Дарья Донцова - Фиговый листочек от кутюр

– «Мюст». Однако неплохо…

Понимая, что он сейчас начнет убивать жену и лишит меня нужных, как воздух, показаний, я решила вмешаться. Взгляд упал на пианино, в голове оформился план.

– Наверное, нам следует сказать правду… Как вы считаете, Ниночка?

Бедная жертва, не понимающая, что я вознамерилась делать, сжала кулачки так сильно, что побелели костяшки.

– Вы кто такая? – побагровел мужик, поворачиваясь ко мне.

Я мило улыбнулась:

– Разрешите представиться, Евлампия Андреевна Романова, в прошлом арфистка, сейчас преподаватель музыки и этикета.

– Чего? – не врубился дядька.

Я опять расплылась в умильной гримасе.

– Этикета, то бишь хороших манер. Ну, как положено, например, есть курицу, руками или вилкой?

Господин оторопел:

– Вилкой.

– Нет, руками, – безапелляционно заявила я.

Только не подумайте, что я и в самом деле обладаю твердыми знаниями по этикету, и в случае с курицей, откровенно говоря, не знаю, как поступить, но следовало спасать Нину.

– При чем тут цыплята? – заорал дядька, покрываясь потом.

Я вздохнула:

– Ниночка, придется все-таки рассказывать правду, ну, не удался сюрприз, бывает, хотя жаль.

Тут до Спиридоновой дошло, что ей хотят помочь, и она проблеяла:

– Ладно, только уж вы сами.

Я подошла к пианино, откинула крышку, привычно положила руки, потом ударила по клавишам. Первый концерт для фортепьяно с оркестром П.И. Чайковского. Когда играется его начало, перед моими глазами всегда встает картина: ранняя весна, огромная река еще покрыта льдом, но вот раздается грохот, белая масса трескается, ломается, темная вода несется широким потоком, сметая все преграды. Торжество жизни над смертью, удивительная, волшебная музыка…

Поиграв минут пять, я аккуратно закрыла крышку. Надо же, столько времени не подходила к инструменту, а руки вспомнили, что следует делать.

– Ничего не понимаю, – сообщил одураченный муж.

Я заметила, что он больше не кричит, и сказала:

– Нина хотела сделать сюрприз, у вас ведь скоро день рождения?

– Через десять месяцев.

– Ага, совсем скоро, времени мало.

– Для чего?

– Ниночка наняла меня специально для того, чтобы научиться исполнять на фортепьяно кое-какие вещи.

– Зачем?

– Она хотела вас удивить. Ну представьте, вы же знаете, что она не умеет играть?

– Нина окончила в детстве музыкальную школу, сама рассказывала. Я ей потому и пианино купил.

Я почувствовала, как по спине побежал озноб, но решила не сдаваться:

– Боже! Школа! Сольфеджио, хор и крохотные пьесы! Разве там дадут настоящие навыки! Да я Нине два урока руки ставила!

– Зачем!!!

– Она хочет поразить гостей на вечеринке в честь дня рождения мужа. Представьте, входите вы, в смокинге, Ниночка сидит у пианино в таком ярко-красном платье со шлейфом и играет… Ну… не знаю что! В общем, все подряд, что выучим! Ваши приятели замертво попадают от зависти, потом начнут перешептываться: ну и супруга Спиридонову досталась! Умница, красавица… Нина хотела вам сделать такой подарок на день рождения, поэтому мы занимались тайно, а вы сегодня явились и сломали наши планы.

– Но при чем тут накрытый стол и шампанское? – не сдавался мужчина.

– Я даю уроки музыки и этикета, отсюда и еда.

– Зачем?

– Боже, какой непонятливый! Ну-ка отрежьте кусок хлеба!

Мужчина покорно взял батон. Я легонько шлепнула его по руке.

– Ошибка.

– Какая?

– Хлеб вообще не режут на столе, при гостях. Прислуга вносит ломтики на подносе.

– А если нет домработницы? – изумился хозяин.

– Тогда сами пластаете на кухне и подаете, поняли? Вот, чтобы избежать подобных ошибок, мы и учимся. А как прикажете работать, если нет реквизита?

– Но тапочки?

– Это вы!

– Что?

– Ну мы поставили пантофли у кресла и представляем вас. Нина сегодня изучает, как следует подавать супругу бокал вина!

Пару секунд мужик глядел на нас, потом сказал мягким голосом:

– Ладно, Нинок, извини, что так вышло, занимайся на здоровье, я уехал на работу.

Не успела за ним закрыться дверь, как Нина бросилась мне на шею.

– Вы спасли меня! Думала, он меня убьет!

Я хмыкнула:

– Знаете, вы очень рискуете. Насколько я понимаю, проблем с деньгами у вас нет, снимите квартиру, устройте там оргию, но дома?! Даже птичка не гадит в гнездышке. Кстати, где ваш кавалер?

– В шкафу, – всхлипнула Нина, – вот в этом.

Я рассмеялась:

– Просто анекдот! Входит муж, а любовник прячется в шкаф! Выпустите скорей, небось задохнулся, бедняга!

Женщина подлетела к дверце и рванула ручку. Внутри обнаружились вешалки с платьями, костюмы и пальто. Очевидно, супруг Спиридоновой был вовсе не так богат и крут, раз в доме не имелось гардеробной, а шифоньер с одежонкой помещался в гостиной.

– Владик, ты где?

– Тут, – раздался тихий лепет.

– Выходи.

– А он ушел?

– Вылезай давай!

Послышалось легкое шуршание, и из недр гардероба выпало нечто, при ближайшем рассмотрении оказавшееся тоненьким, субтильным существом с бледными щеками, огромными голубыми глазами и белокурыми кудрями. Этакий Керубино. Я удивилась. Супруг Нины, хоть и был значительно старше девушки, выглядел мужчиной, любовник походил на куклу Барби, надевшую наряд Кена.

– Чуть не умер, – проблеял парнишка, – там так душно и духами несет.

– Большое спасибо, – не утерпела я.

– За что?

– Мог ведь и чихнуть, как бы мы выкручивались? Но вообще, настоящий кавалер, если к даме сердца неожиданно возвращается муж, прыгает в окно.

– Нина живет на седьмом этаже! – возмутился красавчик.

Я вспомнила бородатый анекдот и не утерпела.

– Так-то ты беспокоишься о любимой? Побоялся, что муж выглянет в окно, а ты там, на мостовой, лежишь? Да уж коли выпрыгнул, то затем отползай!

Парнишка разинул рот. Я повернулась к Нине:

– Ну а теперь вы станете со мной разговаривать?

– Да, конечно, – засуетилась Спиридонова, – все, что хотите, ты, Владик, ступай, я позвоню потом.

Благодарная Нина, желавшая сделать приятное своей спасительнице, рассказала о подруге все, что знала.

– Я очень любила Стаську, – печально говорила она, – это была моя лучшая, вернее, единственная подруга.

– Говорят, родительница баловала ее безмерно…

– Каждая мать идет на поводу у своего ребенка, – вздохнула Нина. – Софья Модестовна не исключение, ей доставляло радость исполнять любые Стаськины просьбы. Но, честно говоря, Стася для себя практически ничего не хотела, она была скромной, даже застенчивой.

– А другие сокурсники рассказывали мне, что девушка каждый день появлялась в институте в новом наряде, туфель у нее имелась целая коллекция.

– Это все Софья Модестовна, – отмахнулась Нина. – Стаська только скажет: «Ой, какой костюмчик», мать – бац! – покупает. Подруга потом стала себя за язык хватать, но матушка все равно деньги на нее тратила. Стася просила ее так не поступать, но без толку. Естественно, другие студентки не знали об этом, она дружила только со мной. Правда, сначала Стася пыталась сблизиться с сокурсниками, но те просто использовали ее, сразу начинали просить: «Пошепчись с мамой, пусть мне зачет автоматом поставят».