Галина Куликова - Эрос пленных не берет

— Давайте зайдем в кафе на той стороне улицы, — предложила она. — И выпьем по чашке кофе. Там есть милый маленький столик у окна,

— Черт с вами, пойдёмте пить кофе, — не слишком любезно согласился тот. — Только вряд ли в воскресенье вечером там окажется свободный столик.

Однако им повезло, и столик нашёлся — как раз у окна, с видом на подъезд.

— Почему вы такой мрачный? — спросила Маргарита, когда Вечерников отверг меню и подпёр лоб рукой.

— У меня голова болит, — проскрипел он. — И вообще.,, таблетка, которую дала Роза, как-то странно на меня действует. Все вокруг ужасно нерезкое. И лица кажутся такими странными.

— Может быть, заказать вам чай с лимоном? — спросила она, с изумлением глядя на двух незнакомых парней, которые только что вошли, остановились на пороге и теперь смотрели прямо на нее, глупо улыбаясь. Она расширила глаза, как бы спрашивая: «Что?» А они в ответ помахали в воздухе белым платком и принялись ей подмигивать.

Потом стали кивать подбородками, словно приглашали ее подойти.

— Подождите меня, пожалуйста, — попросила Маргарита Вечерникова. — Мне нужно зайти в дамскую комнату.

— Пожалуйста, пожалуйста, — он двинул бровями. А когда она отошла, пробурчал: — Надевайте на меня седло и катайтесь…

Маргарита тем временем двинулась в сторону двух ненормальных, которые подавали ей какие-то знаки.

— Привет, — сказала она, глядя на них с недоверием. — Это вы мне рожи строите?

— Конечно, вам! — хором ответили они. — Разрешите представиться: Лёша и Серёжа. Мы собирались с вами вместе поужинать. Составить вам компанию.

— Но у меня уже есть компания, — улыбнулась им Маргарита, решив, что они просто прикалываются. Конечно, она не помнила, что уже видела их в этом самом кафе, когда ужинала с Безмельниковым, и даже в порыве написала им записку на салфетке. — Я пришла с мужчиной, и он вряд ли согласится делить меня с вами. Хотя… Можете спросить у него сами.

Она похлопала одного из парней по руке и грациозной походкой направилась к туалету.

— Какое фантастическое свинство! — пробормотал Серёжа. — Нет, я этого так не оставлю. Пойдем.

Он подтащил приятеля к страдающему головной болью Вечерникову и сказал:

— Привет. Мы, между прочим, тоже приглашены на ужин.

— Отлично, — проскрежетал тот, глядя на них из-под полуопущенных век. — Может, у вас и пригласительный билет есть?

— Может, и есть, — ответил тот и полез в карман. Однако салфетки с «приглашением» от Маргариты, которой он только что размахивал, там не оказалось.

Вдвоем с Лешей они ретировались и принялись оглядывать прилегающую территорию — не обронили ли. Потом, сердитые, сели за столик неподалёку, заказали выпивку, закуску и принялись ворчать:

— Вот… Все они, актрисы, такие. Сначала глазками стреляют, а потом ручкой тебе сделают из окна лимузина — и облизывайся им вслед.

— Да уж, Серега, мы с тобой для такой бабы рожей не вышли. Не такие мы выпендрёжные мужики, как этот ее кавалер.

Маргарита тем временем стояла перед зеркалом в дамской комнате и звонила по телефону Жоре Суродейкину. Мобильный почти разрядился и предупреждающе пиликал. Услышав ее голос, Жора принялся орать в три раза громче обычного.

— Почему ты не отвечала на мои звонки? Как ты могла? Так тебя и растак! Я уже почти позвонил участковому!

— Но я тебе звонила! Это ты не подходил к телефону! И вообще — ты не должен на меня ругаться, потому что меня чуть не убили.

Она в двух словах рассказала о своих злоключениях и о том, как ее спас Вечерников. Про то, что Жора якобы дарил ей цветы и за это получил по морде от Геннадия, она, впрочем, не обмолвилась ни словом.

— Жора, ты покормил Томаса и Мартина?

— Да, я купил им докторской колбасы, и они сожрали ее вместе с чеком. Кстати, где ты сейчас находишься?

— Я в кафе напротив, — сообщила она. — Вдвоем с Вечерниковым. Он пьет кофе, а я собираюсь наблюдать за своими окнами.

— Зачем?

— Как зачем, Жора! Вдруг в моей квартире кто-то есть?

— Так давай я зайду и посмотрю, — предложил Суродейкин. — Чего вы будете там два часа париться?

— Ну, если ты не боишься…

— Нашла когда обо мне волноваться, — хмыкнул он. — В то время как я кормил твоих мышей, меня сто раз могли замочить. Попозже бы еще позвонила и сказала, что в твоей квартире небезопасно!

Спрятав телефон, Маргарита причесалась и подкрасила губы. Потом нащупала в сумке баночку крема. Ту самую, с феромонами. Немного подумала и быстро намазала руки, шею и мочки ушей. Не то чтобы ей хотелось заарканить Вечерникова… Но просто неприятно, когда тебя сначала страстно целуют в темноте, а потом пренебрежительно отвергают.

В этот момент телефон зазвонил, и она, не глядя, приложила его к уху. Оказалось, что это вовсе не Жора, а ее бывший сердечный друг Геннадий. Голос у него был простуженным и несчастным.

— Послушай, — просипел он. — В городе грипп, и он свалил меня с ног. Я не смогу с тобой поужинать.

— Да, в общем, и я с тобой, — пробормотала Маргарита, сообразив наконец, откуда у этого массового ужина ноги растут.

— Но ты же сама меня пригласила!

— Тогда верни мне мое приглашение обратно.

Неужели мужчины приняли всерьез ее «салфеточные записки»? Даже те два перца? В таком случае с минуты на минуту здесь будет Джузеппе. Придется бежать.

— Хорошо, верну. Но мы ведь повторим все немного позже? — пристал Геннадий.

— Не думаю. После того, что ты сделал… Геннадий закашлялся, а потом выдавил из себя:

— Ты разве не получила мой подарок?

Маргарита как-то не сообразила, что «подарок» он оставил на коврике перед ее дверью в картонке из-под молока. И искренне ответила:

— Не-ет. И вообще — я не приму от тебя подарка. Между нами все кончено.

— Еще не все, — твердо ответил Геннадий и отключился.

После чего вызвал со своей службы курьера, вручил ему карточку зоомагазина, в котором торговали мышами, открытку, на которой черкнул несколько слов, злополучную салфетку с «приглашением» и отправил его со срочным поручением. Курьер резво выбежал из квартиры, и через минуту под окнами Геннадия взревел мотоцикл. «Должен быстро добраться, — подумал тот. — Хорошо бы, на этот раз двойник Бенедикта попал-таки в руки Маргариты. Тогда она сразу поймёт, что о примирении я говорил серьезно».

Тем временем Маргарита вышла из туалета и сразу увидела знакомую физию итальянца, маячившую прямо по курсу. Петраков тоже был тут — на этот раз не в клетчатом пиджаке, а в ярко-синем. Оба выглядели страшно возбуждёнными и орали почти так же громко, как Жора Суродейкин.

Маргарита попятилась и снова скрылась за дверью. Чуть приоткрыла ее и, дождавшись, когда мимо пойдет официант, позвала:

— Эй, гарсон, сюда! Ко мне!