалась!

– Вот и напрасно… – вздохнула Василиса и пригласила дамочку к окну. – Вон та красненькая машинка ваша будет? Один, два, три, АИВ?

– Что значит будет?! – возмутилась Алена. – Она и есть моя!

– А вон рядом с ней стоит человечек. Мой. И в руках у него монтажная пена. Сейчас он в выхлопную трубу баллончик сунет. Пипочку нажмет, и вся ваша машинка помрет! Потому что пенка куда только не заберется. Еще можно в салон, тоже интересно будет, у него такой пены мно-о-ого… И вы еще не успеете спуститься вниз, а она уже и застынет. Конечно, вы потом подадите на нас в суд, но… Это же подарок! И не жалко? Машина помрет.

Алена громко засопела – терять машину не хотелось, но и рассказывать о себе…

– В студии вашего мужа погибает уже второй человек, я ищу преступника, а вы капризничаете… Так отчего вы поступили не совсем красиво?

– Оттого… – надулась Алена. – Потому что мне постоянно звонила какая-то баба… это любовница Мартына по работе, и … и угрожала! Говорила, что наймет качков, они меня встретят и… в общем, ребенок все равно не родится. А я их обманула – сходила, сделала все по-медицински, а мужу сказала, что на меня напали парни и я потеряла ребенка.

Василиса и верила, и нет – с одной стороны, врать девушке резона не было, а с другой стороны… уж как-то слишком легко рассталась она с материнством, а ведь хотела этим ребенком привязать к себе Морозова!

– А теперь, Алена, расскажите все с самого начала.

И Алена рассказала. Теперь уже не столько из-за машины, сколько… ну накипело! И вдруг пришел человек и сам спросил! И пусть! Надо этому положить конец!

– Ну вот! – продолжала Василиса. – А когда я все узнала, сразу же к Левушке в машину и погнала домой. Мне надо было срочно обсудить все это с тобой. Прихожу, а дома на столе записка: «Я у Ирины». Мне чуть плохо не стало. Я ведь уже все вызнала! Ну и… позвонила Пашке…

– И вы в самый нужный момент…

– Да нет, мы чуть позже нужного момента, – вздохнула Василиса. – Подъезжаем к подъезду Ирины, а из него выскакивает Вазонов. Я, Люся, лично его поймала!! Вот этими самыми руками! А потом… прибегаю в комнату Ирины, а там… ты лежишь, рядом с тобой Ирина, и тоже почти не дышит – в обмороке, в общем – картина маслом… Представляешь, когда этого Вазонова допрашивали, ну уже потом – когда и тебя в больницу отвезли, и Ирину в чувства привели, – я вместе с Пашкой ему вопросы задавала, как настоящий следователь. Хотя уже и так все знала, правда, мелочи кое-какие неизвестны были…

– Ну и чего ты молчишь? – тормошила ее Люся. – Рассказывай быстро, а то у меня опять срыв начинается.

– Не придуривайся, – строго предупредила ее Василиса. – У тебя срыв был от того, что ты думала, будто в ампуле яд.

– На иголке.

– Ну да, в общем, у тебя самовнушение. И нечего меня теперь шантажировать, я тебе не врач, знаю все твои… трещинки!

– Вась, ну рассказывай давай.

– Так я ж и говорю… Значит, все было так…

Все началось с того, что Вазонов открыл свою студию, эту самую – рекламную. Ему грезилось, что, едва он станет руководителем, деньги потекут зеленой рекой. Однако получалось вовсе не так. Тех средств, которые вложил Вазонов в свое новое детище, явно не хватало, крупный клиент уходил к уже раскрутившимся фирмам, а Мартыну Павловичу либо вообще ничего не доставалось, либо перепадали сущие крохи. А дома ждала красавица Алена, которая и в лучшие-то времена Вазонова особо лаской не баловала, а уж с маленькой зарплатой и вовсе принялась довольно откровенно смотреть на сторону. Потянулась черная полоса, жить Мартыну Павловичу стало просто невыносимо. Он убивал все деньги и время в студии, а отдача была самая мизерная, вернее, ее и вовсе не было. И это несмотря на то, что он почти не баловал людей зарплатой. Пока они держались на энтузиазме, но он был не глуп и понимал – энтузиасты тоже хотят кушать. Ему даже пришлось вступить в постельную связь с этой противной серенькой Татьяной, так как та оказалась весьма подкована в сфере рекламного бизнеса, а удержать ее обещаниями было фантастикой. Пришлось давить на чувства. Все валилось из рук – на хороших актеров не хватало денег, а те, на которых хватало, были либо возмутительно бездарны, либо банально требовали денег! Он буквально поселился в своей студии. Что тут же отразилось на семейных отношениях. Аленушка, его милая девочка, его звездочка, почти открыто переключилась на Морозова, этого молодого самца, который всегда так пренебрежительно относился к Вазонову. Теперь о его Алене и Морозове говорили уже как о сложившейся паре, а его – Вазонова – чуть не в лицо обвиняли в нахальстве. Надо же – каков негодяй! Завлек девчонку золотыми горами, а сам даже порядочной машины не может купить несчастной девочке, наглец! И еще присосался, как клоп! Такой красотой задарма пользуется! Одно слово – толстый рогатый скот, что тут скажешь! Вазонов потел, лысел, покрывался красными пятнами, но дела упрямо шли под гору.