Кира Измайлова - В – значит виктория

— Чем? — поразился Нокс, тяжело дыша.

— Мужчиной!

— Странно было бы, если б от меня пахло женщиной… — пробормотал он.

— О нет, куда вы… зачем вы руками… — ужаснулась я, изо всех сил сдерживая хохот и сжимая колени, а он сбросил свою простыню и решительно устремился на штурм неприступной крепости…

Невероятно, я что, в самом деле так подумала? Надо аккуратнее привносить в свою жизнь книжные выражения!

— Зачем же так визжать? — страдальчески спросил Нокс, когда я отпихнула его и закрылась подушкой, панически глядя поверх нее. — Что с вами, дорогая? Чего вы так испугались? С потолка упал паук?

— Нет! Это… это… — дрожащим пальцем я указала ему ниже пояса. — Вы что, собрались вот этим в меня тыкать?! Какой кошмар! Какая… гадость!

С этими словами я распростерлась на кровати, изображая глубокий обморок.

— Боюсь, в реальной такой ситуации я бы уже ничего не хотел, — глубокомысленно произнес Нокс, приступая к реанимационным действиям, но вдруг остановился. — Слушай, Трикс, а с тобой-то это как было, если не секрет?

— Не секрет, — широко улыбнулась я. — Меня похитил красавец-бадарзин. Знаешь, кочевники? Их еще называют корсарами пустыни.

— Ты сочиняешь!

— Даже не думаю. Я по их меркам — ослепительная блондинка, редкость и вообще красота неописуемая, — серьезно ответила я, подергав себя за рыжеватые волосы. — Вдобавок в семнадцать лет я уже была девушкой вполне выдающихся достоинств.

— Погоди, я думал, ты училась в пансионе, — нахмурился Нокс.

— Ну да, но на каникулы мы с Тори возвращались в Джаман, — пояснила я. — И на одном празднике Гаддалэ-Барги увидел меня и влюбился без памяти… Писал мне стихи на песке — строки потихоньку стирал пустынный ветер, и это было так красиво! Я, правда, всё равно их языка не знаю, так что, может, он просто рисовал закорючки, но неважно, главное — романтика!.. Он добывал в каких-то оазисах цветы и ухитрялся привезти их еще не увядшими. Драгоценности к ногам не бросал, правда, откуда они у него?

— А потом умыкнул?

— Ага. Но я не слишком возражала: он был очень красив даже по нашим меркам… — я мечтательно вздохнула, припомнив прыжок с балкона на руки Гаддалэ-Барги и скачку по ночной пустыне. — Черты лица почти как у белых, только кожа золотисто-смуглая, а глаза синие-синие… и ослепительная улыбка! О, и руки… что он вытворял, м-м-м…

— И чем кончилось дело? — с явным интересом спросил Нокс, не торопясь продолжать. Удивительной выдержки человек!

— Ну… очень скоро выяснилось, что оазис не наш личный, в него пришел чужой караван, что верблюды воняют, и что мне придется обихаживать мужа и господина, готовить еду, пасти и доить верблюдиц и овец вместе с остальными тремя его женами, — буднично ответила я и направила его энергию в нужное русло. — Но к тому времени нас уже нашли по горячим следам, убедились, что я жива и здорова, выдали Гаддалэ-Барги целительного тумака и отпустили с миром. И с тех пор…

Я прикусила язык, едва не проговорившись, что та история легла в основу одной из книг скандального В. нэсс Ирпа. Ну а дальше — лиха беда начало!

— С тех пор немало времени прошло, а я нет-нет да и вспомню то приключение, оазис, пальмы и звездное небо над головой, — выкрутилась я.

— Неужто ты не испугалась? — допытывался Нокс.

— Разве только самую малость, и это было даже приятно… Я же знала, что братья меня разыщут, и если с моей головы упадет хоть один волос, оторвут Гаддалэ-Барги всё, что отрывается, а оставшееся скормят шакалам! И он это прекрасно осознавал…

— И тебе не попало?

— Ну так… слегка, — улыбнулась я. — И хватит болтать… Импровизируй для разнообразия, что всё я да я?

Вместо ответа Нокс затейливо выругался, но честно постарался, и вышло весьма и весьма недурно. Видимо, перспектива оказаться в постели с таким же бревном, как он сам, только еще и неопытным, изрядно подстегнула его фантазию!

— Сдается мне, ты сегодня приехала не просто так, — задумчиво произнес Нокс, когда мы окончательно выдохлись.

— Уже вчера, — сонно ответила я.

— Не придирайся к словам, ты не протокол составляешь.

— А ты не просто так устроил этот спектакль с внезапно обуявшим тебя желанием вступить в брак.

— Каюсь, — честно сказал Нокс и пощекотал меня под ребрами. — Я действительно нашел эту уморительную книжку в шкафу и решил пошутить.

— Не очень убедительно вышло, — заверила я.

— Я не успел толком подготовиться, не думал, что ты сегодня нагрянешь. Но ты удачно подыграла…

— А почему нет? Это было забавно и поучительно, — сказала я, поудобнее пристроившись у него на плече. Нет, удобством там и не пахло, слишком уж жесткое! — Так вот и теряют лучших друзей.

— В смысле? — нахмурился Нокс.

— В смысле — они женятся, выходят замуж, обзаводятся детьми и больше не могут до утра кататься по городу и окрестностям, не могут сорваться в любой момент и приехать… да просто так! Пообсуждать новую ленту или спектакль, например! Они уже не ходят на премьеры, в модные рестораны, на эпатажные выставки и на танцы, потому как круг семьи надежно отгораживает их от демонов соблазна, — изрекла я и машинально потянулась за карандашом — записать. Увы, карандаш остался в сумочке, ну да ничего, запомню.

— По крайней мере, я если и женюсь, то в старости, чтобы было, кому за хозяйством следить. На такой же пожилой даме, разумеется.

— Ты еще скажи — на мне, — фыркнула я.

— Нет, ты откажешься, я для тебя слишком скучный, — серьезно сказал Нокс. — А жаль, было бы, что вспомнить…

— Ну, может быть, к старости я передумаю. Особенно, если ты не впадешь в маразм и не забудешь сделать мне предложение. Ох, да что мы все о печальном! — воскликнула я и села, чтобы видеть его лицо. — Ты прав, Нокс, я приехала по двум причинам.

— И постель была лишь поводом, чтобы подобраться к главной из них, — заключил он.

— Ну… а что, плохой повод?

— Замечательный, — усмехнулся Нокс. — Но всё же изложи, что у тебя за таинственное дело ко мне?

— Видишь ли… — я помолчала, потом все же сказала: — Речь идет о серии самоубийств домохозяек. Тори сказал, это ты выдал идею о том, что это на самом деле убийства, так?

— Да. Только не говори, что он разрешил тебе вмешаться в его расследование!

— Разрешил, представь себе! Только потихонечку… — прошипела я ему на ухо. — Расскажешь мне поподробнее, что там к чему?

— Расскажу. Но только утром, потому что зверски хочу спать, — честно ответил Нокс. — И лучше где-нибудь… в кафе, что ли? Большая часть материалов у меня в управлении, но не там же встречаться! А то какое же это «потихонечку»? Я с собой захвачу…

— Это ты меня так деликатно выпроваживаешь?

— Ты же никогда не остаешься на ночь, — недоуменно ответил он, а я вынужденно согласилась: в этой его берлоге нельзя ни умыться по-человечески (я имею в виду, принять ванну, не дожидаясь полчаса, пока нагреется колонка), ни переодеться… ни тем более позавтракать! Да и увидеть утром кто-нибудь может…