Дарья Донцова - Вредная волшебная палочка [litres]

– Не важно, сколько денег отдано за красоту, – сказала Аня, – главное, это подарок Эдика.

Зина встала.

– Булочек кто-то хочет? Нет? Тогда я их выкину. Над блюдом грязная птица летала.

Ночь выдалась душной, я повертелась в кровати, потом встала, подошла к открытому окну и сделала глубокий вдох. Наверное, скоро пойдет дождь, уж очень парит.

– Дышать нечем, – раздался голос Натальи.

– Вам любая погода не нравится, – ответила Зинаида.

– Уи-уи-уи, – завыла сирена.

Я перегнулась через подоконник, увидела крышу и поняла, что женщины сидят на веранде. Черепичная кровля не позволяет им видеть открытое окно на втором этаже. А я великолепно слышу их беседу.

– Полиция! – воскликнула Наталья.

– Что-то случилось? – спросила Зина.

– Навряд ли они с мигалками и воем в два часа ночи приехали в гости чайку попить! – заметила Монтини.

Зинаида засмеялась.

– Верно. Машина у ворот Колесниковых припарковалась.

– Что могло у Петра случиться? – забеспокоилась Монтини.

– Может, Варваре плохо? – предположила невестка.

– Тогда надо «Скорую» вызвать.

– Она там тоже стоит.

– Где? Не вижу.

– Неподалеку от голубой ели.

– Точно!

– «Скорая» и полиция! Определенно кто-то умер.

– Ой! Нет!

– Помнишь день смерти Нины? – спросила Зина.

– Такое разве забудешь, – вздохнула Наталья, – ей внезапно плохо стало. Ничто не предвещало ужаса. Молодая, веселая! Они с Эдиком приехали из города. А мы с вами и Петром тут сидели, на веранде. Нина побелела, посерела, на пол сползла… Вспоминать страшно.

– Ужас, – подхватила Зина, – я тогда впервые увидела, что умереть может и молодой. Нет, я знала, что и юный человек может на тот свет уйти. Но осознала это лишь в тот момент, когда Нина скончалась. Что за болезнь у нее была?

– Название сложное. Кардио… мими… патия… миопатия, – с запинкой справилась с трудным словом свекровь, – только на вскрытии обнаружилось. Ни я, ни Эдик, ни сама Нина о недуге понятия не имели. Нинуша никогда на сердце не жаловалась, а оно у нее оказалось совсем больным. Может, она и пожила бы еще пару лет. Но грипп организм ослабил.

– Она подцепила вирус?

– Да. Пару недель провалялась с высокой температурой, похудела. Прямо шатало бедняжку.

– Ты ее любила?

– Я вас всех люблю.

– Ха! Кроме меня! Я, по-твоему, проститутка, которая Витю обманула, в твою семью пролезла.

– Не неси чушь.

– Да ладно! Муж мне сразу рассказал, какое ты условие ему поставила, когда он про свадьбу тебе сообщил. Будущая свекровь невесту шлюхой посчитала. И как тебе теперь? Хорошо от того, что ты сделала?

Послышались шаги, потом мужской голос:

– Тут есть кто? Или свет погасить забыли?

– Ой! – в один голос воскликнули женщины.

– Фу, Петя, напугал, – произнесла Наталья. – Чего не спишь?

– Зина, иди-ка в кровать, – велел мужчина.

– Пока не собираюсь на боковую, – отрезала жена Виктора.

– А ты раз-два и соберись, – посоветовал незнакомый мне Петр.

– Красиво так! Пришли ночью без спроса и хозяйку пинаете, – решила поскандалить Зина.

– Если намека не понимаешь, что мне с Наташей наедине поговорить надо, то как тебя прогнать? – рассердился мужик.

– А нефиг намекать, скажите прямо: «Вали, Зинка, лесом, у меня секреты с Натальей Марковной». Я и уметусь. Зачем мне чужие тайны слушать?

Стало тихо.

– Ну и где? – поинтересовался секунд через двадцать баритон.

– Что где? – с вызовом спросила Зина.

– Где ты умелась? Я сказал четко и откровенно: оставь нас с Наташей вдвоем, – пояснил нежданный гость.

– Да пожалуйста, – обиделась жена Вити, – сидите тут хоть год, уши себе отгрызите. Мне давно к мужу пора.

Послышался скрип, потом быстрый звук шагов.

– Как ты ее терпишь? – удивился Петр.

– Зина прекрасная жена, – пустилась в объяснения Наташа, – мой старшенький любит полениться, а Зинаида его в тонусе держит, заставляет поставить перед собой цель и идти к ней. Она хороший человек.

– Хамка!

– Не спорю, бывает невоздержанна на язык, но надежна.

– Помнишь вечер, когда умерла Нина?

– И ты туда же!

– А кто еще туда?

– Мы с Зиной только что говорили про тот день. Увидели, как к твоим воротам полиция подкатила, заметили «Скорую», вот невестка и вспомнила кончину Нины. Тогда к нам тоже вот так, с сиреной, полиция прилетела.

– Варвара умерла.

– Не может быть!

– Почему? Ей восемьдесят девять лет натикало.

– Все равно неожиданно. Как Эля?

– Сидит с бутылкой коньяка в обнимку. Изо всех сил перед полицией горе изображает.

– Петя!

– Что?

– Как тебе не стыдно! У Эли мать скончалась. Внезапно! Да, Варвара совсем не молода, но она себя нормально чувствовала.

– Ната! Сколько лет мы знакомы?

– Ну… не помню. Много.

– Столько не живут! И прикажешь мне перед тобой краковяк выплясывать? Ты все прекрасно знаешь. Теща – чудовище. Пока ее Господь разума не лишил, старуха меня с дочерью развести пыталась. Каждому встречному-поперечному про меня гадости говорила. И альфонс я, и бабник, и ради московской прописки женился, и приданое Эли захапать решил.

– Постой. Ты же коренной москвич. А Эля с матерью издалека откуда-то приехали, – удивилась Монтини.

– Из города Благинск, – засмеялся Петр, – а приданое Эльки состояло из ее матери. Сомнительный подарочек. Я женщин к себе прописал, а не наоборот. Варьке повезло и с дочерью, и с зятем, мы ее в психушку не сдали, дома держали, наняли сиделку. Ад у нас прямо творился. Теперь свобода. Йо-хо-хо! Померла бабка. Танцуем джигу!

– Нельзя радоваться чужой смерти, – прошептала Наталья, – нехорошо это.

– Я пришел сейчас не ведьму обсуждать, – воскликнул сосед. – Помнишь день смерти Нины?

– Как вчера.

– Пару лет миновало.

– Словно один день пролетел.

– Жизнь прошла, а я ее и не заметила, – говорила моя бабушка. Вернемся к Нине. Я в тот день сидел у вас на веранде. Ты поставила на стол блюдо, там были булочки с кремом, вроде ванильным, он наружу выполз.

– Ну и память у тебя.

– Долго занимался работой, на которой нужно запоминать детали и не пропускать мелочи. Мы сели пить чай. Нина первой взяла плюшку, съела ее наполовину, посерела и упала. Так?

– Вроде.

– Приехала «Скорая», констатировала смерть, затем явилась полиция. Вопрос: куда делось блюдо с угощеньем?

– Я все выкинула.

– Почему?

– Налетели мухи или осы, уж не помню. Булки воняли ванилином и чем-то еще кондитерским. Меня от стресса тошнило. А тут плюшки с кремом. Вышвырнула все в ведро. К чему весь этот разговор?

– Попугай сегодня к вам залетал?

– Да. Он твой? Не видела в вашем доме птиц.

– Идиот с крыльями жил у Мишки Раскова в двенадцатом доме. Отвратительное создание. Михаил его отпускал погулять, кретин прямиком к нам, влетал в окно, пугал кота, срал повсюду. Сто раз я Раскова просил: «Держи засранца под замком». А тот в ответ: «Надо любить всех тварей». Сегодня я увидел пернатого дурака, схватил мухобойку, как втемяшил ему по башке. Прямо по макушке впендюрил. Попугайское отродье улетело прямо к вам. Мы с Элей сидели за столом, на нем стояла чашка. Жена на айпаде играла, слышим стук, видим: на столик полбулки упало. Я глаза поднял… Попугай! Завис над нами и камнем вниз рухнул. Тут психованная мамаша подбегает. Мозг теща навсегда потеряла, зато обзавелась аппетитом молодого медведя. Что видела, то и жрала. Эля уж не знала, куда от матери хавчик нычить, куда ни спрячь, гастрономический монстр найдет и сожрет.