Дарья Донцова - Вредная волшебная палочка [litres]

Мать велела Вите вынести картину, тот осведомился:

– Ты ее продашь?

– Да, – подтвердила она, – нам жить не на что.

– И почему ты мое наследство решила прожирать, а не Эдькино? – поинтересовался Виктор. – Нечестно это.

Случился скандал, но старший брат не собирался сдаваться. В конце концов решили так: оба парня приносят по полотну, половину вырученных от продажи денег они отдают матери на общие нужды, остальное оставляют себе.

Так и стали жить. Наталья открыла салон, все вроде было хорошо. Дети к ней нормально относились, их жены тоже. Нина, правда, один раз у Эдика спросила:

– Почему твой отец так с женой поступил? Что она сделала? Почему ее в зависимость от сыновей поставил?

Эдик ответил честно.

– Не знаю. Может, мама от него налево сбегала, а отец семью из-за нас не разбил?

Аня сложила руки на груди.

– Они долго жили в неведении. Правда выяснилась незадолго до смерти Нины. Умер адвокат, Николай Петрович Васин, который составлял завещание Брагина. На момент кончины он владел большой фирмой, она перешла к Сергею, зятю Васина. Тот приехал в Краснинск, собрал всех, кроме меня, в гостиной и сообщил:

– Николай Петрович хранил письмо Леонида Брагина. Клиент велел его передать своим сыновьям, когда те станут взрослыми, заведут детей. Если же Васин умрет раньше того, чем у покойного появятся внуки, наследник юриста обязан зачитать вслух послание в присутствии Натальи и всех членов семьи.

Аня посмотрела на Монтини.

– Я ужас какая любопытная. Только Сергей появился, как я шмыгнула в гостевую комнату. Давно знала: если там в шкаф залезть, отлично разговоры в зале слышно.

– Гадина, – буркнула Монтини.

– Согласна, это некрасивый поступок, – вздохнула Аня, – но я узнала интересную историю. Когда Вите исполнилось семь лет, он решил покататься в ведре, опуститься в колодец. Сказку им мать прочитала про то, как одна девочка проехала в ведре до дна, нырнула, а там волшебная страна, чудеса и все такое. Витя позвал Эдика, и братья вдвоем осуществили задуманное.

– Мда, – крякнул Роман.

Наталья прикрыла глаза рукой.

– Ужас! Они могли утонуть. Я тогда занималась стиркой, на пару минут упустила детей из вида. Слава богу, их крики услышала Эля Колесникова, она моих деток спасла! Так, дорогая?

Элеонора молча кивнула, Аня склонила голову к плечу.

– В письме иначе говорилось. Леонид узнал о том, что мальчики едва не утонули, затеял разбирательство. Он выяснил, что в тот день Колесниковы собрались в Москву, о чем предупредили соседку. Эля к ней утром зашла, попросила: «Будь добра, если дождь польет, сними белье у нас во дворе, занеси на террасу. Мы до вечера укатываем, вернемся к ночи».

Небов посмотрел на Элеонору.

– Верно, – подтвердила та, – но у нас машина сломалась, поэтому мы вернулись.

– Нас добрый человек до окраины Краснинска на тросе дотащил, мы свою колымагу на въезде в город бросили, – растолковал Петр, – дальше пешком топали. Ната не знала, что мы дома.

– Когда мы во двор вошли, услышали детские крики, – перебила мужа Элеонора. – «Мама, мама!» Сначала я подумала, что ребята играют во что-то. Потом сообразила: дело не ладно. Пошла к Наташе, а ее дома нет!

Элеонора махнула рукой.

– Не хочу долго рассказывать. Когда Петя мальчиков вытащил, они уже еле-еле дышали.

Наталья прижала руки к груди.

– Самое страшное мое воспоминание. Я отключилась буквально на пять минут.

Аня заправила за ухо прядь волос.

– В письме, которое зачитали в гостиной, Брагин сообщал, как примчался в клинику к детям. Стал ругать Витю, дескать, ты уже взрослый, в школе учишься, зачем в колодец полез? Мальчик ему и рассказал, что мама сказку раз сто читала, безостановочно повторяла: «Жаль я в ведро не влезу, так хочется в волшебной стране побывать». Вот ребенок и решил поглядеть на то государство, любимого брата с собой прихватил. Леонид мигом сообразил: Софья, мама его, умерла, жена теперь одна возится с детьми, она их не любит, вот и решила несчастный случай подстроить!

– Бред! – закричала Монтини. – Полный кретинизм. Сказку Витя сам просил читать им постоянно! Я просто шла навстречу желаниям ребенка.

Аня подняла руку.

– Передаю то, что слышала, сидя в шкафу. Ничего не придумываю. В письме еще рассказывалось про биологическую мать мальчиков. Узнав от сына правду, Леонид не стал ничего с женой обсуждать, нанял детям няню, велел той с мальчиков глаз не спускать. Свел общение с супругой почти к нулю и составил это завещание.

– У мальчиков была воспитательница? – уточнил Небов и посмотрел на Наталью.

– Да, – обронила Монтини.

– Вы об этом ни разу не упомянули, – заметила я, – постоянно говорили: «Одна я о мальчиках заботилась».

– Противная баба, которая поселилась в доме, мне не нравилась, – взвизгнула Монтини, – ходила молча, вечно за моей спиной маячила. Муж ее нанял мне в помощь, понял, что мне тяжело. Анна бред несет. Она все врет!

– Хотите сказать, что письма не было? – прищурилась жена Эдуарда. – Это легко проверить. Юрист, который его зачитывал, жив, здоров, он подтвердит. Братья, когда все выслушали, накинулись на Наталью с кулаками. Еле-еле их адвокат в чувство привел. После его отъезда «сыновья» с Натальей долго не разговаривали, потом сказали ей:

– Ты нам не мать! Мы рождены другой женщиной.

Наталья зарыдала, давай им рассказывать правду про мужа, все вывалила, клялась в своей любви к детям. Эдик ответил:

– Не знаем, хотела ты нас убить или нет, но ты врала всю жизнь, постоянно напоминала: я ваша мать.

– Мы учли, что ты после того, как не удалось нас убить, все-таки о нас заботилась, – подхватил Витя, – поэтому вон тебя не гоним. Но есть условие: ты теперь будешь домработницей. Владеешь салоном, живешь в особняке и работу по дому одна делаешь. Если решишь парикмахерскую продать, свинтить, мигом во все соцсети правда о бабе, которая детей убить хотела, попадет. Кирдык тебе тогда, мамаша!

Аня уставилась на свекровь.

– Хотите возразить? Письма юрист не читал? Сыновья с вами не говорили?

– Было послание, – согласилась Монтини. – Но за пару лет до смерти у Лени началось психическое заболевание, ему повсюду мерещились враги, убийцы. Вот он и написал чушь. Анька вас обманывает. Мы не ругались никогда с Леней. Идиотское завещание он составил за год до смерти под воздействием душевного недуга, который я от всех скрывала. Внешне муж выглядел нормальным, концертировал. Но у него возникла необъяснимая ненависть ко мне. Никто о его проблеме, кроме меня, не знал. Сыновья со мной всегда уважительно себя вели. Одна Зина хамила, но она любого могла обгадить! Характер такой. Степа, хоть ты скажи, разве Эдик или Витя вели себя по отношению ко мне неприязненно?