Дарья Донцова - Живая вода мертвой царевны

– Извините, – прошептал женский голос, – мне плохо! Голова кружится. Дайте, если не трудно, руку.

Я толкнула боком дверь на улицу и в свете фонаря увидела даму, привалившуюся к стене тамбура. Чтобы не упасть, она вытянула вперед ноги, и я споткнулась о них.

– Вызвать «Скорую»? – занервничала я.

– Она не поможет, – прошептала незнакомка, – я здорова, просто перенервничала.

– Давайте, отведу вас домой, – предложила я, – на каком этаже вы живете?

– Моя квартира не здесь, – медленно произнесла женщина, – помогите выйти на свежий воздух, дурнота сразу пройдет. Со мной в последнее время это часто бывает.

– Вы беременны? – предположила я и протянула бедняге руку. – Есть мобильный? Позвоните родственникам. Вам одной лучше не ехать.

– Нет, я не жду ребенка, – раздалось в ответ, потом послышались всхлипывания.

Я вывела ее во двор, вынула из сумки носовой платок и протянула даме. Она схватила его, подняла голову, свет фонаря упал ей на лицо. Предстань сейчас передо мной королева эльфов или дочь человека-пингвина, я бы и то удивилась меньше.

– Надежда Егоровна! Вы?

Преподавательница удивилась:

– Мы знакомы?

– Не узнаете меня? Степанида Козлова, учусь в институте имени Олеся Иванко, вы у нас ведете немецкий язык, – представилась я.

– Простите, – забормотала «немка», – линзы потеряла, все словно в тумане.

– Что вы здесь делаете? – недоумевала я.

Надежда Егоровна дрожащей рукой поправила потерявшую всякий товарный вид прическу.

– У меня сын пропал, Славик.

– Очень жаль, – тихо сказала я.

– Хороший мальчик, – зашептала она, – домашний, послушный, он знал, что нельзя ни с кем из посторонних на улице заговаривать. Да и не ходил один. Я его отпускала исключительно на занятия музыкой, но до школы Славику идти тридцать секунд, она почти во дворе нашего дома находится. Дорогу переходить не надо, на транспорте не ехать, мальчику восемь лет исполнилось, он стеснялся меня, все просил: «Сам хочу на музыку бегать». И я ему разрешила! Я неправильно поступила!

Меня затопила жалость, и я сказала:

– Слава уже взрослый, я с пяти лет одна в магазин носилась через лес.

Надежда Егоровна прислонилась к фонарю спиной.

– Из окна я всегда смотрела, как он шел, за занавеской пряталась, чтобы сына не смущать. И в тот день наблюдала. Вроде все было как обычно. Я ушла по делам, вернулась в восемь, Славик всегда приходил в четверть девятого. Я ему разогрела макароны любимые, жду, жду, а его нет! Через полчаса побежала в школу, педагог сказал: «Слава сегодня не появился». Мальчик отсутствовал на занятиях!

Надежда Егоровна обхватила себя руками за плечи и затряслась.

– Куда он исчез? Я видела, как сынишка завернул за угол здания. Ему оставалось сделать несколько шагов, снова повернуть, и, пожалуйста, центральный вход, а там стоит охранник. Понимаешь?

На всякий случай я кивнула и сказала:

– Холодно совсем, и дождь опять накрапывает, пойдемте на проспект, поймаем маршрутку.

Но Грачева не услышала меня.

– Здание школы имеет форму буквы «П». Я проследила из окошка, Славик прошел вдоль правого флигеля и завернул к центральной стороне, школьная дверь расположена в левом флигеле, и там секьюрити! Ребенок исчез на очень коротком отрезке. А там деться некуда, двор окружает глухой забор!

– Вы в полицию обращались? – спросила я, пытаясь оттащить ее от фонаря.

Надежда Егоровна истерически рассмеялась:

– Полиция! Сначала меня там пытались уверить, что Славик прогульщик, который вместо занятий сольфеджио предпочел шляться по району. «Не беспокойтесь, мамаша, есть захочет, примчится. Сам такой был, навру родителям, что на уроки двинул, и лечу в кино!» Вот что дословно дежурный сказал.

«Немка» вытерла ладонью лицо.

– Зашевелились подлецы лишь на следующий день, и то после звонка отца одной моей студентки, он высокопоставленный чиновник!

Надежда Егоровна начала раскачиваться из стороны в сторону.

– И ничего до сих пор неизвестно! Сегодня меня в морг пригласили, показали тело. Не мой Славик! Чужой мальчик. Я там чуть не умерла! Вышла из проклятого места, ноги не идут, села в коридоре, рядом женщина на стуле спрашивает: «Вы на опознание ходили?» Ну я и выдохнула: «Да. Хвала Господу, не мой!» А она в ответ: «Поверьте, лучше было б, окажись, что он ваш».

Надежда Егоровна неожиданно схватила меня за руку и сделала пару шагов, я обрадовалась тому, что она может идти. Почти прижавшись друг к другу, мы двинулись в сторону шоссе, бедная Грачева говорила безостановочно, я слушала ее молча, да и что тут можно сказать?..

Услышав заявление дамы, Надежда изменилась в лице, а незнакомка продолжала:

– Мой сын пропал полгода назад. Теперь я ученая, знаю, если ребенка более суток найти не могут, он почти точно покойник. Шесть месяцев я себе места не находила, по ночам не спала. Поверь, самое страшное – не знать, что случилось. В первые дни я, как и ты, думала, боже, пусть не Сережа на цинковом столе окажется, кто угодно, но не он. А потом иначе мыслить стала: «Пусть сейчас я увижу останки сына, тогда успокоюсь, лучше страшный конец, чем ужас без конца». Но только не всех отыскивают. Мне тут санитарка мужчину показала, он пятнадцать лет дочь ищет. Пятнадцать! Деньги техперсоналу морга дает, просит звать его, когда труп десятилетней девочки привозят. Но так и не обнаружил пока ее косточки.

Я покрепче вцепилась в Грачеву, еще поскользнется и упадет. А она говорила и говорила.

Она хотела уйти из морга, но ноги отказались ей повиноваться. Незнакомка же продолжала:

– Знаешь, кто мне помог? Экстрасенс. Она точно знает, где труп закопан. Если паренек жив, обращаться к ней без толку. Только погибших видит и место захоронения безошибочно называет. Она мне сама позвонила и заявила: «Твой Сергей в раю, все дети-мученики сразу без мытарств у престола Господнего оказываются. Могу назвать координаты его могилы».

– Твой номер телефона она тоже в видениях вычислила? – зло спросила Надежда.

– Нет, – безо всяких признаков агрессии ответила собеседница, – в Интернете нашла. Я фото Сережино выставила, просила откликнуться тех, кто видел мальчика. Потом к медиуму поехала и получила адрес.

– Бесплатно? – еще сильнее разозлилась Надежда, посчитавшая собеседницу ловкой мошенницей, которая хочет нажиться на горе безутешных родственников.

– Нет, – честно ответила та, – денег она попросила, взяла дорого и велела никому не рассказывать, что мне помогла, иначе у нее сила пропадет, и другим она не поспособствует. Но мне тебя очень жалко стало, вот держи, тут я написала ее адрес. Поезжай, если твой сын умер, она скажет, где труп закопан.

– А тебе сколько за посреднические услуги положено дать? – закричала Грачева. – Вали отсюда, пока я полицейских не позвала.