Дарья Донцова - Пятизвездочный теремок

— У свекрови с невесткой редко возникает близость, — поддержала я разговор.

— Елизавета очень мужа любила, — пояснила Вероника, — а Рита ей ближе матери. Вот как бывает. Родные люди друг друга терпеть не могут, а чужие вместе счастливы.

— Встречайте гостей, — крикнул из прихожей Алексей, — мы с Кисой привезли Свету с мамой. Они тоже покататься решили.

— Нам дадут чаю? — спросил за дверью незнакомый детский голосок.

— Конечно, тут пирог вкусный, — ответила Киса.

Через полчаса обе девочки, оказавшиеся одногодками, пошли с Алексеем смотреть на кроликов. Вероника стала собирать посуду, я решила ей помочь, мы ушли на кухню. Татьяна, мать Светланы, осталась в комнате одна, она сидела в кресле.

Я поставила тарелку из-под пирога в мойку, вернулась в гостиную, чтобы забрать чашки, и увидела, как Таня, стоя на коленях, ощупывает ковер.

— Вы что-то потеряли? — спросила я.

Татьяна вздрогнула.

— Серьга выпала!

— Вот жалость! — расстроилась я и опустилась рядом с ней на корточки. — Как она выглядит?

— Обычно, как все, — после короткой паузы сообщила Татьяна.

— Серьги у всех разные, — улыбнулась я, внимательно всматриваясь в палас. — Пусета?

— Ну… вроде того.

— С камнем?

— Да.

— Большим?

— Э… не очень…

Разговор я вела только из вежливости, понимала, если наткнусь на украшение, сразу его увижу. Но, согласитесь, неудобно в полной тишине ползать по ковру. Чтобы избежать неловкого молчания, я сказала:

— Сама недавно посеяла браслет.

— Очень жалко, — буркнула Таня.

— Расстегнулся случайно.

— А-а…

— И упал, — болтала я, — так и не нашелся.

Татьяна проигнорировала мои слова, я решила более не помогать ей, встала, сделала несколько шагов, споткнулась обо что-то под ковром, шлепнулась на четвереньки и воскликнула:

— Кольцо!

— Где? — спросила Таня.

— Не серьга, — засмеялась я.

— Где кольцо? — нервно повторила гостья.

Я постучала ладонью по ковру:

— Там. Но это не украшение. Вероятно, в полу есть люк, который ведет в подвал.

— Не может быть, — вдруг протянула Татьяна.

— Почему? — спросила я. — Дом деревенский, в них часто обустроены подполы.

— Почему вы сидите на паласе? — удивилась Вероника, материализуясь в гостиной. — Вставайте, простудитесь. По ногам у нас холодом зимой тянет, пол не подогревается. Спасибо Маргарите, большой ковер нам постелила. Она прямо ангел.

— Мы с Евлампией поспорили, — зачирикала Таня, — она утверждает, что у вас есть подпол. А я думаю: его нет!

— Изба не наша, — пустилась в объяснения Ника, — мы просто живем тут. Маргарита Федоровна просила ничего в интерьере не менять, не переставлять. Но здесь подпола нет. Точно.

— Ага! Я говорила! — торжествующе заметила Татьяна и вытянула руку: — Где конфетка, которую я в споре выиграла?

Я поддержала шутку, взяла со стола ириску и подала ей.

— Вот она. Если я проспорила, никогда не зажуливаю бакшиш. Но в полу есть кольцо.

— Верно, — согласилась Вероника, — одну половицу можно поднять, я один раз это сделала. Угадайте, что увидела? Железную коробку из-под печенья. Старую-престарую.

— Деревенский сейф, — усмехнулась Таня, — селяне смешные. Моя бабушка хранила деньги в пакете из-под молока, держала его в шкафу. Всем, кто заглядывал в гости, она сообщала: «Если я внезапно умру, деньги на похороны найдете на полке, где белье». Весь народ знал, где баба Тоня заначку держит. А у соседа деда Прохора тоже половица одна поднималась, и что там было? Жестянка из-под кофе, а в ней нычка. Вы бы убрали кольцо. Евлампия о него споткнулась.

— Маргарита Федоровна велела ничего не трогать, — терпеливо повторила Вероника, — да и ковер к полу прибили после того, как одна гостья за его край зацепилась, упала и нос разбила.

— Палас на гвоздях, — рассмеялась Таня, — забавно.

— Впервые слышу, что напольное покрытие приколачивают, — поразилась я.

Вероника развела руками:

— Это не мной придумано. Маргарита велела.

— У вас есть лупа? — поинтересовалась я.

— Где-то лежит. А зачем она вам? — спросила хозяйка избы.

— Таня одну серьгу потеряла, — сообщила я.

— Какую? — опять спросила Ника.

— Левую, — ответила гостья.

— Я имела в виду, как она выглядит, — улыбнулась Вероника.

— Ну, самая обычная, — ушла от прямого ответа Татьяна, — простенькая, золотая, колечком.

— Нашли? — спросила хозяйка.

— Нет, — вздохнула я, — наверное, отскочила куда-то. Таня, вы мне сказали, что это была пусета. Так колечко или «гвоздик»?

У Татьяны забегали глаза.

— Ну… э… сложно описать… симпатичная сережка… обычная.

Вероника стала ходить по комнате и всматриваться в пол.

— Не ищите, — сказала Таня, — фиг с ней. Не стоит такая ерунда вашего внимания. Красивый дом! Давно в нем живете?

— Не очень, — ответила Вероника, — это рабочая квартира. Маргарита Федоровна ее нам как сотрудникам предоставила. О! Вот ваша потеря! Под мебель залетела.

Я посмотрела на Нику, которая наклонилась около буфета. Она выпрямилась, на ее раскрытой ладони лежала серьга. В оправе сверкал бриллиант, вокруг него россыпь темно-синих камней, возможно — сапфиров. Изделие казалось дорогим, и его никак нельзя было назвать пусетой.

— Слава богу! — обрадовалась Ника.

— Можно взглянуть? — спросила я.

Вероника протянула мне украшение.

— Я страшно переживаю, когда у гостей что-то пропадает. Вчера у одной дамы рукавички запропастились, не дешевые, из норки. Лешик все сани перетряс, я тут обыск устроила. Ничего! До сих пор мне не по себе. Посетительница не злилась, не ругалась, спокойно ушла, сказала в дверях: «Ерундовая потеря, но неприятно».

— А уж мне как неприятно! Наверное, она решила, что я утащила у нее варежки.

— Чужое прихватить ты любишь, — сказала Анфиса Ивановна, входя в комнату, — в первом классе сперла у соседки по парте ластик и съела его!

— Было дело, — натужно рассмеялась Вероника, — ластик вкусно пах, как конфета. Мне захотелось ее попробовать.

— И как? — поинтересовалась я.

— Не впечатлило, — призналась Ника.

— Со мной точь-в-точь такое же приключение когда-то случилось, — развеселилась я. — Съеденный ластик. Ой, что потом произошло! Соседка по парте нажаловалась своей маме, та позвонила моим родителям: «Караул! Ваша девочка отравилась! Она сгрызла ластик! Грязный! Ужас! Скорей везите ее в больницу!» А у меня, как назло, архитревожная мамочка была, я в июне в валенках ходила, чтобы не простудиться. Через час в нашем доме были четыре профессора! Прописали мне касторку. В детстве все дети друг у друга всякую ерунду без спроса берут.

— И чужие бутерброды откусывают, — дополнила Таня, — у нас такой мальчик в классе был. Вытащу я печеньку, положу на парту, отвернусь… бац! Половина осталась, а Петька, жуя, удирает.