Оксана Обухова - Стоять, бояться!

Илья не поверит.

А даже если поверит, между ними навсегда повиснет вопрос: «Ты одновременно встречалась с двумя мужиками? Вояка был прибережен на всякий случай, но повезло залететь от сынка миллиардера?..»

Тьфу, как все глупо!

Илья – гордец. Он изуродован деньгами, подозрительностью.

Бог ему судья. Может быть, когда родится сын… когда улягутся страсти…

А даже если нет, сама ребенка вырастит. И там, когда-нибудь… Отец имеет право знать, что у него есть сын?

Или…

Какой же он гордец! И как все глупо!

* * *

Из гостиной донесся шум, потом что-то с грохотом упало в прихожей…

Кира испуганно подняла глаза: в дверном проеме стоял Илья. Тяжело дышал, как будто прибежал издалека.

Иногда, и даже часто, случается так, что ничего не надо говорить. Зубов встретился глазами с любимой женщиной, увидел в них выражение, которое раньше принимал за стыд, испытываемый предательницей, за неудобство, неловкость за измену…

Теперь в глазах любимой он прочитал вопрос.

И ведь ничего не изменилось! Кира смотрела на него точно так же, как и в первый момент, когда два дня назад открыла дверь! Она – ждала! Ждала понимания, прозрения тупого гордеца!

А он… Он все читал неверно.

– Я правда… придурок… – после длительного молчания выдавил Илья, встал перед сидящей на стуле женщиной на колени и уткнулся лицом в тугой огромный живот.

Сын мстительно ударил папу в ухо изнутри.

Народ в гостиной немного поудивлялся возникшей в квартире тишине. Дуся, нервно покусывая губы, ловила звуки, Олег глядел в окно. Ворочал неподъемные извилины, прикидывал, шурупил.

– Послушай, Евдокия, – сказал в итоге размышлений, – твое предложение встретиться с Мироном – полная туфта. Если рассчитываешь, что тебе как женщине послабление будет… Забудь. Девочке, ввязавшейся в серьезные мужские разборки, никаких скидок не сделают. К Мирону пойду я, и закончим на этом.

– Давай не будем горячиться, – тихонько, все еще прислушиваясь, сказала Дуся. – Давай представим все с самого начала. Как ты собираешься встречаться с Мироновым? Позвонишь вначале?

– Естественно. Найду телефон Мирона через Антона – он мне его офис по базе пробьет, Саша же у нас официальный бизнесмен.

– Так тебя с официальным бизнесменом и связали. Что ты его секретарше скажешь?!

– Придумаю что-нибудь. – Паршин упрямо стиснул брови.

– Ага. После того, как ты «что-нибудь придумаешь», он тебе такую «торжественную» встречу подготовит, что… – Дуся махнула рукой. – Но все же предположим: ты – пришел. Что дальше? Пришел ты – бывший мент, Мирон весь из себя подготовленный, на нервах…

– А если ты поедешь, он, блин, спокойно посидит, – язвительно вставил Олег.

– А чего ему для меня «торжество» готовить и шибко нервничать? Я позвоню и скажу только, что я та самая «шалава», которая его тетеньке фингал под глаз поставила. Как думаешь, он согласится встретиться с девушкой, из-за которой весь сыр-бор разыгрался?

– Проявит любопытство, – не стал спорить с очевидным сыщик. – Но приглашение на встречу не самая главная проблема.

– Конечно. Самая главная проблема: ты – бывший мент, он – старый бандюган. У вас антагонизм врожденный, Паршин! Вы друг друга на дух не выносите! – Поймав себя на том, что почти срывается на крик, Евдокия умерила темперамент – ну как еще до этих твердолобых мужиков иначе достучаться?! – и продолжила уже почти шепотом: – Вот сам подумай. Мирон поймет, что к нему мент заявился?

– Много ты понимаешь в ментах и бандюганах, – пробурчал Олег.

– А я кино по НТВ смотрю, – не слишком к месту ввернула Дуся. – Но дело не в кино, а в сути: вы с Мироном сразу же настроитесь друг против друга. Разве не так?

Сыщик поскреб в затылке, нагнал на лоб морщин: в каком-то смысле девочка – ни в зуб галошей, в каком-то полностью права. Паршин почти зримо представил, как скособочит морду криминальный авторитет – не по чину ему с ментом на мировой сходиться; как тяжело придется самому менту – Олег и в самом деле всяческих отцов порока терпеть не выносил… А перед этим пальцы шибко не погнешь, он на измене будет… Может не сложиться.

Но отпускать в пасть тигра этого цыпленка…

– Не выдумывай, Дуся. Мала ты еще с мазуриками тягаться.

– Так это ж хорошо! – воодушевилась Евдокия. – Подумай сам! Я приду. Скажу, что любовница его укантропупить собирается… Как думаешь, он отреагирует, если ему это ты – здоровенный мент! – доложишь, а? Он губы закусит, нервы в кулак…

– А при тебе, типа, заплачет, – перебивая, хмыкнул сыщик.

– Ну, не заплачет, конечно, но таким упертым болваном уже не будет, как с тобой. При тебе он… это… о-го-го каким железобетонным прикинется! Тебя просто от расстройства и вредности прикажет пристукнуть!

Ну точно – ни в зуб галошей. «О-го-го, пристукнуть», а туда же: психологические схемы рисовать.

Эх, девушки, девушки, поменьше б вы кино по НТВ смотрели, романтикой побольше увлекались. И кулинарией.

– А передо мной что представляться? – наивно развела ручонками девчонка. – Кто я такая? Моль бесцветная, мошка мелкая.

Паршин наклонился глубоко вперед, почти дотянулся до Дуси лицом, и, бегая глазами по каждой веснушке и черточке, сипло прошептал:

– А если Льва Ефремовича уже нет в живых… А? Ты тут сидишь, о предательстве и ревности балакаешь, в поход собираешься… А идти-то в принципе и некуда? Некого уже спасать. Ты только бестолку головой рискнешь.

Евдокия испуганно отшатнулась назад.

– Нет… Не-е-ет, Олег, ты что?! Они же говорили: «козел» играет в благородство!

– А если «козлом» они самого Ефремовича называли?

– Зачем? – прошипела Дуся. – Он что – где-то в Питере спрятался и «благородно» на нервах сына играет?! Речь шла о другом человеке, Олег! Отец Ильи – жив!

– Да это было два дня назад!!

– А что изменилось?! – Дуся подалась вперед и носом почти в сыщика уткнулась. – Что для них изменилось?! Илья в бегах, план приторможен, но в развитии… Вот если бы Илья в милицию сунулся, а до Мирона слух дошел… Тогда – да. Тогда соваться к Мирону было бы опасно. Но сейчас… если я у него застряну, вы же меня вытащите, а, Олег? Ты меня вытащишь?

Паршин тяжеловесно смотрел на Дусю. Хотелось немного придушить упрямую, но сообразительную девчонку (пусть дома в постели пару дней с перевязанным горлом полежит). Но все же, все же… При всем паршивом раскладе крупица истины в ее словах присутствует: пока Мирон не в курсе, что Илье все известно, можно попробовать. И относительного прочего девчонка права: без опытного сыскаря под боком оставшиеся двое… уже трое и практически даже четверо – засыпаются.

Илье идти нельзя. Только у него есть влиятельные друзья папаши, только он сможет привлечь достаточное внимание прессы и напугать публичным скандалом почти джентльмена Александра Сергеевича.