Наталья Александрова - Селфи человека-невидимки

– Нужно уметь проигрывать! – отмахнулся от него Маркиз. – И выигрывать – тоже. Господин Воропаев, сейчас ваш выход. Только, прежде чем доиграть свою роль, я советую вам переодеться. Знаете поговорку – встречают по одежке? Думаю, что костюм дублера будет вам как раз впору! – он кивнул на двойника, который испуганно жался в угол. – Снимайте костюм, коллега! Вы ведь актер? Кажется, я видел вас в сериале «Судьба патологоанатома»? Вы там играли роль трупа. Очень жизненно! Это была ваша большая творческая удача!

Фальшивый Воропаев расцвел от этой похвалы и начал раздеваться.

Через несколько минут дверь комнаты для переговоров открылась, и в нее вошел Воропаев. Он выглядел не лучшим образом, но в глазах его была видна решимость.

– Ну что, господин Воропаев, вы готовы подписать договор? – проговорил белый юрист.

Чернокожий господин выразительно взглянул на часы.

– Договор? – Воропаев резко вздернул голову и пронзительно взглянул на юриста. – Я не вижу здесь договора. Я вижу филькину грамоту! Я вижу попытку навязать мне сделку на совершенно неприемлемых условиях! Если вы считаете меня идиотом, вы ошибаетесь! Я подпишу договор – но не этот, а настоящий, тот, который подготовила моя юридическая служба!

Юрист побледнел, глаза его предательски забегали. Он переводил взгляд то на Воропаева, то на чернокожего гиганта.

Африканец поднялся во весь свой немалый рост, уставился на юриста и пророкотал – с сильным акцентом, но по-русски:

– Ты меня обманул! Ты говорил, что он подпишет договор на этих условиях! Ты взял у меня деньги и клятвенно заверил, что не будет никаких проблем, никаких неожиданностей! Ты знаешь, как я поступаю с теми, кто меня подвел?

На губах африканца заиграла страшная, кровожадная улыбка – видимо, так ухмыляются гиены, увидев беззащитную жертву.

Юрист позеленел.

Один из чернокожих боевиков шагнул вперед, выхватив из наплечной кобуры пистолет…

Но тут же за спиной негра оказался один из охранников Воропаева. Ствол его пистолета был направлен в затылок чернокожего.

Воропаев твердо взглянул в глаза черного генерала и проговорил хриплым, но решительным голосом:

– Мы не в Центральной Африке! Здесь не принято палить направо и налево, финансовые и юридические вопросы решаются другими методами. Мои юристы подготовят настоящий договор, и тогда я готов встретиться еще раз, а пока разрешите откланяться. А с этим, – Воропаев кивнул на трясущегося от страха юриста, – с этим вы можете поступить, как вам заблагорассудится.

Леня сидел на заднем сиденье роскошного черного лимузина. Рядом с ним расположился Воропаев – бледный, но решительный и удовлетворенный.

– Я благодарен вам, – проговорил он, повернувшись к Маркизу, – вы спасли не только мою жизнь, но и мой бизнес, мою деловую репутацию. Я позволил себе самостоятельно определить сумму вашего вознаграждения, но надеюсь, что оно вас не разочарует, – с этими словами Воропаев протянул Лене конверт. – Но я хотел бы сделать вам еще одно предложение. Не хотели бы вы пойти ко мне работать? Ваши способности произвели на меня большое впечатление, да и господин Левако отзывался о вас самым лучшим образом. Как вы знаете, должность начальника моей службы безопасности сейчас освободилась. Размер вашего оклада мы могли бы обсудить…

– Спасибо за такое предложение, – ответил Маркиз, убирая конверт в карман, – однако я вынужден отказаться. Понимаете ли, я привык к полной самостоятельности. Я сам выбираю, за какое дело браться, а за какое не стоит, короче, сам себе хозяин.

– Что ж, я ожидал такого ответа, – кивнул Воропаев. – Жаль, но я понимаю и уважаю ваше отношение к работе. В любом случае позвольте иногда обращаться к вам, если у меня возникнет потребность в услугах умного и осторожного человека.

– Что ж, я всегда к вашим услугам. Только больше не нужно меня похищать.

– Куда вас отвезти?

– Высадите меня прямо здесь.

Секретарша Мила из фирмы «Альдебаран» вышла на улицу и опасливо поглядела на небо. Будет дождь или не будет? Так не хотелось возвращаться на рабочее место за зонтиком. Может, эти серые тучи проскочат, не пролившись, и она успеет в обед прогуляться?

Теперь, когда ее официально оформили секретарем, а за стойкой сидит разгильдяйка Дашка, ей полагается обеденный перерыв. Можно ходить в кафе на первом этаже, там собирается компания, но… Мила прерывисто вздохнула, подавив всхлип, и пошла быстрее. Нужно прогуляться, свежий воздух ее успокоит.

И разумеется, тут же пошел дождь. Мила пыталась не обращать внимания, но дождь все усиливался, а она уже отошла далеко от дверей фирмы, так что, если возвращаться, все равно промокнешь. Она представила, как вернется на работу мокрой курицей, как нахальная Дашка будет ржать, остальные сотрудники посмеиваться, а тетки из бухгалтерии петь фальшивыми голосами: «Переоденься, Милочка, а то простудишься» – и слезы потекли по щекам, перемешиваясь с каплями дождя.

И тут, когда жизнь показалась Миле особенно отвратительной, рядом остановилась машина, и знакомый голос крикнул:

– Мила, садись!

Мила посмотрела на водителя.

– Ольга? – ахнула она.

Конечно, она узнала сразу женщину, которая приходила к ним устраиваться секретаршей, а потом исчезла, проработав всего один день. И ей же, Миле, еще попало от Евгении Ивановны непонятно за что. Но как же Ольга изменилась! Пришла к ним такая зачуханная, измученная, а теперь… дорогая машина и сама такая красивая, ухоженная…

– К тебе муж вернулся?

Мила так удивилась, что ляпнула первое, что пришло в голову. И тут же устыдилась – не в ее правилах лезть человеку в душу. Так, по незнанию, можно человека обидеть, а зачем это делать походя, просто так?

Тут Мила вспомнила, что, к сожалению, не все так считают. А скорей всего, все считают по-другому, во всяком случае, в их коллективе точно так и происходит. И слезы полились снова. Мила шмыгнула носом и хотела убежать, но Ольга крикнула:

– Да садись же ты скорее! Здесь стоять нельзя, еще гаишник привяжется!

В машине было тепло и уютно, играла негромкая музыка и пахло приятно. Ольга достала из бардачка пачку салфеток и тронула машину с места. Мила вытерла слезы, а заодно и остатки косметики. Она вообще мало красилась, потому что Евгения Ивановна говорила, что не потерпит у себя в приемной размалеванную… дальше употреблялись разные слова. Если начальница была в хорошем настроении, то добавляла слово «девица». Если же на взводе, то в ход шли «девка», «шлюха» и «шалава». Но справедливости ради следует признать, что такими словами начальница бросалась нечасто. К тому же Мила не давала повода.