Галина Куликова - Неискренне ваш

С Сашей все было по-другому. И будет по-другому, даже если они всего лишь выпьют вместе кофе. Самое худшее, что можно придумать, – это снова связаться с ней. Наступить на те же самые грабли. Но он собирался наступить и, кажется, даже занес ногу.

– На тебя напал столбняк? – неожиданно услышал Стас голос матери. – Я тебе кричу, машу, а ты стоишь, как памятник Гарибальди.

Она подходила к нему раскрасневшаяся, запыхавшаяся, с горящими от возбуждения глазами.

Чтобы пробудить в Саше Зиминой ревность, Стас сказал, будто ждет гуляющую по магазинам Киру. На самом-то деле Кира сидела дома, а сопровождал он собственную мать, которая никогда не упускала случая пристегнуть сына к какому-нибудь полезному делу. Женившись, Стас привел Киру в родительский дом и пока что не собирался его покидать.

Гороховы были большой семьей с бабушками, дедушками, тетями, дядями, двоюродными и троюродными сестрами и братьями, которые то и дело наезжали из самых разных уголков земли и не сомневались в том, что их примут со всем радушием. Старший Горохов соединил две квартиры на этаже в одну большую и просторную, где и его собственным детям, и гостившей родне жилось весьма неплохо.

– Да помоги же мне с сумками, – попросила Светлана Дмитриевна, плотно увешанная пакетами.

– Прости, я задумался, – ответил Стас, обратив наконец внимание на окружающий мир.

– Ах ты, мой тюпочка! – Светлана Дмитриевна склонилась над коляской. – Ах ты, мой сладенький пончик!

– Опять ты над ним причитаешь. Он же – пацан, а не какой-нибудь домашний кролик.

– Очень остроумно. – Светлана Дмитриевна выпрямилась и откинула челку со лба. Она была крупной и статной женщиной с пронзительными глазами и копной русых волос, которые вполне подошли бы какой-нибудь кинодиве. – Ты не испытываешь никакой нежности к детям, – добавила она обвиняющим тоном.

– Так и есть, – согласился Стас, блуждая взглядом по окрестностям.

– У тебя отсутствует отцовский инстинкт.

– Это потому, что я женился не на той женщине.

– Ты серьезно? – Светлана Дмитриевна так удивилась, что едва не выронила из рук бутылочку, которой собиралась осчастливить Виталика. – Никогда еще я не слышала от тебя ничего подобного.

– Зато я от тебя слышал, – отрывисто бросил Стас. А потом передразнил противным голосом: – Ах, Стасушка, что же ты наделал?! Ты совершил опрометчивый поступок. Как же я за тебя переживаю, Стасушка!

Светлана Дмитриевна откинула голову назад и от души рассмеялась.

– Пусть у меня отсохнет язык, если я еще хоть раз назову тебя Стасушкой. Никогда больше, обещаю.

– Да уж, будь любезна.

Они двинулись вниз по бульвару, молча глядя перед собой. Бульвар был укутан густой зеленью, заглушавшей шум проносящихся по обеим сторонам машин. Под ногами шуршал щебень, Виталик в коляске мутузил бутылочку с едой.

– Послушай, – наконец прервала затянувшуюся паузу Светлана Дмитриевна, – мне кажется, нам стоит об этом поговорить.

– О чем – об этом? – усмехнулся Стас. – О моем браке? Сколько бы мы ни разговаривали, ничего не изменится.

– Ты можешь все изменить, если захочешь.

Стас пожал плечами.

– Пойду вперед, подгоню машину, – бросил он. – Еще коляску разбирать. Из-за одного мелкого головастика столько проблем.

Светлана Дмитриевна тяжело вздохнула и с сочувствием смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду.

С коляской действительно было много возни. Стас разобрал ее, затолкал в багажник и раздраженно ходил вокруг автомобиля, пока мать с Виталиком устраивались на заднем сиденье. Когда они уже подъехали к дому, малыш задрыгал ногами и принялся скандалить.

– Почему он все время орет так, как будто ему голову отрывают? – с неподдельным изумлением спросил Стас, помогая матери выбраться из машины.

– Возможно, у него животик пучит, – ответила та, целуя Виталика в макушку. – Дети не могут рассказать, что их беспокоит. Даже когда они уже умеют разговаривать, – добавила она довольно сварливо и в упор посмотрела на сына.

– У меня нет настроения вести доверительные беседы, – холодно ответил тот, поставив верх коляски на колеса и защелкнув крепления. – Я сам разберусь со своими проблемами.

– Да уж, ты разберешься, – проворчала Светлана Дмитриевна себе под нос. – Разбиратель, тоже мне… – И тут же снова повысила голос: – Гляди-ка, твой дружок ждет тебя возле подъезда.

Стас вскинул голову и хмыкнул:

– Не дружок, а лучший друг.

– Ах, простите, ваше величество, – ухмыльнулась мать. – Надеюсь, ты не унесешься сломя голову, бросив меня с коляской.

Стас радостно помахал рукой:

– Эй, Боров, привет! А ты чего не на работе?

– В офисе крыша протекла, – прокричал в ответ Борис. – Так что у меня сегодня выходной.

Когда в средней школе за парту Стаса Горохова посадили новичка Борю Фасолькина, одноклассники одурели от восторга. Мальчишкам каждый день давали новые обидные или просто потешные клички, и в конце концов окрестили бобовыми братьями. Однако друзьям больше нравилось называть себя Гора и Боров, им казалось, так звучит гораздо солиднее.

В настоящий момент Борис как нельзя лучше оправдывал детское прозвище, поскольку вырос большим и неповоротливым. Еще он носил бороду, потому как считал, что глаза с длинными ресницами непростительно его молодят. Борода ему не шла, ему все об этом говорили, но Борис никого не слушал.

– Здрасьте, теть Света, – крикнул он, широко улыбнувшись.

Стас подвез коляску к подъезду, и вдвоем друзья принялись втаскивать ее внутрь.

– Ты чего такой мутный? – вполголоса спросил Борис.

– Потом расскажу. Кое-что случилось.

– Ну да? А где ты был? Я полчаса проторчал на улице.

– Мать бегала по магазинам, – пожал плечами Стас. – Ты ж ее знаешь… Поднялся бы к нам.

– Кира начнет суетиться, чаем меня поить… Мне неудобно. Кроме того, она будет вытягивать из меня кишки, расспрашивая о том, с кем я сейчас встречаюсь.

– Она мечтает тебя женить, – усмехнулся Стас. – Уж не знаю почему.

– Потому что тогда она завладеет тобой целиком. Ей не нравится, что я увожу тебя с собой по выходным, – ворчливо ответил Борис. – А теперь вот даже в будний день явился.

Стас мгновенно оживился и толкнул друга локтем в бок:

– Сейчас ты тоже должен меня увести, понял? Мне нужно кое-что тебе рассказать.

– Да Кира тебя ни за что не отпустит.

– Это да. Она все время дома сидит. Как дракон, охраняющий свою пещеру.

– Такой у нее темперамент, – пробормотал Борис. – Не понимаю твоего обвиняющего тона.

Стас пропустил его слова мимо ушей.

– Слушай, придумай какую-нибудь умопомрачительную историю, чтобы Кира меня не пинала, – сказал он.

– Но я же врать совсем не умею, – взбеленился Борис. От волнения у него покраснел нос. – И что я на ходу придумаю?