Дарья Донцова - Укротитель Медузы горгоны

Невзоров покраснел. Он явно собирался достойно мне ответить, но тут из его кармана донесся весенний напев. Миша вытащил телефон и забормотал в трубку:

– Сейчас не могу. Сегодня занят. Нет, не получится. Не надо ждать.

Потом убрал мобильный и зачем-то начал объяснять:

– От дантиста трезвонят. Такие настырные! «Вы записаны на прием к семи часам…» По их мнению, я должен все бросить и бежать пломбу ставить!

И тут сотовый Невзорова вновь «запел».

Михаил опять схватил трубку.

– Да. Нет. Сегодня занят. Объяснил уже. Это работа. Нет. Не приду. Более не звоните. Нет. Да. Нет. Может быть. Сколько раз говорить? Я на службе! Да нет же, успокойся…

– Опять стоматолог? – вкрадчиво поинтересовалась я, когда Миша завершил беседу. – Настырный врач, боится клиента потерять?

– Там на ресепшен бардак, – быстро нашелся Невзоров. – Сначала одна администраторша позвонила, теперь другая. Договориться между собой не могут. Пошли.

Я двинулась за Михаилом, который понесся в сторону выхода. Конечно, он сейчас врал, ему названивала какая-то девушка. С представителем клиники так не беседуют, администратору не говорят «Да нет же, успокойся». Скорей всего, у Миши ревнивая любовница.

Мы молча дошли до седана Невзорова, я устроилась на сиденье и проехала весь путь, слушая ужасных исполнителей, распевавших фальшивыми голосами нескладные песни типа: «У тебя все сердце железное… посмотри на меня, дорогая, сгораю я от любви… да, вот такой я!» Выйдя из автомобиля на служебной парковке фирмы «Бак», Михаил обиженно протянул:

– Я не жлоб. И не жадина. Но почему я должен платить за еду, которую не ел?

– Конечно, милый, – голосом настоящей блондинки просюсюкала я. – Ты конкретно не жадный, тебе просто жаль денег!

Робертино бегал вокруг невысокого подиума, на котором стояла тощая девушка, завернутая в кусок ткани.

– Черт, вот черт… – бормотал итальянец сквозь зубы. – Крошка, либо ты кривая, либо у меня глаз кривой. Но мой глаз не кривой, значит, кривая ты. Немедленно собери лопатки в узел, а живот впячь!

– Не поняла, – пропищала модель. – Чего делать-то?

– О Санта-Мария! – взвыл Робертино. – О небо! Впырь пузо!

Робертино живет в России больше года и по-русски лопочет лучше многих москвичей. Учил язык в Милане на курсах и за время пребывания в фирме «Бак» основательно расширил запас лексики, но часто изобретает особенные словечки, которые ставят людей в тупик. Я же великолепно понимаю его, поэтому «перевела» девице:

– Он имеет в виду, что вам следует втянуть живот. Привет, Роб.

Бризоли обернулся.

– О! Степа! Что я не так произнес?

– Надо говорить не «впячить» и не «впырить», а «втянуть», – пояснила я.

Робертино щелкнул пальцами.

– Дорогая, ты пока свободна. Принеси нам кофе, плиз.

Модель безропотно шмыгнула за дверь.

– Загадочный русский язык, – продолжал Бризоли, – в нем мало логики. Если можно сказать «выпятить пузо», то его следует впячивать.

– Забудь об этом, – посоветовала я. – Познакомься с Мишей.

– Привет, Миха, – заулыбался итальянец. – Как поживаешь?

– Роскошно, – буркнул Невзоров, во все глаза пялясь на Робертино.

– Лучше обращайся к нему Майк, – предложила я.

– Супер! – кивнул Роб. – И что нам надо?

– Это он у тебя работает, – понизив голос, напомнила я. – Тебя же предупредили о человеке из особого отдела?

– Вау! Полицейский! – обрадовался Робертино. – Да, да, я готов помочь. Я очень патриотично настроенный человек. Какой вы милый, Майк! Простите мой кислый вид, сначала я решил, что вы журналист. Они так странно… ммм… выглядят. Я всегда готов оказать любовь полицейским, вы храбрые парни. Служить и защищать. О’кей?

– Его надо одеть, причесать и сделать похожим на твоего помощника, – остановила я Роба. – Времени у нас кот наплакал.

Стилист замер. Потом кинулся ко мне, обнял, поцеловал и с чувством произнес:

– Дарлинг! Мне офигенно жаль твоего кота. Не переживай, сейчас все лечат, он поплачет и выздоровеет.

Михаил прыснул в кулак.

– Что-то не так? – разволновался Робертино.

– Потом объясню, – отмахнулась я. – Начинай скорей. Какие у тебя идеи по поводу имиджа Майка?

Итальянец пару раз обежал вокруг Невзорова.

– Ужас! Беда! Горе! Джинсы сжечь. Ремень отдать соседу, пусть он на нем выгуливает свою собаку. Белые носки! О! О! О! Белые носки засунуть… Ну, в эту… Господи, как ее правильно назвать? Из головы вылетело, короткое, часто употребляемое всеми слово…

– Мы поняли, не надо его вспоминать, – сдавленным голосом произнесла я, – можешь продолжать.

– Теперь сандалии, – застрекотал Бризоли. – Ну в принципе приемлемо. Но нет! Нет и нет! Подарим их дедушке. Майк, у вас есть грандпапа?

– Нет, – прошипел Невзоров.

– Старики обожают подобные вещи, – расстроился Роб. – Ну ничего, положите их в шкаф, через пять лет по десять годов достанете и обрадуетесь.

– Он хотел сказать «пятьдесят», – пояснила я.

– Уже сообразил, – огрызнулся Миша.

– Когда мы очистим тело от шелухи одежды, достойной помойки, то получим вполне пригодный материал для драпировки, – задумчиво произнес Робертино, продолжая осматривать парня. – Вот только не нравится моим очам пузо. Милый, можешь его впятить?

– Это мышцы! – возмутился Невзоров. – Я регулярно качаюсь!

– Вау! Фитнес-мэн! Супериссимо! – гладя Мишу по плечам, спине и груди, тараторил Робертино. – Клевиссимо, офигиссимо! Моменто, плиз, я пошел за интересным вариантом.

– Если твой Роб еще раз меня пощупает, получит в морду, – выпалил Невзоров, когда Бризоли умчался. – Он голубой?

– Нет, Робертино обожает женщин, – успокоила я «жениха». – Он вовсе к тебе не приставал, просто хотел разобраться, какой прикид лучше выбрать, уточнял размер.

– Мог бы сантиметром обмерить, – запыхтел полицейский.

– У него вместо измерительной ленты пальцы. И кстати, ты обещал не капризничать, – напомнила я.

– Вот прекрасный верх и брюки, – объявил Роб, возвращаясь, – немедленно примеряй. Ну же, не спим! А то превратимся в это… такое холодное, как его…

– Лед? – предположила я.

– Нет, белое, в шоколаде, – уточнил Бризоли, – с джемом.

– Мороженое, – хихикнула я. – Вообще-то у нас говорят: «Не спи, а то замерзнешь». Миша, ты чего застыл?

В глазах Робертино засверкали искры.

– Не нравится? Ты натяни, а потом оценишь.

– Мне сначала надо раздеться, – прохрипел Невзоров.

– И? – не понял Бризоли. – Что тебе мешает? Брось свой накид вон в то кресло. Ой, нет, там «вешалка» свое белье расшвыркала, лучше на диван. Некоторые девушки неаккуратные антилопы.

– В данном случае лучше сказать «козы», – поправила я.

– Антилопа не коза? – удивился Роб. – Я думал, это одно и то же.