Маргарита Южина - Парашют для утопающего

– Люся!! А вы знаете – про ямщика, который помер? – со слезами на глазах обратился к ней мужчина в самом расцвете лет. – Давайте же споем, а? Он помер, и никто его даже не того… не похоронил! В сугробе теперь… живет…

– А все дети виноваты!! Высосут все соки, а потом!.. – немножко буянил отец виновницы торжества.

– Нет, дети у нас славные… Васенька! Я играю, играю… – ненадолго отвлеклась Люся от баяна, чтобы отдохнули руки. – Правда, нам с Васенькой их без мужей пришлось растить, да ничего, справились. Раньше-то тяжело было – у меня ведь вообще – ни мужа, ни сына, одни бабы, и ведь справились! Сейчас у меня дочка вот в роддоме лежит, очень хорошая женщина – красавица, умница, вот уже девять месяцев, как мужу верная. А у Васеньки сын – Пашка. Шалопай, конечно, но при погонах, да-а! И при трех детях, очень солидный мущщина, здоровый такой…

– У нас тоже в деревне здоровый был… боров, только звали его Подснежником. Черт его знает – Подснежник, и все тут! – присоединился к беседе еще один гость. Хряпнул рюмочку и тяжко загоревал. – Прям обидно за свинью – у всех имена как имена, а наш Подснежник, словно труп какой-то!

– Нет, наши дети на борова не тянут, никогда себя по-свински не ведут, – категорично покачала головой Люся, выдавая забористую трель. – И денег нам хватает. Мы ведь и пенсию получаем, и аренду, и свадьбы опять же, и если уж сильно кого прижучит – ну, допустим, убьют его, или прирежет кто, тоже к нам бежит, мы обязательно преступника находим. Потому что мы еще частным сыском промышляем. И, случается, нам за это даже денежную благодарность выдают. Только редко, все больше про это… про мать нашу вспоминают. Пашка особенно.

Василиса уже не могла легкомысленно веселиться – старичок не отцеплялся, юбку надо было держать двумя руками, и старенький материал норовил вот-вот треснуть. Тамада прекратила сыпать частушками, резко выпрямилась, отчего стала еще выше и тоньше, ухватила бедолагу за шиворот и усадила на колени скучающей женщине.

Женщина печалилась – она горько разглядывала пустую рюмку, потом плескала в нее водки, молниеносно выпивала и снова с удивлением пялилась в пустую рюмку. Подарка судьбы в виде немощного старца на своих коленях женщина не ожидала, а потому от испуга гаркнула и вскочила. Старец грохнулся с уютных колен, уперся на четыре конечности и, завидев знакомую юбку, снова устремился к тамаде.

– Да что ж такое-то, а?! – взвыла Василиса и резко отпрыгнула в сторону от наползающего хама.

Хам захныкал и полез жаловаться к жениху. Тот выгнул хиленькую грудь колесом, попытался было взглянуть на зловредную тамаду свысока, но не вышел росточком, а потому взял голосом.

– Ма-а-ам!! – затрубил басом новоиспеченный супруг. – Ну чо нашего деда все кидают во все стороны?! Прям швыряются им, будто он ведро мусорное! Маманя-а-а!!

– Ай, да отвяжись ты со своим дедом, – отмахнулась любящая мать. – Запихай его… ну хоть в темнушку, что ли, опять надрался!.. Так я вам, Ангелина Игоревна, серьезно рекомендую – отвалите от красной рыбы! У нас еще второй день свадьбы был намечен, а с вашим аппетитом, я смотрю, уложимся в один. А вы, между прочим, подарок всего на двести рублей принесли, а сами уже на восемьсот рублей наели!

– Да какие же восемьсот! Этот вонючий хариус у нас на рынке пьянчуги по полтиннику продают! – возмущалась Ангелина Игоревна, демонстративно запихивая в рот сразу всю рыбью тушку.

Хозяюшка пошла багровыми пятнами и готова была с головой нырнуть в бездонную соседкину утробу за белорыбицей.

Василиса пробралась к Люсе, демонстративно протянула ей руку с часами и в бессилии простонала:

– Все, Люся, все. Идем домой, отработали. Сил больше никаких не осталось. Сворачивай гармошку.

Люся не заставила себя уговаривать. Быстренько выдала последний аккорд и поднялась.

– Спасибо! Теперь у вас начинается самое веселье, то есть – вы сами себя веселите! А мы уж пойдем! Все было очень весе…

Подруга ее дернула за рукав, Люся вместе с баяном перышком влетела в спину Василисы и прервала пылкую речь.

– Сто-о-о-о-п!! Куда? – возопил вдруг здоровенный мужик с красной, как свекла, физиономией.

Все время, пока тамада выплясывала под собственные частушки, он пытался тоненько подвывать «Отец мой был природный пахарь». Но бойкая свидетельница невесты всякий раз ставила перед ним полный стакан, и мужчина лез чокаться с соседями. Сейчас же неисполненная песня требовала выплеска.

– А петь?! – сурово набычился он и ухватился за баян.

– Да куда вам еще петь? – нервничала Василиса. – И что вы все время хватаетесь? То за юбки, то за… Я вас где-то понимаю – у Люсеньки сроду ухватить нечего было, но не за баян ведь!

– А петь?! – ничего не соображал народный исполнитель. – А «Вот кто-то с горочки спустился»?! Так и проигро… прогнои… не будем, что ли?! Давайте тогда «Жениха хотела, вот и залетела»!

Тут уже вскочила худенькая нервная женщина в диких овечьих кудряшках и возмущенно затрясла прической:

– С чего это вы вдруг намекаете?! Моя дочь вовсе не хотела никакого такого жениха!! И вовсе даже не «залетела»! Он сам прилепился, как банный лист к… неприличному месту, а теперь, значит, «жениха хотела»!

– Нет уж, извините!!! – вскочила тучная мама жениха. – С чего бы это мой Витасик к неприличному прицепился?! Он завсегда только за приличные места цепляется!! А ежели ваша доченька что неприличное подсунула, так это… Играйте «Жениха хотела»!!

Люся и рада была бы сыграть, но краснорожий мужчина все еще цепко держался за баян.

– Играй, говорю!! – рявкнула матушка жениха и рванула баян на себя.

Многострадальный инструмент слабо хрипнул и позорно треснул.

– Что наделали, а-а-а?!! – вдруг сиреной возопила Люся.

От маленькой хрупкой женщины такого воя не ожидал никто, в комнате мгновенно повисла тишина, и в этой тишине бился о стены Люсин крик:

– Я вас спрашиваю – кто мне заплатит?!! Это же все равно что… все равно что мне руки оборвали!!! Все равно что искалечили!! Все равно что… прибыли лишили!!! Вандалы!!!

Василиса покрылась бледностью. Не то чтобы она сильно испугалась за Люсины руки, просто у них с подругой была недобрая примета – стоит только Людмиле Ефимовне разораться, как тут же на голову обеих рушатся неприятности. Да еще какие!! И главное, заткнуть Люсеньку еще никому ни разу не удавалось.

– Люся. Спокойно, – все же попыталась Василиса Олеговна. – Тихонечко собираем труп баяна, и домой. Тихонько. Люся, я тебя прошу, рот… Люся!! Захлопни ты рот!!!

Но Люсю понесло. Она уже пригрозила, что завтра же пойдет жаловаться губернатору, а заодно завернет в налоговую, а также в общество по защите животных, потому что уж очень много говядины на столе сегодня было, это ж сколько коров угрохали! Так нет, им все мало – они и до баяна дорвались!