Дарья Донцова - Вредная волшебная палочка [litres]

Наталья Марковна растерялась, похоже, она испугалась, и я знала почему. Выполнить все пресловутые правила невозможно. Даже если в зале расстояние между клиентскими креслами окажется таким, как требуют пожарные, во всех углах найдутся огнетушители с нормальным сроком годности, а на стене в глаза бросается «План эвакуации клиентов и сотрудников в случае возгорания», то проверяющий при желании легко найдет массу косяков. Например, лак для ногтей! Его положено держать в железном закрытом ящике. И кто из вас видел такой у своего мастера? Или коврик у двери, к гадалке не ходи, он куплен по дешевке, сделан из ерунды, которая вспыхивает как спичка. Я знаю, как один салон оштрафовали на приличную сумму за «План эвакуации клиентов и сотрудников». Что в нем было не так? А где слова: «…и просто посетителей»? Те, кто просто так зашел, горите синим пламенем?! Если поставлена задача закрыть заведение, ее всегда сумеют выполнить. В головном бутике «Бака» инспектора встречают с поклоном, под белы рученьки отводят в мой кабинет. А я уже наготове с улыбкой, кофе, коньяком, пакетами и речью:

– Ой, как я рада вас видеть! Вот вип-наборы косметики для вашей жены, дочки, мамы, тещи. А этот вот, тсс, никому не расскажу, для красавицы Люсеньки, она такая милая, обожает вас. И конвертик. Не потеряйте, приходите, приходите, всегда жду вас с любовью!

Но у меня есть телефоны постоянных клиенток, женщин, одного слова которых мужу хватит, чтобы пожарная инспекция от нас отстала. А у Натальи Марковны другая ситуация, она не вхожа в тусовку великосветских дам Краснинска. И похоже, в городке процветает снобизм.

Я бросилась на помощь подруге Белки.

– Маргарита Андреевна, разрешите сказать? Вы неправильно выразились. Я не имею права работать с клиентами. Как вы верно заметили, только краску смешиваю. Господин Леон никогда не разрешит ученице обслуживать вип-посетительницу.

– Кто? Я? – повторил Леон.

Мне захотелось его пнуть. Вот же непонятливый какой!

– Ладно, – сменила гнев на милость вредная тетка. – Хорошо. Начинайте. Только я сначала кофейку глотну!

Наталья выдохнула, а у меня в голове мигом оформился план. Я согнулась в почтительном поклоне.

– В качестве комплимента от салона разрешите я уложу пока вашу девочку-красавицу?

Я, наивная, почему-то решила, что скандалистке будет приятно услышать об ангельски-прекрасной внешности ее дочери. Но я фатально ошиблась.

– Красавица здесь одна – я! – мигом разозлилась мамаша. – Марина еще мала, неизвестно, что из семилетнего гадкого утенка вырастет!

Я покосилась на девочку, которая молча сидела в кресле. Однако малышка уж очень высока для своих лет и болезненно худа. Если она продолжит расти с такой же скоростью, то через некоторое время я увижу Марину у нас на кастинге моделей.

– Пока вы пьете кофе, – замурлыкала Наталья, – Степа сделает вашей доченьке прическу.

– Не хочу, – отрезала малышка, – мне неприятно, когда посторонние в моей голове роются, у них руки грязные.

– Не смей спорить! Немедленно ступай со стажеркой, – приказала мать. – Шагом марш! У первоклассниц мнения не спрашивают.

Мы с Мариной направились в зал, где стоят раковины. Я усадила девочку в кресло и улыбнулась.

– Показать тебе ладони?

– Не надо, – засмеялась юная клиентка, – просто я очень хотела, чтобы вы меня постригли. Поэтому и заныла, что не желаю голову мыть. Если обрадуюсь: «О! Прическу мне сделают», мамахен тут же запретит к мастеру садиться. Когда чего-то от вредины получить надо, лучше наоборот действовать. Вы Степанида Козлова, жена владельца «Бака», ведущий стилист.

– Откуда столь глубокие знания? – удивилась я.

– Я в Москве в гимназию хожу. Удрала с уроков, поехала в ваш бутик, купила себе косметику. Мне дали в подарок фирменный журнал, там было фото жены Романа Звягина и рассказ о ней. Я подписана на ваш Инстаграм. Вы мой кумир. Постричься мать не разрешит, ну хоть голову помоете, уже радость.

– Ты совершала покупки в «Баке»? – удивилась я.

– Папа подарил мне на день рождения денег, – пояснила девочка.

– У нашей фирмы жесткая позиция в отношении продажи декоративной косметики детям, – объяснила я, – тех, кому не исполнилось четырнадцати, мы просим приходить со взрослыми. Ты выглядишь старше своих семи лет, но…

Марина открыла сумочку, вынула паспорт, открыла его и показала мне.

– Вот.

– Тебе пятнадцать? – оторопела я. – Но почему Маргарита…

Девочка захихикала:

– Ее переклинило на возрасте. Мамахен сорокет давно прогудел. Да она всем врет: «Мне двадцать пять». Если дочери пятнадцать, когда она ее родила? Круть!

– Круть, – кивнула я, – давай голову помоем. Не обижайся, но ты выглядишь лет на десять-одиннадцать.

Марина одернула платье.

– Шмотки дурацкие, косички тупые, гольфы, сандалики. Еду мамахен отнимает, опасается, что дочка потолстеет, грудь отрастет, не выдашь тогда кобылу за Красную Шапочку.

– Неужели никто из подруг Маргариты Андреевны не помнит, когда та беременной ходила? – не переставала удивляться я. – Краснинск не деревня, но и не мегаполис, определенно есть люди, которые знают, сколько лет дочери бизнесмена.

– Не-а, – возразила Марина, – мы жили в Москве, сюда переехали год назад, когда мамахен с отцом развелись. Папа отдал Ритке завод в Краснинске с условием, что она туда уедет и он бывшую бабу никогда не увидит. Маманька мужу изменила со спортсменом, который чуть меня старше. Захотелось ей горячего секса. А папка их застукал! Ржака!

Марина засмеялась.

– Папуля чудесный, я хотела с ним жить, да мать меня отсудила. Отец в Америке. Ой, долго рассказывать. Папа мне денег на карту кидает, гимназию оплачивает. А бывшей только алименты и дуля. Ну еще доход с завода, а это почти ноль. Сейчас мать нового мужика ищет, молодой прикидывается. Меня за семилетку выдает. Обхохочешься, в цирк ходить не надо. Жаль, тетя Нина умерла, она бы обрыдалась от смеха. Мамахен на ее вдовца нацелилась, а он во второй раз женился. Не выйдет у мамашки мужика отрыть, хоть она упорная, как землеройка. Не отстанет, пока не получит. Думает, никто о ее планах не знает, да я все слышу! Сюсюкает сейчас с каким-то Павликом по телефону. Уржаться.

– На ресепшен сказали, что Маргарита Андреевна замужем за богатым бизнесменом, – улыбнулась я.

– Так она всем говорит, про развод не сообщает, – захихикала девочка, – папуля в США теперь живет. Можно врать сколько хочешь. Она сейчас ради другого старается. Всю морду уколами утыкала.

Я намотала на голову девочки полотенце.

– Степа, долго вам еще голову мыть? – спросила Наталья Марковна, заглядывая в зал.

– Одну минуту, – пообещала я.

Монтини ушла.