Елена Роговая - Лувр делает Одесса

Зайдя в лавку, Фрейда окинула взглядом торговый зал и слегка растерялась, решая, с чего начать выбор. При виде новых покупателей приказчик отложил в сторону счета и, за неимением свободного продавца, взял на себя обслуживание вновь прибывших клиентов.

– Мадам уже знает, чего желает, или просто посмотреть? – обратился он к Фрейде.

– Мадам хочет купить, в чем будет не стыдно выглядеть. Не тратьте на меня время, уважаемый…

– Семен Михайлович Шванц, – представился приказчик.

– …Семен Михайлович. Если бы вы знали, какие хлопоты надвигаются на нас! Наш мальчик хочет жениться…

– И молодому человеку понадобится приличный сюртук, – подытожил Шванц.

– Вы очень догадливы, как я посмотрю. А если так, то помогите ему быть красивым на собственной свадьбе. Доставьте радость бабушке. Белла, – обратилась она к снохе, – мине нравится этот магазин. Здесь есть чем порадовать глаз. Сколько богатства в одном помещении!

Приказчик снял пенсне, подкрутил и без того тонкие усики и направился к Фиме.

– Ты смотри-кась, шустрый какой, – покачала головой Фрейда. – Щас обведет нас вокруг пальца и, как пить дать, сделает это красиво. Господин хороший, – вновь обратилась она к продавцу, – надеюсь, у вас совести столько же много, сколько и ума. Подберите мальчику приличный штоф и не заставляйте нас волноваться раньше, чем мы увидим красивый счет.

– Будьте-таки спокойны за свой кошелек и любимого внука, мадам! Уверяю вас, вы останетесь довольны. Посмотрите на родителей жениха и сделайтесь такой же спокойной.

Приказчик аккуратно взял под локоть Фиму и повел к полкам с шерстяными тканями. Фрейда не спускала глаз с жуликоватого вида работника торговли. Вопреки ее ожиданиям, он начал с дешевых материалов. Продавец одну за другой прикладывал ткани к Фиминому плечу, предлагая родственникам взглянуть на «преобразившегося молодого человека». При этом он обращался только к Фрейде, видя в ней источник неприятностей и угрозу дневной выручке.

– А как вам этот штоф? – в очередной раз поинтересовался у Разумовских. – Я всего лишь слегка приложил к фигуре, а он так лег, что остается только пришить пуговицы, и ходите себе на здоровье. Мадам, обещаю, будет шик!

– Покажите еще парочку, и мы определимся, – попросила Белла.

– Всенепременно!

В одно мгновение приказчик оказался на стремянке и вытянул с верхней стеллажной полки рулон красивой черной ткани с едва заметным синеватым отливом. Отработанным движением он раскатал ткань по длинному столу и ласково провел рукой по мягкому ворсу.

– Вот, английская шерсть высшего качества! Специально держим для клиентов с утонченным вкусом, – торжественно произнес он, зная, что выкладывает главный козырь.

– Щикарный штоф, шобы вы были мине всегда здоровы! Внук, это то, что нам нужно! И зачем только тратили время на всякую ерунду? – возмутилась бабушка.

– Мадам, вы должны иметь сравнение, а иначе радость от покупки не будет полной.

– Жулик! – весело отмахнулась от продавца Фрейда. – Мы хотим иметь эту ткань на пальто, а из того отреза, что вы показывали нам раньше, выйдет приличный сюртук.

– Прекрасно, одобряю ваш выбор и прошу взглянуть еще вот сюда, – интригующе произнес продавец, выкладывая из коробки белые сорочки.

Льняные, хлопковые, шелковые, с классическим воротником и повседневным «мандарином», в полоску, елочку, накрахмаленные и мягкие, почти воздушные предстали взору неискушенных покупателей.

– Какая роскошь! – только и смогла вымолвить Белла.

– Мадам, вы абсолютно правы. Последние французские моды.

– Это нам не по деньгам, – сказал, как отрезал, Хацкель и направился к выходу.

– Напрасно ваше беспокойство, папаша. Я упомянул французские моды, но это не значит, что мы не умеем шить. Наши мастера не хуже ихних умеют положить ровную строчку.

– Ну, коли так, то вот эту, с красивым отложным воротом, припиши к общему счету.

– Всегда пожалуйста, но я бы не рекомендовал торопиться с выбором. К короткой шее подойдет плоский или низкий воротник, а чтобы картина была, так сказать, полной, к сорочке имеется парочка прекрасных пластронов.

На этих словах он вновь нырнул под стол и вытащил картон с разложенными по цвету узкими полосками шелковой ткани с остроугольными концами.

– Так сказать, галстуки для официальных церемоний.

– Белла, – прошептал Хацкель, – если мы сейчас отсюда не уйдем, нам грозит нищета.

– О цене можете не беспокоиться. Я вам обещал хорошее настроение, и оно уже начинает. Исключительно для вашей приятной семьи скидка пять процентов на все, что вы сегодня у нас приобретете.

– Ну, раз уж вы заикнулись, то десять процентов вниз, и мои женщины купят у вас отрезы на платья и кружевные чепчики.

– А еще атласные ленты с крючками и шнуровкой, – добавила Белла.

– Я сам такие вопросы не решаю. Мне нужно посоветоваться с хозяином, – с фальшивым сожалением произнес приказчик и скрылся в подсобке. Через минуту, не дав семье Разумовских опомниться, он вновь предстал пред ними с заискивающей улыбкой.

– Хозяин согласился на семь процентов и только из симпатии к родителям жениха. У него, видите ли, тоже свадьба намечается, поэтому ему очень близко и понятно ваше хлопотное положение.

– Какой удачный день, Хацкель. Давай здесь купим все и не будем ходить по другим лавкам.

– Жена, единственный раз соглашусь с тобой, и то потому, что нет у меня желания смотреть еще раз, как продавцы в следующей лавке будут также обдирать нас до последней нитки.

За все время Фима не проронил ни одного слова, а только внимательно слушал и улыбался, словно происходящее совсем его не касалось.

Вопреки ожиданиям Хацкеля, женщины довольно быстро нашли то, что им было нужно. Уже через пару часов они вышли из магазина довольные и с большими бумажными свертками, перетянутыми шпагатной веревкой. Центральная улица пестрела рекламными вывесками, заманивая доверчивых покупателей всевозможными способами. На одном из них девчушка ангельского вида со словами «Дедушка, кури» предлагала бородатому старцу папиросы «Нарзан», ласково прижавшись к нему пухлой розовой щечкой. Плакат на лавке Фридковича настаивал на том, чтобы родители, желающие отучить детей курить, посоветовали своим чадам покупать только их гильзы, потому как они производятся без прикосновения рук и самые гигиеничные в мире. Кондитерская заманивала печеньем, конфетами, баранками и мармеладом товарищества «Абрикосов и его сыновья», аптеки настаивали принять вкусное, нежное и очень надежное слабительное средство, а на ночь пилюлю «Ара», чтобы утром с Богом идти на работу, но предварительно помыв голову мылом провизора Остроумова, от которого исчезает перхоть и вырастают пышные усы. Магазин женских товаров купца Лапина обольщал красавиц корсетами и брустень-галтерами, пошитыми по последней парижской моде. По соседству с ним врач Смирнов принимал всех глазных больных. Тугоухим рекомендовали обзавестись искусственной барабанной перепонкой «Здравый смысл», и все это за небольшие деньги, в короткий срок и, естественно, высокого качества. Жизнь в городе кипела, заставляла идти в ногу со временем, призывая не оставаться в стороне и жить полноценной здоровой жизнью. По разбитым мостовым громыхали повозки, извозчики кричали на зазевавшихся прохожих, шустрые мальчишки продавали стаканами воду, газеты и прочую дребедень. Все это было суетно и даже пугающе для местечкового жителя, привыкшего к размеренной неторопливой жизни небольших поселений.