Алексей Ляликов - Последний бой

— А вы? — Ник посмотрел на Трэвора. Тот горестно вздохнул.

— А я от Дилана Пенна. Сорванец опять сбежал от матери и отправился следить. На этот раз за вами. Когда увидел, что вы в беде, примчался ко мне. Телефона, ясное дело, у него не было. Чтобы мамаша не отыскала.

— А ещё до этого сержант вас раскусил. — промолвил Грегори.

— Становишься популярным, Ники. — хмыкнул Оли. — Сыщику это во вред.

Может, и правда? Пора заканчивать с детективной деятельностью? Достатка она не приносит, а их профессиональные качества вся эта история ставит под вопрос. К тому же, «последний бой»… Вдруг он и для него последний? Злость, гнев, ярость, ненависть, обида — всё это постепенно стекало куда-то вниз, а оставшуюся пустоту заполняла душная, мутная тоска.

— Что будете делать с этим криминальным стадом? — спросил Хатчинсон подошедшего Рэйнольдса. — Поведёте под конвоем через весь посёлок?

Ответ заглушил рёв мотоциклетного мотора. С упорством, достойным лучшего применения, совсем рядом, кто-то штурмовал колдобины лесной тропинки на мощной двухколёсной машине. Белый луч яркой фары иногда даже пробивался сквозь густую листву, и тогда множественные световые зайчики прыгали по силуэтам людей, камням и растительности.

— Кого это чёрт несёт? — уже довольно устало поинтересовался Рэйнольдс.

Ник почему-то отметил про себя, что нигде не видит Ханны. Мотоциклист заглушил железного коня и начал пробираться в их сторону. Но не по дорожке, а через кусты. Если он хотел таким образом замаскировать своё приближение, то добился лишь противоположного результата. Шумел не тише своего транспорта. Грегори сделал знак Дику, и они стали приближаться к месту предполагаемого появления неизвестного с противоположных сторон, доставая оружие. Того не пришлось долго ждать. С треском раздвинув последние ветки на поляну вывалилась неуловимо знакомая сутулая фигура в большом тёмном шлеме. Человек слегка присел, растопырив руки, но поза получилась скорее комичной, чем угрожающей. Ник вдруг догадался, кто это.

— Ролли?

Грегори тоже распознал коллегу и даже сплюнул с досады. Мотоциклист разглядел, наконец, кто его окружает и, с видимым облегчением, стащил с головы шлем.

— Питерс, ты что тут делаешь? — голос у Грегори был больше обречённый, чем злой.

— Я приехал помочь Сильвии… И Нику. Как я мог иначе?

— Ролли! — Сильвия неожиданно прорвала путы апатии и безразличия. — Спасибо! — она подошло к патологоанатому, обняла за плечи и поцеловала в щёку. — Не волнуйся, мы в порядке.

Ролли разве что хвостом не замахал от блаженства. Сценка получилась умилительной и неожиданной, но у Ника не доставало сил даже удивиться по-настоящему, и он понимал, что для напарницы это усилие над собой бесследно не пройдёт.

— Я же тебе велел на телефоне дежурить!

— Я и дежурил. Вы ведь получили все сведения. А когда третья бригада вернулась аэродрома, меня Джерри сменил. Из бригады Фаулера.

— И ты, значит, решил угнать служебный транспорт?…

Голоса сливались в неровный гул, поле зрения потихоньку сужалось, Ник с тревогой смотрел на Сильвию, застывшую в какой-то неудобно-нелепой позе. Она почувствовала его взгляд, и сама посмотрела ему в глаза. Ник шагнул навстречу. Ещё один шаг. Ещё. Всё вокруг делалось расплывчатым и тёмно-бледным, в фокусе оставалось только её лицо. Сильвия неуверенно двинулась к нему. Ник протянул руки и положил ей на плечи. Она сделала тоже самое. Ощущение её пальцев было сильнее, чем любые другие раздражители. Он наклонился и прижался своим лбом к её. Мир исчез. Исчезли все мысли, чувства и ощущения. Осталось только одно. МЫ — ЕСТЬ.

Ролли смотрел, как полицейские и федералы суетятся вокруг преступников и вполуха слушал, как распинается лейтенант. Казалось, Ник и Сильвия не замечают никого, кроме друг друга. На что он может надеяться, когда рядом с ней такой человек?! Конечно, он ей друг, а не возлюбленный. У них ненормированный рабочий день, они сутками трудятся бок о бок. Но она всё равно сравнивает других мужчин с Ником. А кто может с ним сравниться?…

Они вплотную подошли друг к другу, но не поцеловались и даже не обнялись. Просто, положив руки на плечи, сомкнулись лбами. Но что-то очень сильное было в этом единении двух людей, словно и не двое их было, а один человек, каким-то невозможным образом вобравший в себя ВСЕ свойства и черты их характеров, личностей, душ. А может, и не человек, а какое-то иное, сложное и загадочное разумное существо. Или даже что-то ещё более непостижимое, стоящее на следующей ступени лестницы развития «неживое — жизнь — разум — …». Ролли стало не по себе, и он быстро отвёл взгляд, мельком успев заметить, как многие сделали то же самое. В этот момент у него заголосил мобильник…

Противный и громкий курлыкающий звук бесцеремонно вернул их к действительности. Ник не сразу понял, что так звучит телефонный вызов и долго крутил головой, пока зрение не прояснилось и взгляд не упёрся в Ролли с аппаратом у уха.

— Да, Люк. Постараюсь громче. А так?! Слушай, отойди ты от этого аппарата подальше и перезвони! Перезвони, говорю!! — Ролли с досадой оборвал разговор и виновато развёл руками. — Эти учёные купили дешёвый микроволновый томограф, который страшно фонит и не даёт ничего расслышать сквозь помехи в телефоне.

Ник посмотрел на Сильвию. Вроде, она была не слишком слаба.

— Рэйнольдс! Может, мы пойдём. Хватит с нас этих увеселений.

— Конечно. Мне ещё не раз предстоит вас навестить. Хотя бы, чтобы отдать гонорар. И не забывайте о моём предложении.

Ник обнял Сильвию за плечи и повёл домой. Подальше от всего, что хоть как-то напоминало о работе. Пусть мафиози, федералы, полицейские развлекают друг друга сами. А двум усталым детективам пора прилечь и отключиться.

— Так что, мохнатый был не с ними? — ещё долетел до них вопрос Хатчинсона.

— Какой? — не понял Рэйнольдс. Объяснений сержанта они уже не слышали.

Довольно долго шли молча, пытаясь разобраться в своих ощущениях. Мыслей почти не было. Когда за деревьями стали различаться дома, Сильвия недовольно проворчала:

— Чёртовы феды! Неужели нельзя было сразу всё сказать?! Мы вполне могли бы сыграть те же роли, зная, что происходит.

— Ты уверенна? Страх не так уж легко изобразить. А им обязательно надо было выловить весь косяк, без риска, что кто-то усомнится и сбежит раньше времени.

— Я, наверно, вся седая теперь. — Ник усмехнулся. — Что?

— Хм…

— Да говори уж.

— Подчас, когда ты отличаешься в наших приключениях, я в хорошем смысле говорю «отличаешься», делаешь что-то героическое, кто-нибудь из свидетелей нет-нет, да и скажет мне потом «А твоя рыженькая-то, ничего!». Так вот, я представил себе, как теперь буду слышать «А твоя седенькая…»…