Дарья Калинина - Сафари на Жар-птицу

— А где салаты смешивают?

— Для этого еще один стол.

— И на нем стоят весы?

— Да. Стоят. Правда, ими никто из поваров не пользуется. Они и на глаз могут сказать до грамма, сколько того или иного продукта положили.

— И ошибок не бывает?

— Случайных нет. Разве если кто намеренно меньше того или иного продукта положит. Ну да это на его совести.

— Что же, они и продукт на выходе тоже не взвешивают?

— Зачем поварам вся эта лишняя возня и трата времени? Сколько положили, столько и выйдет. Каждый повар уже так руку набил, что точно знает, какая горка салата сколько весит. Сам подумай, если салаты по порциям в контейнеры разложить требуется, то каждый контейнер взвешивать — это лишняя работа. Повара все на глаз делают, да никогда не ошибаются. Весы у нас только с одной-единственной целью стоят, если проверка вдруг какая придет да прицепится, почему это у нас весов нету.

— Так вот тебе надо изловчиться и сегодня же эти весы осмотреть.

— Ой, Саша, боюсь, что уже не получится ничего.

— Почему это?

— Я тебе не сказала, но после нашего с вами ночного налета полиция холодный цех велела опечатать. Хоть ничего там и не пропало, но на всякий случай. А директриса цех еще и самолично на замок заперла. И ключ даже не у сторожей, а у себя держит. Смекнула, видать, что в этом цеху ночью что-то важное искали. И так как голова что у нас, что у нее из-за одного и того же болит, а именно из-за документов этих проклятых, то она решила сама их поискать. И цех до той поры закрыла.

— Понятно.

Саша был разочарован. Так у него все хорошо складывалось, он уже почти что совсем разгадал подсказки Евы Германовны и нашел документы, и вот на тебе. Очередное препятствие!

— Хорошо. А другие цеха? Мясной и кондитерский?

— Про них никто ничего не знает и не подозревает. Там работа идет, как обычно.

— Значит, ты можешь попытаться туда проникнуть?

— Да. Я же обещала, что сделаю все, что в моих силах. Начну я с кондитерского. У меня там есть несколько приятельниц, я к ним частенько забегаю, как и они ко мне. Так что мое появление у них на рабочем месте подозрений ни у кого не вызовет.

И мама полезла в шкафчик, где у нее хранились домашние заготовки. Обратно она вынырнула, держа в руках банку с маринованными лисичками.

— Презент, — пояснила она Саше. — Светка Капустина — наш старший кондитер — очень эти грибочки уважает. Лучшей закуски под водочку для нее нету. Отнесу! Все-таки она у нас героиня. Это же она вчера тебе рукав оторвала.

Сашу эта новость не порадовала. Кому приятно вспоминать о собственных неудачах.

— Нечего сказать, хорошие у тебя приятельницы, — проворчал он. — Ты смотри там, как бы она тебя не раскусила, чего ты возле нее с грибочками увиваешься.

— Объясни лучше, где мне документы смотреть?

— Тут изображены мешок с мукой и печь. В них и смотри.

— Ну, мука у кондитеров постоянно меняется. Одну партию муки им принесут, они тесто замесят, снова новую партию нести нужно.

— А откуда несут?

— Со склада.

— Ты на склад загляни.

— Так и на складе мука постоянно в дело идет. Одну забирают, другую привозят. Если прятать в муке, велик риск, что документы быстро найдут.

— А печь?

— А печь работает почти постоянно. Иногда ее отключают, конечно, но это ненадолго. Даже не на всю ночь, а так, на несколько часов.

Да, в горящей печи документы в любом виде давно бы сгорели. Ни бумага, ни пластик воздействия высоких температур не выдержат.

— Ты уж сама скумекай, что там и как, — попросил Саша у мамы.

Ничего другого ему не оставалось, кроме как просить. Потому что ему самому на комбинат теперь хода не было. Пока вся эта шумиха с очередным проникновением на комбинат чужаков не уляжется, Саше туда соваться не следовало. Оставалось надеяться на помощь мамы. Зато к следователю Саше никто не запрещал наведаться. И даже более того, Саша просто обязан был там появиться.

При виде юноши, сунувшего голову в его кабинет, следователь расцвел улыбкой.

— Входите, входите!

Он встал, чтобы пожать Саше руку. И долго энергично тряс ее, повторяя:

— А ведь вы были правы, молодой человек! Вы единственный заподозрил эту женщину в обмане! Очная ставка с сотрудниками комбината показала, что задержанная никакая не Ева Германовна. Совершенно посторонняя баба, невесть с какими целями назвавшаяся чужим именем.

— Если посторонняя, как она попала в квартиру Евы Германовны? Кто ей открыл?

— С этим как раз проблем не было. Сожительница брата Евы Германовны и открыла. Женщина объяснила, что ее прислала Ева, что сама она тоже вскоре подойдет, и попросила позволения подождать Еву в одной из комнат. В качестве платы за услугу женщина дала Ларе две бутылки водки. А сама женщина прошла в комнату, где спокойно дождалась прибытия полиции и своего ареста. Лара к этому времени была уже пьяна, она даже не заметила, что полиция кого-то забрала.

Вот о какой жирной бабе говорил Сергей — нынешний сожитель бедовой Лары. Вот кто принес две бутылки водки, которые пьяницы и выкушали.

— А документы Евы Германовны у этой женщины откуда?

— Говорит, та забыла свои документы у нее. Дескать, она принесла документы Еве, чтобы вернуть их назад. А тут мы с облавой. От страха потеряла голову, назвалась Евой Германовной и призналась по всем пунктам нашего обвинения.

— Вы меня простите, но это какая-то чушь.

— Согласен. Но доказать обратное мы пока не в силах.

— Она вообще нормальная? Как ее имя?

— Зовут ее Анна Леонидовна Кукушкина. У меня тоже возникли сомнения в ее вменяемости. Я проверил, в психоневрологическом диспансере на учете она не состоит. Хотя с головой у нее не все ладно. Все время твердит, что победить зло возможно лишь самим людям, если они начнут творить добро. Ну, и всякое такое.

— Так это она по доброте душевной решила отмотать срок за Еву Германовну?

— Ну, насколько я понимаю, никакой реальной опасности для самой Кукушкиной не было. Рано или поздно мы бы разобрались, кто она такая, и отпустили бы ее.

— Но это дало время настоящей Еве Германовне спрятаться получше самой и спрятать концы, если она все же виновна.

— Совершенно правильно рассуждаете, — кивнул следователь. — Но личность Кукушкиной, вздумавшей изображать Еву Германовну, меня настолько мало интересует, что Кукушкину я отпускаю.

— Как же так?

— А что я могу ей предъявить? К ограблению она не причастна. У нее есть алиби, мы проверили. Конечно, и последнему дураку ясно, что между этими двумя женщинами существовал сговор. За деньги или за интерес Ева уговорила Кукушкину немножко побыть ею. И даже посидеть вместо нее в камере. Наверное, все-таки Ева приплатила. Хотя не факт. Кукушкина эта такая чудачка, что могла и просто так согласиться, на голом энтузиазме.